Опознание в уголовном процессе

выраженными психическими расстройствами, обращался ли когда-нибудь за

помощь к психиатру. В случае сомнения в психической полноценности

допрашиваемого лица следователь должен прибегнуть к помощи врача-психиатра.

Если при проведении допроса следователь не проявит должного

внимания к выяснению психического состояния допрашиваемого, то возможны

случаи допущения к предъявлению для опознания лиц, которые по своим

психическим данным не могут давать правильных показаний. Это может повлечь

за собой целый ряд ошибок в расследовании преступления и напрасную трату

времени на его производство.

Допрашивая опознающего перед предъявлением ему объекта,

следователь также должен выяснить у него, не наблюдал ли он объект после

первичного его восприятия (в момент совершения расследуемого события).

Также наблюдение возможно при случайной встрече или вследствие специально

предпринятых потерпевшим или свидетелем розысков. Если это обстоятельство

в ходе предварительного допроса подтвердится, то целесообразность

предъявления объекта отпадает, так как достоверность опознания более чем

сомнительна. Поэтому вполне закономерно и правильно Верховный Суд СССР не

признает доказательством опознавание, если предъявление объекта

производилось после предварительного ознакомления с ним опознающего лица.

В определении по делу К. и А. позиции судебной коллегии по

уголовным делам Верховного Суда СССР выражена следующим образом: «Опознание

потерпевшим обвиняемых, произведенное следователем с грубым нарушением

установленных правил, не может быть положена в основу обвинения». В

определении указывалось, что « 16 октября органам милиции не было

надобности в проведении опознания, так как особые приметы личности А.

потерпевшему М. были известны 15 октября, когда А. по заявлению М. был

задержан». Из приводимых в определении обстоятельств, следует, что М.

ограбили около 8-9 часов вечера 14 октября четверо неизвестных, но

заявление об этом он написал 15 октября после того, как около вокзала

увидел находящегося там одного из грабителей – А. ,которого по указанию М.

здесь же задержали.8

Непроцессуальное опознание, непосредственно предшествующее

процессуальному опознанию, таким образом, создает препятствие для

проведения последнего.

Показания лица, допрашиваемого перед предъявлением для опознания,

должны даваться в форме свободного рассказа, который является средством

получения полных сведений об объекте, подлежащем предьявлению.

Верно в своей работе указывал Р.П. Митрохин: «В процессе

свободного рассказа следователь имеет возможность лучше изучить личность

свидетелей, потерпевших, подозреваемых и обвиняемых, их позицию по

отношению к делу, уровень развития, связи и пр. Поэтому следователь не

должен перебивать допрашиваемых, ибо это может отвлечь от действительных

обстоятельств дела и они могут дать показания, несоответствующие истине».9

И действительно, в свободном рассказе допрашиваемое лицо получает

возможность наиболее полно воспроизвести виденное им.

После свободного рассказа допрашиваемое лицо следует расспросить

о признаках объекта, обстоятельствах его наблюдения и т.д., не указанных

им в ходе рассказа. Допрашиваемое лицо могло забыть описать ряд деталей,

не придать значения описанию их т.д. Допрос следует проводить,

руководствуясь небольшой программой. Если целью допроса является

установление внешнего облика человека, то в качестве программы можно

использовать вопросы, предусмотренные « словесным портретом».

Уточнение деталей по вопроснику дает возможность получить более

полные и точные сведения относительно признаков объекта, подлежащего

предъявлению для опознания. Благодаря расспросу допрашиваемого по

программе полнота и точность сообщаемых им сведений будет менее всего

зависеть от его случайного настроения в данный момент. Если допрашиваемое

лицо затрудняется сразу точно описать образ или не может выразить своими

словами отдельных примет его, то в процессе допроса целесообразно показать

ему специальные иллюстрации (таблицы, рисунки, фотографии) с характерными

признаками облика подобного объекта. Допрашиваемый в этом случае сможет

правильнее описать внешность объекта.10

При наличии нескольких лиц, могущих опознать объект, допрос

каждого их них следует проводить раздельно и в разное время, чтобы они не

имели возможность обмениваться мнениями относительно признаков объекта или

обстоятельств его наблюдения. При обмене мнениями между лицами, могущими

опознать объект, может быть взаимное внушение образа наблюдаемого ими

объекта в таком виде, в каком он представляется каждому из них.

