Калуга

какие они могут оказать услуги и пожертвования. Кутузов ласково принял

Муромцева и велел показать ему расположение армии, а 22 сентября отправил

его с письмом к Калужскому Городскому Голове И.В. Торубаеву, в котором он

пишет, что “надежда на верное поражение врага нашего нас не оставляла.

Недостаток в продовольствии и совершенная гибель предстоят врагу

неизбежно... Город Калуга есть и будет в совершенной безопасности”, самая

кампания, по мнению Кутузова, должна была прекратиться в непродолжительном

времени.

Калужские граждане были успокоены и отправили гласных Елисеева и Лебедева

благодарить Кутузова, препроводив с ними и корпию4 для раненых. 30 сентября

гласные вернулись с новым письмом Кутузова, где он, благодаря за корпию,

пишет: “в настоящее время мы видим в изобилии к нам милость Божию: злодеи

наши со всех сторон окружены, свободный выезд из стана партиями, от нас

везде посланными, совершенно воспрещен, люди и лошади изнуряются голодом, и

каждый день во всех местах убитыми и пленными теряют они до 500 человек,

что подтвердить могут и граждане ваши, гг. Елисеев и Лебедев”.

Как известно, в 20-х числах в Калугу прибыл бывший главнокомандующий

Барклай де-Толли, как это явствует из известного его письма от 24 сентября

Имп. Александру. Калуга приняла его недружелюбно. Поддавшиеся общему против

Барклая раздражению, калужане выбили стекла в его карете и кричали на всю

улицу “изменник”! Только с помощью полиции мог выехать бывший министр.

Тревожные предчувствия и беспокойство калужан за судьбу города были

небезосновательны. Известно, что Наполеон 7 октября начал выступление из

Москвы на Калугу. В день Малоярославецкого сражения 12 октября и следующие

два дня 13 и 14 числа калужане снова провели на правом берегу Оки, куда они

переправлялись по двум мостам. Проводя ночи настороже у разложенных костров

жители со страхом ожидали, что будет с Калугою. Тревога возросла, когда

сделалось известным об отступлении Кутузова до Детчина. 15 и 16 октября

Кутузов с главной квартирой ночевал в Полотняном заводе, совсем недалеко от

Калуги. В это время Наполеон уже отступил на Смоленскую дорогу, и опасность

для Калуги уже миновала, но калужане об этом еще не знали и снова отправили

к князю нарочных узнать об ожидающей город участи. Кутузов дал такой ответ:

“именем моим поручаю вам успокоить купеческое и мещанское сословия,

которые, как я слышал, пустыми слухами приведены в волнение и опасность.

Уверьте их, что я могу дать врагу сражение и никак не ретируюсь, и что цель

моя не в том состоит, чтобы выгнать неприятеля из пределов наших, но

чтобы... изрыть им в недрах России могилы... Исполняйте ваши обязанности и

будьте покойны, вы есте и будете защищены”. Успокоенные депутаты вернулись

в Калугу, а Кутузов 17 октября перешел в с. Адамовское, 19 уже выступил из

Кременска через Топорино, Кузовы, Исаково, Микулино, Мочальники и Красное к

Вязьме. От 30 октября он написал еще одно письмо калужанам, в котором

“вменяет себе приятным долгом уведомить, что враг обратился в бегство” и

“достойно платит за слезы поселян и обругание храмов Божиих”. В заключение

он говорит: “возобновляю признательность мою за усердие ваше... и с

обещанием сохранить оное на всегда в твердой памяти, не оставлю к

сделанному уже мною донесению государю при удобном случае представить в

полной мере подвиги ваши, силою коих имете вы право называться августейшего

монарха верноподданными и достойными сынами отечества”. Благодарные

калужане хотели просить государя о дозволении поминать имя Кутузова на

эктениях после Императорской фамилии, но князь отклонил это намерение. В

настоящее время, по инициативе Ученой Архивной Комиссии, городская дума

открыла подписку на сооружение памятника Кутузову и переименовала Облупскую

улицу в Кутузовскую.

Во время вторжения Наполеона в Калужскую губернию истреблено было французов

поселянами: в Боровском уезде убито 2.193 и взято в плен 1.300 человек; в

Медынском уезде убито 894, взято в плен 593, в Мосальском уезде убито и

утомлено 987 и взято в плен 450 человек; в Малоярославецком — точно

неизвестно. Из калужских партизан истребил много французов Целибеев со

своими людьми.

Часть пленных, взятых нашими войсками при отступлении неприятеля, велено

было содержать в Калуге. Нынешний семинарский корпус, гимназия,

присутственные места — все были наполнены замерзавшими и голодными,

больными и ранеными иноплеменниками, просившими хлеба. Незавидно было

положение и русских раненых, для которых не хватало ни соломы, ни одежды.

