Американский период творчества П.А. Сорокина

население») не может сама по себе, аморфно, «произвести нарушение», в любом

случае, в этой группе будут присутствовать лица, или группа лиц,

спровоцировавшая и организовавшая на «нарушение» представителей этой

«общности».

В-третьих, какими количественными характеристиками отделить

употребляемые Сорокиным понятия «несколько лиц», «небольшая группа»,

«большая общность», «большой массив»? Возникает уже упомянутая по отношению

к третьему из четырех аспектов проблема.

Возможно, указанные мною недочеты совершенно незначительны, кроме

того, возможно в оригинале (3 том «Социальной и культурной динамики»,

вышедший в1937 году) со свойственной Сорокину скурпулезностью и

методичностью он более подробно, чем представлено в интерпритации И.А.

Голосенко, описывает классификации и индикаторы нарушений. К сожалению,

пока нет возможности изучить его центральный труд американского периода на

русском языке. Это позволило бы обсуждать возникающие проблемы более

конкретно.

В течение пяти лет Сорокин обрабатывал добытые трудом многих людей

материалы и данные, пытаясь установить между ними причинную и значимую

логическую корреляцию. Каковы были итоги проведенного им глубочайшего

исследования?

В первую очередь Сорокин подтверждает высказанную им еще в 1927 году

в статье «Обзор циклических концепций социально-исторического процесса»

(журнал «Social forces»)[50] гипотезу о том, что «Существование постоянно

повторяющихся идентичных циклов, будь то эволюция всего мира или история

человечества, не доказано. Следовательно соответствующие теории были бы

заблуждением»[51]. Подтверждение выглядит следующим образом: «…определить

периодичность в пульсации внутренних нарушений каким-либо механическим

аршином ни по двадцатилетним, ни по столетним периодам невозможно».[52]

«…модные теории, которые пытаются интерпритировать социокультурные процессы

с помощью механических принципов и описывать определяющую периодичность их

являются неверными». Они не утвердили себя в поле исследований, «как,

впрочем, и в других» направлениях»[53]

Второй вывод Сорокина касается причин флуктуаций (увеличения или

уменьшения) нарушений. Он приходит к заключению, что выделяемые многими

учеными общественные условия и отношения (неудачные войны, «плохие

материальные условия», нищета, обогащение, политическое устройство и т.п.)

играют роль «вторичных факторов» при происхождении, увеличении и уменьшении

социальных нарушений, усиливая или ослабляя, расширяя или концентрируя их.

Пытаясь определить причину появления процессов социальных нарушений,

он приводит «гипотезу транзита». Суть ее такова. «Гипотеза транзита»

раскрывает происхождение флуктуации и пики роста социальных нарушений.

Внутренние социальные нарушения есть одна из форм имманентной борьбы

«интегральных», «неинтегральных» и «полуинтегральных» элементов за

очередное лидерство в обществе и культуре. Центральная причина появления

социальных нарушений в неизбежном имманентном изменении любой

социокультурной системы, когда ее доминирующие формы, достигнув предела

своих потенциальных возможностей, «лимита» начинают клониться к упадку, а

идущие им на смену формы еще только складываются.

Исходным условием «извержения» социальных нарушений Сорокин считал

«неустроенность» социальной или культурной или обеих вместе систем, однако,

определяющую роль в его построениях оставалась за значимостью ценностей и

их систем, т.е. за культурной системой. «Неустроенность определялась им как

расшатанность, несовместимость, некристаллизованность» либо как главных и

духовных ценностей, так и социальных отношений, либо только главных

духовных ценностей. Когда какая-либо социокультурная система вырабатывает

свой предел прочности, она ясно начинает демонстрировать признаки

дезинтеграции и входит в стадию транзита, которая характеризуется бурным

ростом социальных нарушений, приближающим пик социальных нарушений, который

может быть острым и не очень острым, в зависимости от того, насколько

«стихийное протекание «транзита» можно сделать более управляемым и

целесообразным.