Верно в своей работе указывал А.Б. Соловьев о возможном

искажении показаний свидетеля под влиянием внушения со стороны других

очевидцев происшедшего события и писал: «Указанным выше целям служит и

требование закона о том, чтобы вызванные по одному делу свидетели

допрашивались порознь и в отсутствии других свидетелей. При этом

следователь принимает меры, чтобы свидетели по одному и тому же делу не

могли общаться между собой».11

Если в ходе предварительного допроса у ряда опознающих лиц

появятся противоречия в показаниях, например, относительно обстоятельств

наблюдения объекта, следователь обязан путем постановки дополнительных

вопросов, установить причину этих противоречий и устранить или объяснить

их допрашиваемому. Неустранение противоречий в показаниях, которым в

последующем будет предъявлен объект ведет к тому, что противоречия,

выявившееся в ходе допроса перед предъявлением объекта, будут фигурировать

и при предъявлении его, из-за чего доказательственное значение, опознания

может оказаться в конечном итоге ничтожным.

Допрос перед предъявлением для опознания, как и любой другой

допрос, следует проводить вежливо, тактично и ровно. Необходимо учитывать,

что лицо, которому будет предъявлен объект, нередко допрашивается после

того, как оно находилось в состоянии страха, испуга, поэтому ровное и

корректное поведение следователя приобретает весьма большое значение. В

случаях, когда допрашиваемое лицо забыло и не может указать примет объекта

или обстоятельства его наблюдения, следователь должен помочь ему вспомнить

забытое. Для оживления памяти допрашиваемого он может спросить его об

обстоятельствах, предшествующих факту наблюдения объекта, об

обстоятельствах после наблюдения, провести допрос на том месте, где

происходило наблюдение.

Если допрашиваемый, несмотря на «оживление» его памяти все же не

сможет описать наблюдавшийся им объект, то это не означает еще, что он не

сможет опознать его при предъявлении.12

В своей работе З.Г. Самошина указывает: «Сейчас почти общепризнано,

что узнавание нередко является непосредственным знанием, которое сохраняет

определенное значение, даже и в тех случаях, когда опознающий не может

указать отличительных признаков, послуживших опорой для опознания.

Понятно, что при проверке и оценке такого доказательства должны быть

приняты во внимание условия, при которых осуществлялось опознание.

Неспособность описать отдельные свойства предмета не исключает возможности

его безошибочного опознания, так же, как правильное описание не

обеспечивает еще возможности опознания.13

Действительно, вполне допустимо положение, что человек, будучи

неспособен воспроизвести образ объекта, когда объект отсутствует, но может

узнать его при повторном восприятии. Это обстоятельство следует иметь в

виду при решении вопроса о целесообразности предъявления объекта лицу,

которое забыло приметы объекта, но при этом уверенно заявляет, что оно

сразу же узнает этот объект, если ему вновь покажут его. В таких случаях

В.Е. Сидоров предлагает, « снова допросить опознающего и выяснить на

основании каких конкретных признаков он смог опознать предъявленное лицо

или предметы».14

Думается, что верно указал В.Е. Сидоров, о том, что после

проведения такого рода опознания и при положительном его результате

целесообразно бы было провести допрос опознающего, чтобы выяснить, на

основе каких признаков внешности допрашиваемый смог опознать предъявленный

объект, не ошибся ли он. Такие вопросы помогут следователю правильно

оценить результаты опознания. Конечно, такого рода рекомендация не

идеальна для всех подобных случаев, и должна вытекать из определенной

следственной ситуации.