Да и бедные калужане, ввиду нарушения правильного течения жизни, пошли было

по миру. Поддержало последних правительственное распоряжение — отдать

Калуге подряд на поставку платья для армии. Правительство оказало городу и

другую поддержку. По его распоряжению, было роздано в губернии и городе на

280 тыс. руб. ржи и овса и безвозвратное денежное пособие 145 тыс. руб.;

кроме того, выдавалось строевого леса по 30 бревен на семью. Роздано было

духовенству и на обновление церквей 77 тыс. руб.

В память избавления Калуги от грозившей ей опасности ежегодно совершается

по почину еп. Евлампия крестный ход с образом Калужской Божией Матери 12

октября в день Малоярославецкой битвы. В связи же с этим событием была

попытка оставить икону навсегда в Калуге, но закончилась неудачей,

благодаря противодействию г. Хитрово, родовой собственностью которого была

икона.

В крестном ходу носится также хоругвь Калужского ополчения, которая, по

возвращении ополченцев в 1815 г. была поставлена в соборе.

|[pic] |

|1. В июле в Калуге велено заготовить хлеба 69.777 чт. ценою на 1.124 mыс. |

|руб. и столько же доставить из Тулы. |

|2. 2.V.1812 г. дворянство пожертвовало лошадей на 159 тыс. руб., провиант |

|стоил 1.125 тыс. руб. |

|3. Хоругвь народного ополчения с изображением Калужской Божией Матери и прав.|

|Лаврентия экспонируется в Калужском областном краеведческом музее. КЛ — 4777.|

| |

|4. Корпия — перевязочный материал, выделанная пушистая ткань для перевязки |

|ран и язв. |

|[pic] |

|КАЛУГА В XIX ВЕКЕ |

|[pic] |

Сыграв свою роль в деле снабжения армии всем необходимым, Калуга сходит со

сцены в истории войны, но сама еще долго занимается ликвидацией ее

последствий. В 1813 г., напр., вспыхивает сильная эпидемия тифа в городе,

благодаря массе больных им воинов. С трудом после полугодовой напряженно-

тревожной жизни, город входит в колею, с таким напряжением налаженную в

XVIII в., и начинает восстанавливать нарушенные торгово-промышленные связи.

В последующее время город хоть и медленно, но продолжает расти вширь и

повышать количество своего населения. В 1804 году в Калуге было 3929

строений, из них 441 каменное; жителей было 19 148. В 1823 г. в ней было 25

333 человека; в 1857 г. 4167 деревянных и 607 каменных зданий; жителей было

32 703 человека. Следовательно, Калуга за полстолетия возросла только около

1 1/2 раза. В 1897 году в городе было 49 тыс. жителей. Таким образом, за

сто лет возрастание было в 2 1/2 раза; в XIX в. рост Калуги шел намного

слабее, нежели в XVIII веке.

Но если в приросте населения виден все-таки прогресс, хотя и медленный,— в

торгово-промышленном отношении замечается полная противоположность. XIX век

в истории Калуги являет эволюцию постепенного упадка промышленности и

медленного экономического умирания города. Началось это не сразу. Еще в

первой четверти, до 30-х гг. XIX в., Калуга во многих отношениях не только

могла сравниться с торговлею известнейших русских коммерческих городов, но

в некоторых отношениях даже превосходила их. Многие из калужского

купечества “имели обширные сведения о торговле и мануфактурах и бывали

сведущи в самых политических переворотах”. Некоторые содержали

корреспондентов и поверенных в лучших торговых городах иностранных и

русских. Внутренняя торговля калужан состояла в закупке произведений

калужской почвы на местах и по ярмаркам и развозе по ним мелочных товаров.

Лавок в Калуге было 654; в них распродавалось разных товаров на сумму до

530 тыс. руб. ежегодно. Товары эти получались из С.-Петербурга, Риги,

Якутска, Охотска, Одессы и пр. и даже прямо из-за границы. Богатейшие купцы

и фабриканты производили торг с иностранцами и отпускали в С.-Петербург,

Ригу и Одессу сала, конопляного масла, полотен, пеньки и других товаров на

12 млн. руб. Некоторые фабрики заготовляли канаты для черноморского флота.

Довольно значительна была торговля рыбой, которую калужские купцы закупали

в Астрахани, Царицыне, на Дону и привозили в Калугу на 226 тыс. руб. и

отсюда продавали специально приезжавшим покупателям из Москвы, Витебской,

Орловской и др. губерний. Торговля скотом велась на сумму 235 тыс. руб.;

скот отправляли и Москву, С.-Петербург, Ригу, в Пруссию и даже в Силезию.

