Теория ядра. Возникновение цивилизации на Урале. Аркаим.

Туркменистана.

ДРЕВНИЙ ОЧАГ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Большинство современных специалистов считают, что андроновские

Поселения (во всяком случае, их алакульский вариант) создали индоиранцы.

Многие лингвисты помещают их прародину в юго-восточной Европе. По данным

языкознания, разделение арийцев на две ветви, индоарийскую и иранскую,

наметилось еще на их общей прародине где-то в III - начале II тысячелетия

до н.э. К середине же П тысячелетия до н.э. индоарии покидают свою

прародину и уходят в Индию. Их след - языковые остатки

в аккадских и хеттских текстах XIV в. до н.э. Увлекательно следовать

за гипотезами языковедов и историков, более узко локализующих прародину

индоиранцев, - «к востоку от Волги» и даже в степях и лесостепях,

примыкающих к северным границам Средней Азии. Именно эта территория во П

тысячелетии до н.э. была населена андроновцами. . Культурно-историческая и

этническая близость племен, живших в степях от Дуная до Иртыша, которая

особенно ярко проявилась к началу развитой бронзы, зафиксирована в

памятниках культуры многоваликовой керамики, потаповско-синташтинских,

синташтинских и петровских комплексах. Однако синташтинско-петровское

население представляется наиболее центростремительной силой в Евразийских

степях в первой половине II тысячелетия до н.э.

Население Урало-Иртышского междуречья напрямую восприняло величайшее

открытие человечества - одомашнивание лошади. Навыки коневодства

подготовили степняков к ведению всего комплекса хозяйства производящего

типа (земледелие, разведение крупного и мелкого рогатого скота), давно

сложившегося в странах Востока. Однако самой важной составной частью

культурно-хозяйственного быта андроновцев было освоение ими мощной местной

рудной базы. Расцвет культуры и появление урбанизированных поселений

петровско-синташтинского типа стали возможны в результате вовлечения Урало-

Казахстанского региона в гигантский круг культур от Эгеи до Сары-Арка

(Центральный Казахстан) и Малой Азии. Взаимообусловленность диктовалась

металлургическими связями.

Как известно, первые очаги цивилизации располагались на очень

ограниченной территории, по сравнению с огромными земными просторами,

освоенными человеком к тому времени.

Насколько велико было их влияние на окружающий мир? Не существовали ли

какие-то неведомые науке человеческие сообщества, которые создали в

древности оригинальные общественные модели, отличные от известных моделей

цивилизованного Востока?

Развитие общественных отношений не шло по непрерывно восходящей линии.

Здесь нередко имели место и длительные остановки, и движение вспять.

Археологические материалы позволяют увидеть в Синташте и Аркаиме

необычайно высокий уровень социально-экономического развития, по сравнению

с другими культурами бронзового века, которые тысячелетиями развивались на

огромных просторах степной Евразии. Однако как далеко зашел процесс

социальной стратификации у аркаимцев?

Конечно, можно взглянуть на него через призму ранней стадии военной

демократии (или какого-то ее аналога). Увидеть в укрепленных поселениях

Южного Урала городки таежно-сибирского типа эпохи железа, а историю

общества рассматривать как волнообразное движение от «спадов» до

«подъемов», когда за социальной консолидацией непременно следовало

возвращение к древним родовым традициям.

Но думаю, что памятники Урало-Казахстанских степей XVIII-XVI вв. до

н.э. наталкивают на разработку проблемы социальной структуры аркаимского

общества в другом направлении.

Аркаим правомерно определить как формирующийся город (квазигород,

протогород) и одновременно как центр государственности номового (от греч.

поток - область, округ) типа, находящегося на формативной стадии.

Поселения XVIII-ХVI вв. до н.э. Южного Урала можно рассматривать как

систему формирующихся номовых государств, которые развивались в условиях

степной экосистемы и имели целый ряд принципиальных особенностей, по

сравнению с классическими оазисными цивилизациями Древнего Востока.

ВОДА, КОТОРАЯ РОЖДАЕТ

ОГОНЬ

Общественную среду, в которой жил аркаимский человек, вероятно, нельзя

соотносить с первобытностью, с ее коллективным производством,

распределением и потреблением, а также отсутствием какой-либо эксплуатации.