Если же допрашиваемый все же заявляет, что будет не в состоянии

опознать объект, то предъявление объекта проводить не следует.

Нецелесообразность предъявления для опознания в этом случае очевидна.

Проводя предварительный допрос, необходимо избегать всякой

попытки внушать допрашиваемому образ подлежащего опознанию объекта.

Внушение образа объекта обычно производится путем постановки следователем

наводящих вопросов, например: « А не был ли у Вас похищен телевизор

«Горизонт», диагональю 51см., с поперечной царапиной в левом верхнем углу

на кинескопе?», или « А не было ли у того мужчины, ударившего Вас ножом в

живот бородавки на носу и глубокой царапины под правым глазом?» и т.д.

Такие наводящие вопросы, перед предъявлением для опознания объекта,

недопустимы. Их опасность состоит в том, что следователь, задавая такой

вопрос, как бы подсказывая ответ допрашиваемому лицу, что впоследствии

может отразиться на возникновении у допрашиваемого, а после опознающего,

различного рода ассоциаций по поводу внешности наблюдаемого им ранее

объекта, что может повлечь за собой обвинение в преступлении невиновного

лица. Наводящие вопросы не могут повлиять на правильность показаний

допрашиваемого лишь в том случае, когда он хорошо видел и запомнил

признаки внешнего облика объекта, поэтому его трудно убедить в наличии

иных признаков.

От наводящих вопросов следует отличать вопросы уточняющие,

постановка которых вполне допустима и целесообразна. Если, например,

потерпевший на вопрос следователя «какого возраста был грабитель?» ответит

« молодой», то путем постановки уточняющего вопроса «на сколько лет

выглядел грабитель?» – возможно точнее выяснить возраст грабителя. Точно

так же следователь должен действовать и в отношении других объектов и

других признаков.

При допросе лица, которому будет предъявлен объект, не следует

выражать сомнения в правдивости его рассказа. В целях выяснения

сомнительных вопросов необходимо лишь как можно подробнее выяснить детали,

характеризующие образ объекта и обстановку, в которой наблюдало его

допрашиваемое лицо. Особенно это необходимо сделать, если допрашиваемым

лицом является подозреваемый или обвиняемый, со стороны которых чаще, чем

со стороны других лиц можно ожидать оговора, а затем и ложного показания.

Проводя допрос перед предъявлением для опознания, не следует

прерывать рассказа допрашиваемого на том лишь основании, например, что

внешние признаки описываемого им объекта не совпадают с теми, которые были

указаны ранее допрашиваемым лицом.

По данному вопросу З.Г. Самошина пишет: « Восприятие человека

подвержено влиянию множества как объективных факторов, так и субъективных

(личностных). Человек склонен в первую очередь заметить те детали и

особенности окружающей обстановки, которые соответствуют его физическому и

эмоциональному состоянию, настроению, интересам и т.п. Все эти факторы

накладывают определенный отпечаток на процесс восприятия и формирования

образа». 15

И действительно, вполне закономерным является тот факт, что

отличающиеся по своим личностным характеристикам люди воспримут неодинаково

признаки внешности, одежды и т.п. и соответственно создадут различные

мысленные образы воспринятого объекта. В свете этих положений, следователя,

напротив, должен насторожить тот факт, когда допрашиваемые лица описывают

воспринятый ими объект абсолютно одинаково – без каких- либо различий, в

данном случае возможна инсценировка допрашиваемыми.

В своей работе А. Б. Соловьев подчеркивал важность предписания

закона, « запрещающего домогаться показаний путем насилия, угроз и иных

незаконных мер, к числу которых относится и обман допрашиваемого». 16

Статья 15 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных

или унижающих достоинства видов обращения и наказания, принятой и открытой

для подписания, ратификации и присоединения резолюцией Генеральной

ассамблеи ООН от 10 декабря 1984 года, вступившей в силу 26 июня 1987 года,

указывает: « Каждое Государство - участник обеспечивает, чтобы любое

заявление, которое, как установлено, было сделано под пыткой, не

использовалось в качестве доказательства в ходе любого судебного

разбирательства».17

Ныне Конституция РФ восприняла положение международных стандартов и

в ст. 21 указала: « Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому

жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию».