Хлеба Калуга закупала на хлебных рынках до 2 млн. чт. и часть его сплавляла

в Гжатск, Зубцов и др. места. Вообще торговля Калуги простиралась до 20

млн. руб.

Естественно, поэтому, что Калуга играла важную роль, и в экономическо-

финансовых расчетах правительства. В начале столетия, по распоряжению

департамента водяных коммуникаций, производились исследования местности

между р. Жиздрой и Болвою для прорытия канала с целью соединения волжской

системы с днепровскою. Предположено было соединить каналом речку Птичную,

впадающую в Болву, и ручей Грамотинь, впадающий в Жиздру. Длина канала

составила бы не более 5 в. Предположение, однако, не осуществилось.

Резкий и заметный упадок Калуги начинается после 35 г. XIX в. Еще с 1834 г.

было в Калуге 47 купцов I гильдии, 95 — II и 2154 — III с капиталами на

8.127 тыс. руб.; обороты Калуги оценивались в 75 млн. руб.; а в 1857 г.

купцов было только 5 — I, 43 — II и 993 – III с капиталом в 2.176 тыс. руб.

В 1840 г. калужская дума объясняла это явление упадком курса, последовавшим

по случаю бывших, в начале столетия войн, и потерю чрез то кредита и самих

капиталов, а также изменением в 1810 г. тарифа в поощрение русских

мануфактур и понижением цен на хлеб; все торговавшие зерном понесли на

столько большие убытки, что не могли уже потом поправить дела. Однако,

несомненно к этим причинам замирания торговой деятельности города следует

прибавить и другие — более общего характера. К ним принадлежат: образование

новых крупных пунктов торговли и появление иных торговых путей в связи с

общими переменами в ходе русской торговли и народного хозяйства,

появившимися к половине столетия.

С проведением железной дороги торговля и промышленность Калуги еще более

пала. Участок Сызр.-Вяз. железной дороги, соединяющий Калугу с Тулой и

Вязьмой, открыт 15 декабря 1874 г. Всего пути по губернии дорога делает 165

верст. От станции “Калуга” была проведена ветвь к Оке протяжением 8 в., но

она оставалась без работы и была разрушена временем, а потом разобрана.

Железная дорога вызвала в сердцах калужского торгового мира грандиозные

надежды, свидетельствовавшие о большой наивности их и скудных познаниях.

Калужане полагали, что дорога на Смоленск имеет ни более, ни менее, как

“поколебать англоиндийскую торговлю”! Они возлагали широкие надежды и на

местный каменный уголь, который, по словам уполномоченных, тем важнее, что

“копи Великобритании истощаются и многие из них закрыты”... Калужане

обещали железной дороге грузов до 11 млн. п. В действительности же, в

начале 80-х гг. из губернии отправляли груза только около 3 млн. пудов и

вместо обещанного ценного — наиболее дешевый — лес и дрова. Калуга же в

1885 г. отправила 1 млн. п., а ввезла 1.700 тыс. п. Каменного угля в 1886

г. было перевезено из Тульских копий только 1.236 тыс. пуд.

Но зато железная дорога вместе с обмелением реки подорвала в корень водяное

движение грузов по Оке. В первой половине века, когда Ока была под Калугой

шириной 100—150 с., в город приходило такое множество барок, что они

занимали оба берега на 3 в. За 20 лет, с 1838 по 1857 г. в Калугу пришло

8.432 судна и отправлено 9.743, по 421 и 487 ежегодно в среднем. Ценность

отправленных с пристани товаров за 10 лет (1848–1857) была в 3 1/2 млн.

руб., а прибывших в 15 1/2 млн. руб. Еще в 1873 г. пришло и разгрузилось в

Калуге 203 судна с грузом в 2.544.834 п. (дров 20.625 п.) на сумму 988.253

руб. и лесу в плотах 41.099 бревен на 13.234 руб., а всего на 1.001.487

руб.; грузилось и отправлено 194 судна в 2.081.030 п. (дров 1.737.300 п.)