Однако нет у аркаимцев и сложившихся классовых структур.

Их комплексное хозяйство, рационально и гармонично вписанное в

природную среду, безусловно, обеспечивало получение прибавочного

общественного продукта. Изобилие продуктов питания давало возможность

отдельным членам коллектива либо целым группам людей «выпасть» из

производственной сферы и посвятить себя служению культу или военному делу.

Однако само по себе наличие прибавочного продукта не всегда свидетельствует

об эксплуатации - непременном признаке классового общества. На этом этапе

общественного развития он еще не присваивался отдельными социально

значимыми лицами, а поглощался в процессе культурно-культовой практики. Что

это значит?

Отправление обрядов требовало уйму времени и усилий многих людей. Во

что обходилась культовая практика, можно судить по обилию костей жертвенных

животных, которые археологи находят при раскопках погребений XVIII-ХVI вв.

до н.э. В любом детском и подростковом захоронении есть остатки одного-двух

баранов или телят. В погребениях взрослых часто встречаются скелеты лошадей

и (иногда до десяти и более) крупного и мелкого рогатого скота. В каждую

могильную яму непременно помещали сосуды с пищей. Уже после захоронения, во

время поминальных обрядов, глиняные сосуды с едой ставили у края могилы,

вырывая для них небольшие ямки. Значительное количество мясных,

растительных и молочных продуктов тратилось во время строительных культовых

обрядов. Остатки их археолога называют «строительными жертвами». Интересны

обряды, связанные с божествами воды и огня. Остановлюсь подробно только на

одном примере.

В целом ряде домов Аркаима на дне колодцев обнаружены побывавшие в

огне копыта, лопатки и нижние челюсти лошадей и коров. Причем кости

животных помещены в колодцы преднамеренно: челюсти расположены по краю,

вдоль стенок колодца и закреплены вбитыми в грунт березовыми колышками.

Рядом с колодцами, на дне которых зафиксированы жертвоприношения,

находились металлургические печи. При этом поддувало печей было связано с

колодцем с помощью специального воздуходувного канала, устроенного в

грунте.

Эксперимент, проведенный здесь же, в полевых условиях, показал, что

печь, совмещенная с колодцем, способна давать температуру, необходимую не

только для расплава бронзы, но и для выплавки меди из руды.

Открытие жертвенников на дне колодцев и столь оригинальных конструкций

металлургических печей произвело на меня сильное впечатление. Трудно

поверить, но весь комплекс как бы наглядно иллюстрировал зафиксированный в

форме «натурального макета» древнейший миф о рождении бога огня. Знаменитый

и широко распространенный у индоевропейских народов миф свидетельствовал,

что бог Агни родился из воды. Воды темной и таинственной.

Этому сюжету, как и в целом индоевропейской мифологии, посвящена

большая научная литература.

Специалисты знают: в глубинных, изначальных пластах любого мифа

обязательно лежит какое-то рациональное ядро. И в реальную (но, увы, не

всегда постигаемую нами) истинность мифа можно верить, как в любой факт

земного бытия.

Но как осознать сущность идеи рождения огня из воды? Это, казалось бы,

вечные взаимоисключающие начала.

Так может, Аркаим дает нам урок веры в миф?

На дно колодца, в ледяную воду жители Аркаима помещали почетные части

жертвенных животных, тщательно прожаренные на костре. Это жертвоприношение

божеству Воды. Благодаря воде и колодцу в печи возникнет тяга, которая не

просто раздует огонь, а родит бога огня - Агни, который расплавит металл!

Реальная культовая практика, конечно же, была очень разнообразна, нам

известно о ней далеко не все. Обряды, связанные с использованием скота и

различной пищи, могли совершаться на берегах рек, озер или на вершинах

сопок:

И приносил ей в жертву Герой,

Сплотивший страны Арийцев, Хаосрава

У озера Чайчаста с глубокою водою,

Сто жеребцов, и тысячу Коров, и мириад овец.