Явно недопустимым является проявление со стороны следователя

всякого рода грубости, невыдержанности, так как это запугивает и раздражает

допрашиваемого, сбивает его с мысли и мешает давать правильные показания.

Нельзя домогаться показаний незаконными методами.

Особо осторожно следует вести себя следователю при допросе

малолетних лиц. Учитывая их возрастные особенности, легкую внушаемость,

склонность к фантазированию, быстрое забывание виденного. Следователь при

допросе несовершеннолетнего должен проявить максимум терпеливости, должен

создать обстановку доверия к себе. Верно указал в своей работе В.Е.Сидоров,

допрос несовершеннолетнего «должен быть кратковременным, лучше всего

привычных для подростка условиях – в школе, детском саду, по месту

жительства и обязательно в присутствии педагога, а в необходимых случаях и

с участием близких родственников».18

Недопустимо, чтобы допрос малолетних лиц, в разрез ст. 159 УПК,

производился в отсутствие педагога или родителей. При допросе малолетних

желательно присутствие именного того педагога, который обучает ребенка, так

как педагог, не обучающий ребенка, является для него посторонним человеком

и, не зная характера данного ребенка, вряд ли может оказать какую-либо

помощь следователю. Если нет возможности пригласить педагога, обучающего

ребенка, более целесообразно пригласить любого близкого ему взрослого

человека, который хорошо знает ребенка и к которому ребенок питает доверие.

Формальное же соблюдение требований о присутствии педагога при

допросе ребенка может оказать лишь отрицательное влияние на результаты

допроса и предъявления для опознания.

Показания об объекте, полученные в ходе допроса перед опознанием,

необходимо заносить в протокол допроса по возможности в том виде и тем

языком, как изложило их допрашиваемое лицо. В показаниях лица,

допрашиваемого перед предъявлением для опознания, передается образ

объекта, тождество которого предстоит установить, точность фиксации в

протоколе допроса слов, употребляемых им, приобретает особо важное

значение. 19

Огромное значение для проведения предъявления для опознания имеет

своевременность предъявления объектов. Рассматривая данный вопрос, З.Г.

Самошина указывает: «Образ, возникший при первоначальном наблюдении

объекта, не всегда прочно закрепляется в памяти. Человеку свойственно

забывать увиденное, наслаивать на него новые зрительные, слуховые и иные

впечатления. Поэтому предъявление для опознания по общему правилу должно

проводиться сразу, как только позволяют конкретные обстоятельства

расследования дела. Кроме того, по ряду категорий дел результаты

предъявления для опознания с самого начала определяют направление

дальнейшего расследования дела». 20

В.Е. Сидоров вообще считает предъявление для опознания неотложным

следственным действием, объясняя это тем, что «именно в это время мы

располагаем самыми благоприятными условиями для его производства».21

С позицией З.Г. Самошиной и В.Е. Сидорова нельзя не согласиться,

действительно, следователь обязан предъявить объект немедленно, как

это только возможно, так как такая просрочка, в предъявлении объектов, даже

в течение нескольких дней, может повлиять на доказательственное значение

данного следственного действия, и в результате может поставить под

сомнение достоверность опознания в суде, о чем указывалось в

вышеприведенном примере (См. с. 34 ). Соблюдение условия своевременности

предъявления объектов особенно важно для случаев предъявления таких

объектов, которые были предметом однократного или слишком краткого

наблюдения опознающим, например, когда напавший быстро вырвал из рук вещь и

убежал, стрелявший проехал на автомашине.

Также, в некоторых случаях важное значение для предъявления для

опознания имеет правильный выбор следователем обстановки, времени и места

предъявления объекта.