на 251.970 руб. и лесу 39.397 бревен на сумму 17.066 руб.; всего на 269.036

руб. В 1882 г. на Калужскую пристань пришло и разгрузилось 70 судов с

646.193 пуд. груза (дров 81 тыс. п.) на сумму 297.227 руб. и лесу 28.168

бревен на 4.400 руб.; всего на 301.627 руб. Грузилось и отправлено только

13 судов в 108.250 пуд. ценностью на 26.908 руб. Почти такое же количество

груза, несмотря на открытие пароходного движения, остается и в 1899 г.:

прибыло товаров на 316 тыс. руб., а отправлено на 31 тыс. руб. Эти цифры

наглядно рисуют картину запустения навигационного движения грузов в Калугу,

а вместе с тем и пустынности самой Оки в Калуге. Аналогичную картину

постепенного падения промышленности в Калуге рисуют нам цифровые данные за

последнюю 1/4 века. В 1883 г. в Калуге было фабрик и заводов 103 при 1478

рабочих с производством на 690.075 руб. Особенно было развито кожевенное

дело, которым было занято 15 заводов; из них на 9 при 75 рабочих

производилось на 240 тыс. руб. Имена Грибановых, Коробкова, Посникова,

Слобоженинова, Перекалина, Кадминой и Ларина тесно были связаны с

процветанием этого дела. Не менее видным было рогожное производство, коим

было занято тогда 7 фабрик; на трех из них было 585 рабочих с производством

на 56 тыс. руб. Фалеев, Машошин, Вереитинова вкладывали свои капиталы в это

дело. Золотарев и Борисов занимались щетинным делом, и два их завода (из 3

всего) при 90 рабочих производили на 60 тыс. руб. Чугунолитейным дедом

занимались два завода при 93 рабочих на 35 тыс. руб. Было еще 5 меховых, 6

маслобойных, 22 веревочных и много других заведений. В 1892 г. фабрик и

заводов было почти вдвое меньше, чем в 1883 г. Их было только 62 с.

производством на 1/2 млн. руб. при 1337 рабочих. Уменьшение числа заведений

и рабочих — первых на 1/3 и последних на 1/10 — можно бы еще с натяжкой

рассматривать как намек на концентрацию местного производства; в

действительности, шло его падение. Кожевенные заводы, которых теперь стало

только 7, производят всего на 50 тыс. руб.; щетинный завод остался только

один с производством на 39 тыс. руб.; маслобойных два, чугунолитейный с

производством в 4 тыс. руб. Растет только рогожное дело – теперь уже 8

фабрик, производящих на 65 тыс. руб. Открывается новое дело — мыловаренное

— 1 завод с производством на 24 1/2 тыс. руб. Зато много производств

совершенно исчезает: войлочное, сально-свечное, солодовое, шерстобитное и

др. Львиная доля суммы производства — 188 тыс. руб.— падает на 3

восковосвечных завода. В 1896 г. уже только 55 фабрик и заводов с 2060

рабочими и производством в 523 тыс. руб. Процесс почти тот же. Маслобойное

дело погибает совсем; рогожное продолжает расти: на 8 фабриках 1529 рабочих

с производством в 136 тыс. руб. Остальные предприятия дают небольшие

колебания. Данные 1910 г. совершенно ясно показывают, куда шел процесс,

наметившийся в городской промышленности: фабрик и заводов в этом году

только 29 при 665 рабочих с суммою производства в 300 тыс. руб. Кожевенных

заводов уже только 4 с 56 рабочими и производством в 64 тыс. руб.

Веревочных заведений, которых в 1896 г. было 14 с производством в 15 тыс.

руб. при 192 рабочих, теперь только 6 при 43 рабочих с производством на 7

тыс. руб., рогожных уцелело только 2 при 302 рабочих с производством на 37

тыс. руб. Восковой завод один — 43 рабочих, сумма выработки 51 тыс. руб.

Щетинное дело прекратилось совсем. Прибавился только один чугунолитейный

завод, и производство снова поднялось до 35 тыс. руб. Таким образом, можно

сказать, что промышленность почти исчезла из Калуги. Объясняется это тем,

что произведения местной обрабатывающей промышленности не в состоянии

больше выдерживать конкуренции с произведениями более совершенной обработки

тех же продуктов. Подведем итоги: обрабатывающая промышленность почти не

существует теперь в Калуге; торговля хлебом и лесом перешла в другие

пункты, удобнее расположенные для сбыта; транзит товаров и прогон скота из

восточных и южных губерний прекратился. В результате город затих, сделался

безденежным и обеднел.

Предметами вывоза в конце века служили лишь рогожи, щетина и кожа, да и то

в ограниченном количестве. Главным занятием жителей Калуги теперь является

розничная и мелочная торговля, а также ремесла и отчасти огородничество.

Не улучшилось экономическое положение города и от проведения Московско-

Брянской железной дороги, открытой в 1899 г. Эта дорога обошла город в 17

в. и сообщается с ним ветвью. Думается, этим обходом Калуге нанесен

жестокий удар, и вряд ли город скоро приобретет какое-либо торгово-

промышленное значение.