Перед нами, безусловно, поэтическая гипербола автора «Авесты». Однако

постоянные упоминания об обильных жертвоприношениях различным божествам в

древнейших индоиранских письменных источниках позволяют еще раз напомнить о

том, на что уходила значительная часть прибавочного продукта. Даже если

какая-то доля его присваивалась служителями культа, это нельзя назвать

эксплуатацией рядовых общинников, поскольку культовая деятельность

требовала от человека большой энергии и жизненных сил. Следует напомнить,

что отправление культа считалось такой же необходимой работой, как и выпас

скота или обработка хлебного поля.

АРИИ НА УРАЛЕ: ИСТОРИЧЕСКИЕ

СУДЬБЫ

Многие специалисты-историки первобытного общества и археологи считают,

что появление эксплуатации и классов можно определить по появлению

престижных предметов - богатого парадного вооружения, наборов украшений,

металлической посуды. Есть ли подобные изделия на поселениях и в

могильниках второй четверти II тысячелетия до н.э.? Если говорить только о

вещах, то такой набор не велик - каменные и металлические топоры, каменные

булавы, бронзовые наконечники копий. Однако в могилы в основном кладут

«стандартные» вещи: глиняные сосуды, металлические ножи, тесла, шилья,

каменные наконечники стрел и т.д. В количественном же отношении наборы

предметов резко различаются. Если в рядовых погребениях встречаются одно-

два изделия из бронзы, то в социально значимых их до десяти и более.

Центральные могильные ямы -Крупные, со сложными внутренними конструкциями.

В этих-то ямах и найдены немногочисленные престижно значимые предметы.

Итак, складывается весьма противоречивая картина. С одной стороны, мы

видим на Аркаиме и Синташте дома, близкие между собой не только по

конструкции и размерам, но, похоже, и по оформлению интерьера. Довольно

стандартный набор вещей в могилах и лишь отдельные престижные предметы.

Кажется, они не нарушают впечатления социального единства общества и

традиций первобытного равенства.

С другой стороны, мощные оборонительные сооружения и особая, я бы

сказал, изощренная защищенность центра. Разительное отличие в размерах

могильных ям, в количестве помещаемых в них вещей и жертвенных животных.

Особая сложность центральных надмогильных конструкций: предельной простоте

периферийных.

Очевидно, что в противоречивости этой картины отражены реалии

общества. При общем росте богатств происходит их неравномерное

распределение. Однако зарождающиеся элементы частной собственности

сталкиваются с традициями уравнительного распределения продукта. Думаю, что

на материалах Синташты и Аркаима можно проследить борьбу социальных

противоречий между отдельными общинами, между общинами и отдельными семьями

и даже внутри цельных семей.

В качестве примера информативности археологического источника приведу

некоторые интересные детали, зафиксированные в строительных конструкциях

поселения Аркаим.

По содержанию грунтовой забутовки на отдельных участках оборонительной

стены и некоторым отличиям в технических приемах (например, размеры и

форма земляных блоков и «кирпичей») совершенно очевидно, что стены

строились не каким-то одним выбранным или назначенным Коллективом мастеров

по всему периметру от начала и до конца. Каждый отрезок стены, примыкающий

к дому, строился жителями этого дома. Точно так же «узким» семейным

коллективом строился внутренний ливневый ров, а, следовательно, и участок

круговой улицы с деревянной мостовой. Разбирая план поселения, интересно

наблюдать, как «хозяин» того или иного дома старался выкроить себе больший

участок для семейного дворика в ущерб ширине общественной улицы, словно

какой-то изворотливый дачник наших дней.

В процессе раскопок достаточно легко улавливаются некоторые

технические и планиграфические особенности не только отдельных домов, но, в

целом, каждого отдельного сектора. Все это приводит к убеждению, что в

строительных работах на Аркаиме в качестве самой нижней (археологически

фиксируемой) исполнительной ячейки выступает большая семейная община,

будущая «хозяйка» сооружаемого дома. Объединение больших семейных общин,

проживающих в секторе, полностью отвечало за строительство и, вероятно, за

поддержание в порядке участка круговой улицы и всего комплекса

фортификационных сооружений, связанных с сектором.