Так, Г.И. Кочаров пишет: «Известное значение имеет также выбор

обстановки, в которой будет проводиться предъявление для опознания по

освещенности к тем, при которых опознающий наблюдал объект». 22

В.Е. Сидоров же, продолжая свои размышления, не исключает

проведение предъявления для опознания на местности или в помещении, где

работает на выезде следственно-оперативная группа, и пишет: «Такое действие

производится, как правило, в случаях, когда скрывшийся преступник настигнут

недалеко от места происшествия, а потерпевшему из-за его физического

состояния или предстоящего отъезда нет возможности в скором времени

предъявить для опознания подозреваемого». 23

Действительно, если тот или иной вид освещения (дневной свет,

электрической лампы, керосиновой лампы и т.д.) или различный характер

погоды (дождь, снег, туман) могут в какой-то мере повлиять на правильность

показаний опознающего, то объект следует предъявить при таком же виде

освещения и по возможности при таких же метеорологических условиях, какие

были в момент первоначального восприятия опознающим объекта, который теперь

предъявляется ему для опознания. То же следует сказать и о времени

предъявления, в смысле времени суток. Объект следует предъявлять в те же

часы, в которые имело место наблюдение объекта опознающим. Но это условие

должно соблюдаться лишь в случаях, когда есть основание полагать, что

предъявление объекта в другое время может отрицательно сказаться на

объективности результатов опознания.

Местом предъявления объекта обычно является кабинет следователя.

Однако, когда у опознающего плохая память, целесообразно предъявить ему

объект в том месте, где он наблюдал его в первый раз. Проведение

предъявления для опознания в том же месте помогает восполнить пробелы

памяти опознающего и тем самым оказывает положительное влияние на

правильность опознания. Кроме того, предъявление объекта « в том же месте»

дает возможность опознающему сопоставить предъявляемый ему объект

предметами, среди которых он его видел раньше и более уверенно высказать

свое суждение об опознании или неопознании объекта.

Некоторые авторы указывают о необходимости, в ряде случаев, проверки

таким следственным действием, как следственный эксперимент.

По данному поводу З.Г. Самошина пишет: «Следственый эксперимент

может быть связан с предъявлением для опознания в случае, если он

проводится с целью установления возможности видеть, слышать, вообще

воспринимать что-либо». 24

П.П. Цветков также указывал на целесообразность проведения

следственного эксперимента, если опознающий видел объект на большом

расстоянии, в темноте, из-за угла, наблюдал автомашину на большой скорости,

в целях более правильной оценки показаний опознающего. 25

Действительно, необходимость в проведении следственного

эксперимента для проверки правильности опознания возникает лишь в случаях

сомнения в возможностях восприятия и опознания уже опознанного объекта в

определенных условиях конкретным лицом: в неблагоприятных условиях – при

очень небольшом времени восприятия, плохой видимости; в нормальных условиях

– при наличии оснований для предположения о дефектах органов восприятия у

опознающего. Суждение о достоверности проверяемого опознания выводится

следующим путем: если в таких же условиях эксперимента опознающий правильно

опознал другие объекты и среди них ранее опознанный, то сомнения о

правильности опознания отпадает. При оценке достоверности проверяемого

опознания следует иметь также в виду, что отрицательный результат

эксперимента исключает возможность опознания объекта в данных условиях, то

есть подтверждает сомнения в правильности акта опознания, положительный

результат указывает на возможность (вероятность), но не является основанием

для категорического вывода о правильности опознания. Результат же

предъявления для опознания непосредственно устанавливает определенный факт,

обстоятельство.

В следственной практике нередки факты, когда перед предъявлением

для опознания объекты, подлежащие предъявлению, ранее уже предъявлялись по

фотокарточке. В действующем законодательстве (ч. 3 ст.165 УПК) запрет на

указанные действия отсутствует. Однако мнения авторов на этот вопрос более

чем критичны.

Так, П.П. Цветков утверждал: «Нельзя показывать объект или

фотокарточку для предъявления для опознания»,26 при этом он допускал, что

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10