Еще одним важным выводом можно отметить следующее:»…плохо или хорошо,

но силы, провоцирующие социальные нарушения, работают в разных странах

одновременно в виде раскрывающегося веера».[54]

Несомненным достижением третьего тома «Социальной и культурной

динамики» является то, что автору удалось обнаружить, как много

предубеждений существует и в обыденном сознании, и в науке относительно

социальных нарушений.

Первое предубеждение: социальные нарушения суть ненормальные и

случайные процессы. Сорокин утверждает: «нарушение есть нормальное

проявление жизненных процессов социальных групп… социальные нарушения

оказываются также необходимыми, как и социальный порядок.[55]

Второе предубеждение утверждает предопределенность, наследственную

склонность одних наций и народов к порядку, других – к анархии,

социальным конвульсиям. Однако, выводы Сорокина однозначны: «Все нации в

равной степени склонны к порядку и его нарушениям соответственно времени».

Количественные различия между народами в этом отношении есть, но они

ничтожно малы»[56]

Третье предубеждение касается «солнечного прогноза» прогресса

цивилизации 20 века», на что Сорокин не без оснований возражает: «Двадцатый

век будет наиболее кровавым и турбулентным периодом и, следовательно, одним

из жестоких и негуманных в истории Западной цивилизации и, возможно в

хронике человечества в целом»[57]

Определив общие теоретические основы и выводы теории социальных

нарушений, необходимо вкратце коснуться двух конкретных форм нарушений,

которые, собственно и были центральными в творчестве Сорокина. Это

революция и война.

Здесь необходимо сразу уточнить одну деталь. Революция есть

социальное нарушение внутреннего порядка со всеми присущими ему

характеристиками. А войну Сорокин определяет как социальное нарушение

внешнее.

Самый известный труд Сорокина по исследованию революции «Социология

революций» (1925, Филадельфия). Также сведения о русской революции

содержатся в его «Листках русского дневника» (1924 г.). Здесь он выделяет

«три типические фазы» революции: «Первая обычно очень кратковременна. Она

отмечена радостью освобождения от тирании старого режима и ожиданиями

обещаемых реформ. … на смену ей приходит вторая, деструктивная фаза… И если

случается, что торнадо второй фазы не успевает до основания разрушить

нацию, то революция постепенно вступает в свою третью, конструктивную

фазу».[58]

В «Социологии революций» Сорокин выделяет 2 цикла входе революции:

период «освобождения» и период «обуздания». В этой работе он подчеркивает,

что в основе любых революционных движений в обществе лежит подавление

базовых инстинктов-пищеварительных, сексуальных, инстинктов собственности,

самовыражения, самосохранения и многих других.

Проблемы революций и войны рассматриваются Сорокиным практически во

всех трудах, посвященных исследованию кризиса. Это, в первую очередь,

«Социальная и культурная динамика», а также «Кризис нашего времени» (1941),

«Человек и общество в беде» (1942), «Забытый фактор войны» (1938), «Причины

и факторы войны и мира» (1942) и «Перспектива и условия мира без войн»

(1944).

Очень интересной представляется работа П.А. Сорокина «Забытый фактор

войны». В ней автор, критикуя принцип «множественной каузации»для

объяснения причин войны американских социологов (Хаксли, Стэмпа, Форда,

Солтера и др.), подчеркивает,что «…немногие теории причин войны,

приведенные выше, если вообще хоть одна из них, учитывают соответствующий

фактический материал о войне для проверки ценности этих теорий»[59].