Яркая индивидуализация строительной деятельности на уровне семейных

общин должна была проходить на фоне централизованных требований к

выполнению сложнейшего архитектурного замысла. Планировочная схема Аркаима,

вероятно, создавалась и уточнялась многими поколениями людей - служителями

культов, которые наблюдали за движениями небесных светил и определяли

основные реперы так называемой пригоризонтной астрономии. Архитектурная

реализация выявленных астрономических направлений, соблюдение обязательных

для всего комплекса сооружений технических норм и правил - это, как и

многое другое, требовало централизации власти. Центральная власть

обеспечивала прочное организационное единство, которое ярко проявилось в

сочетании индивидуальных (семейных) и коллективных интересов, реализованных

в фортификационном строительстве.

Учитывая это, можно предположить, что в аркаимском обществе только

начался процесс классообразования. Здесь впервые появились возможности

перераспределения средств существования (их излишков) через обмен и

общественное разделение труда. Аркаим был именно тем центром, на базе

которого концентрировался и перераспределялся натуральный прибавочный

продукт, организовывалась жизнедеятельность всего социально-хозяйственного

и культурного организма.

Вопросы происхождения любой археологической культуры всегда относятся

к наиболее сложным. Поиски истоков яркой и многогранной культуры Аркаима и

Синташты только подтверждают это правило.

На уровне наших сегодняшних знаний можно уверенно говорить, что

основным компонентом в ее сложении было абашевское население и какая-то

часть полтавкинских (катакомбных) племен, которые к XVIII в. до н.э. из

более западных районов переместились к восточным склонам Уральских гор и

степным просторам Зауральского пенеплена. К началу II тысячелетия до н.э.

на этой территории проживали очень немногочисленные группы людей. Это были

потомки местного энеолитического населения, пережившего расцвет и кризис

оригинального хозяйства ботайского (терсекского) типа, которое базировалось

на охоте на диких лошадей и скотоводстве (коневодстве).

Не исключено, что в формировании «синташты» приняли участие некоторые

группы западно-сибирского населения ранней бронзы, в том числе племена

недавно открытой ташковской культуры. На востоке ареала, в Приишимье,

несомненно влияние кротовских племен. Последнее, вероятно, определило

разделение урало-казахстанской степной культуры на два варианта -

петровский и синташтинский.

Все вышеперечисленное отражает, в основном, керамические традиции

«синташты» и «петровки», объясняет возникновение тех или иных форм глиняной

посуды и элементов ее орнаментации. Однако за пределами объяснений остаются

многочисленные и важные компоненты материальной культуры.

Откуда были заимствованы традиции грунтовой (глинобитной) архитектуры?

Могли ли они сложиться на местной основе в условиях относительно влажного

климата степей и лесостепей?

Как складывались традиции круговой планировки? Есть ли какая-то

генетическая связь между круглыми поселениями Балканского региона IV-Ш

тысячелетий до н.э. с кольцевыми сооружениями Аркаима?

Почему не удается проследить эволюцию боевых колесниц? Связано ли это

со спецификой материала (дерево) и его плохой сохранностью в погребальных

камерах, или колесница была заимствована населением Урало-Казахстанских

степей в готовом виде откуда-то со стороны?

Бесконечное множество вопросов. И все без ответа.

Ясно одно, что хозяйство производящего типа в той форме, в которой оно

функционировало на Аркаиме, не могло сложиться без мощных импульсов южных

культур и южных цивилизаций. Импульсов либо прямых, либо очень

опосредованных.

Каковы исторические судьбы населения «Страны городов»? Специалисты

убедительно показали, что синташтинцы приняли самое активное участие в

формировании срубной культуры Приуралья и Поволжья. К концу XVI в. до н.э.

под натиском своих восточных соседей и почти кровных родственников -

петровских племен - они были вынуждены оставить восточные склоны Урала и

уйти на запад, на прародину своих культурных предков-абашевцев.

Могильники синташтинцев известны в настоящее время на Волге и на Дону.