Не менее жалостная картина вырисовывается и на фоне общественной жизни.

Публичная жизнь в Калуге вообще никогда не била ключом. В XIX в. она и

совсем ослабла и замерла. Можно отметить только два-три момента за XIX в.

некоторого оживления. Первый из них совпадает с пребыванием в Калуге

губернатора Н.М. Смирнова (1845—1851 гг.), супругой которого была известная

А.О. Россет. Просвещенная губернаторша пытается оживить провинциальную

тишину и внести в затхлую обыденную атмосферу свежие струи общечеловеческих

интересов. Калуга видит у себя в это время Гоголя, И.С. Аксакова, С.Т.

Аксакова и др.; появляется даже свой доморощенный поэт, некий Козьма

Тимошурин (стихи 1848 г.). Гоголь посетил Калугу в 1849 г.1 Жил гениальный

писатель в Загородном саду, рядом с губернаторской дачей, в скромном,

разрушающемся ныне флигеле. Город Гоголю очень понравился: из Ромоданова,

из-за реки, своим видом он напомнил ему Константинополь. И.С. Аксаков попал

в Калугу в 1845 г. в качестве товарища председателя Уголовной Палаты и

пробыл в ней 2 года. Здесь он написал “Присутственный день Уголовной

Палаты”2.

Другим, более действенным моментом оживления общественной жизни, были

достопамятные шестидесятые годы, когда губернатором был видный деятель

эмансипации В.А. Арцимович (сент. 1858—10.XII.1862 г.; назн. 27.VII.1858

г.). В Калуге в это время жили декабристы: Г.С. Батеньков3, П.Н. Свистунов4

и кн. Е.П. Оболенский5; был и петрашевец Н.С. Кашкин6; из других известных

лиц находились здесь тогда Н.С. Серно-Соловьевич и будущий этнограф

путешественник Г. Потанин; сама по себе бурная и интересная эпоха

освободительных реформ пробудила спячку калужского общества и повысила темп

местной жизни. Он возрос при опытном водительстве Арцимовича. При нем было

положено начало серьезного общественно-исторического изучения губернии.

“Калужские губернские ведомости” при нем имели неузнаваемый вид. По словам

А.А. Корнилова, это была “не только весьма содержательная и интересная

газета, но и честный боевой орган вполне определенного прогрессивного

направления”. Кроме весьма интересных статистических и исторических статей,

жизнеописаний выдающихся граждан Калуги былых времен, в “Ведомостях”

печатались очень хорошие статьи и на злободневные темы, почему в газете

вполне отражалось движение местной жизни того времени. Местные деятели,

врачи, учителя, духовные лица, чиновники, техники — все спешили поделиться

путем газеты своими мыслями, наблюдениями, и она сделалась органом для

бодрой умственной работы, закипевшей тогда в губернии... Проснулся от

своего многогодового летаргического сна “Статистический комитет” и издал

прекрасные, богатые материалом “Памятные книжки” за 1861 и 1862—1863 гг.

Сельскохозяйственное общество стало издавать с 1859 г. журнал “Практический

сельский хозяин” по 6 кн. в год. Словом, “кто помнит Калугу до и после

управления В.А. губерниею, тот может засвидетельствовать, до чего скучен и

пуст был наш губернский город в эти два окольные периоды и каким

оживлением,— вернее сказать одушевлением, отметилось это промежуточное,

светлое и короткое время”,— говорит современник эпохи П.Н. Обнинский.

“Сонный город проснулся, оживился; он стал думать, говорить, действовать,

спорить и совещаться в той области человеческого общения, которая живет

высшими и чужими интересами, общественными идеалами и нуждами, в которой

работают умы и бьются сердца в приподнятом настроении, в которой нет ничего

пошлого, злободневного, своекорыстного и узкого, в которой растет и

очищается душа человеческая. Сколько новых интеллигентных сил появилось в

городе на поприще государственной и общественной службы, как содержательна

и интересна сделалась “неофициальная часть губернских ведомостей”, какие

жизненные темы завладели беседами в свободный вечерний час! Все ожило и

работало вокруг, и воскрешенный обыватель уже не мог оставаться

изолированным в этом бодрящем, заразительном и обновляющем движении. Какой-

то облагораживающий отпечаток лег на всех и на всем”...

После ухода Арцимовича биение пульса общественных интересов снова ослабло,

и мало-помалу вернулась прежняя летаргия. Калуга ненадолго пробудилась в 90-

х гг. века, когда губернатором был кн. Голицын. Оживление последнего

десятилетия XIX в. докатилось и до Калуги. В 1896 г. стала выходить частная

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14