Активная экспансия синташтинцев в западном направлении зафиксирована в

культуре многоваликовой керамики, которая занимает территорию степной

Украины. Далее на запад она прослеживается на археологических памятниках

Румынии. Показательна близость могильников Аркаима и Синташты с шахтными

гробницами Микен XVI в. до н.э. Уже неоднократно отмечалось наличие в

степной Евразии многочисленных предметов, несущих на себе микенское

влияние. Можно проследить движение некоторых общих элементов культуры с

востока на запад, и, позднее, с запада на восток. Вероятно, одна из

миграционных культурных волн, связывающая Балканы и Урал, проходила через

Кавказ. Лингвисты и историки приводят убедительные параллели в хеттском,

древнеиндийском, крито-микенском и армянском языках и указывают на время их

активных контактов - первая половина - середина II тысячелетия до н.э.

В качестве рабочей гипотезы правомерно отождествлять «петровчан» с

древними иранцами, а «синташтинцев» с протоиндийцами, которые к XVI в. до

н.э. покинули свою родину и ушли в Переднюю Азию, а затем в Индию.

Новые открытия в Урало-Ишимском междуречье заново со всей остротой

поставили вопросы об истоках ранней городской культуры. Они вскрывают новые

грани тех глубинных пластов истории, в недрах которых зрели предпосылки

перехода к цивилизации. Цивилизация в Урало-Казахстанских степях не

состоялась. На то был целый комплекс причин, прежде всего, экологического

характера. Петровско-синташтинские памятники свидетельствуют о том, что

степные народы не стояли в стороне от генеральной линии развития

человеческих обществ. В сложных для деятельности людей условиях степных

экосистем формировались уникальные материальные и духовные ценности.

Духовная мощь и новые идеи, рожденные в степи, реализовались в дальнейшем в

самых высоких достижениях человеческой культуры, но уже в других временных

измерениях или на других территориях Ойкумены.

МОГИЛЬНИК БОЛЬШЕКАРАГАНСКИЙ (АРКАИМ) И МИР ДРЕВНИХ

ИНДОЕВРОПЕЙЦЕВ УРАЛО-КАЗАХСТАНСКИХ СТЕПЕЙ

«Страну городов» можно назвать также и страной древних некрополей.

Постепенно, с самого своего возникновения, укрепленные центры «Страны

городов» как бы обрастают могильными полями, курганами и погребально-

храмовыми комплексами. Можно предположить, что отношение к мертвым играло

особую роль в религии обитателей «Страны городов». Как показывает

В.А.Винокуров на материалах «Авесты» и «Ригведы», древнейшие импульсы

религии индоиранцев связаны со стремлением защитить умершего сородича,

положенного на землю «поля мертвых», от «врага».

Вместе с тем, замечательная усложненность погребального обряда и

довольно редкая для археологии «степной бронзы» возможность прямого

сопоставления материалов поселений и материалов могильников позволяют

развернуть связи между живыми и мертвыми «Страны городов» более широко.

Речь, в частности, может идти о восстановлении черт древней географии

«Страны городов»; о возможности дополнительной стратификации слоев

поселений на основании тех сравнительно узких культурных и хронологических

срезов древности, которые дают материалы могильников; об изучении древних

форм социальности, о религиозных и космологических представлениях древних.

Таким образом, работы на некрополях XVIII-ХVI вв. до н.э. приближают

нас к целостному осмыслению «Страны городов» как особого «мира»,

составляющего, наряду с другими «мирами» древности, содержание древней

истории.

Не секрет, что, хотя физический космос мало изменился за истекшие

несколько тысячелетий, древние жили не в том мире, в каком сегодня живем

мы. Как говорит Э. Кассирер, «человек живет... не только в физическом, но и

в символическом универсуме. Язык, миф, искусство, религия - части этого

универсума, те разные нити, из которых сплетается символическая сеть,

сложная ткань человеческого опыта. Весь человеческий прогресс в мышлении и

опыте утончает и одновременно укрепляет эту сеть. Человек уже не

противостоит реальности непосредственно, он не сталкивается с ней лицом к

лицу».

[pic]

Могильник Болыиекараганскип (Аркаим). Курган 25. Общий план

погребального комплекса. 1 - глиняный сосуд; 2 - кости жертвенных

животных; 3 -жертвенная яма; 4 - остатки деревянных конструкций

В настоящее время в пределах «Страны городов» Уральской

археологической экспедицией (Уральский госуниверситет, г.Екатеринбург) и

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15