Иллюстрируя свое изложение рядом цифр и кривых из «Динамики», он

рассматривает и доказывает свою гипотезу, которая «…усматривает необходимый

и непосредственный фактор войны … в стабильном или расшатанном состоянии

всей сети социальных отношений и системы культурных ценностей

взаимодействующих сторон.»[60], кроме того он объясняет возникновение

такого количества теорий различных социологов, опирающихся на множественный

принцип причин войны: «Если состояние отношений и культурной системы

аморфно и нестабильно, достаточно малейшего повода, чтобы вызвать военный

взрыв»[61], а также предлагает «лекарство от войны» - им «…реально являются

все действия и меры, которые работают на рестабилизацию и реинтеграцию

современной расшатанной системы социальных отношений и культурных

ценностей».[62]

И если в своих ранних работах, посвященным перспективам войны и мира,

он довольно пессимистически относился к возможности продолжительного

мирного периода,. то уже в своей более поздней работе «Условия и

перспективы мира без войны», напечатанной в 1944 году статье в журнале The

American Jornal of Sociology можно найти: «Что касается нашей современной

культуры, мы пришли к точке, в которой рациональные силы почти готовы

действовать. Они могут создать новые социокультурные рамки… Когда эта цель

будет достигнута, утопия прочного мира станет реальностью».[63]

Таким образом, можно заключить, что войны и революции имеют

одинаковую сущность, они лишь проявляют себя на разных уровнях: революция –

следствие дезинтеграции общей системы ценностей какого-либо общества

(внутренний процесс), война – следствие дезинтеграционных процессов в

отношениях каких-либо двух или более обществ (внешний процесс для каждого

из них). Кроме того, «Характерно, что война стимулирует революцию, и

наоборот.»[64] .

Теория истории и социокультурной динамики.

В отношении рассматриваемых Сорокиным проблем исторического процесса и

социокультурных перемен (а эти две тенденции гармоничнее рассматривать

вместе, в сущности, можно говорить об одной теории), интересна его статья

«Обзор циклических концепций социально-исторического процесса» (1927),

которую, совместно с работой «Социальная и культурная мобильность»

(1927), можно назвать предтечей, целеполагательным этапом работы над

«Социальной и культурной динамикой». В этой статье Сорокин привлекает

внимание своих читателей к «…иной, цикличной концепции социальных перемен

и исторического процесса»[65] , забытой социологами второй половины XIX

века, несмотря на ее «солидный возраст». Исторический обзор этих теорий,

проходящих через всю историю социальной мысли, он начинает с древней

астрологии, древней мысли Индии, Персии, даосизма в Китае, концепций

древней Греции (теория истории Платона, идеи Сенеки, Фукидида, Плутарха,

Геродота и пр.) Кроме того, он подчеркивает, что, например, среди

греческих и римских авторов идея цикличной концепции исторического

процесса была довольно обычной, в то время как линейная практически

отсутствовала. После небольшого «застоя» в средние века, циклическая

концепция возрождается в трудах Макиавелли, Кампанеллы и Вико. В XVIII в.

не находит ничего интересного в этом смысле, и переходит сразу к теориям

XIX и XX веков, подводя эти теории в рамки следующих видов: вечно

повторяющиеся идентичные циклы; линейные или спиральные циклы,

стремящиеся к определенной цели, которые могут быть как периодичными, так

и непериодичными с определенной направленностью (прогрессивной или

регрессивной); циклы и ритмы, которые неидентичны и не стремятся к

определенной цели и могут быть переодичными и непериодичными. Свои

собственные теории циклов революции, «ритмов увеличения и уменьшения

государственного вмешательства», а также «циклов в жизни догмы, веры или

идеологии» он относит к непериодичным циклам.

В заключении статьи он приводит несколько заявлений, по сути

являющимися постановкой проблемы дальнейшего «достоверного обобщения» ,

поиска реального социологического знания, подтвержденного фактическим

материалом, что, собственно, он и воплощает в «Социальной и культурной

динамике».

Проблемы социокультурной динамики и социальной мобильности

раскрываются Сорокиным также в книге «Социальная и культурная

мобильность». Этот труд считается классическим учебником по теории

социальной мобильности и стратификации. В нем впервые введены такие

термины, как «социальное пространство», «вертикальная и горизонтальная

мобильность», ставшие затем общеупотребительными. Здесь нет смысла

пересказывать эту теорию, важно лишь отметить несколько существенных в

интересующем нас аспекте моментов.

В сорокиновском описании флуктуаций социальной мобильности одним из

важных выводов является следующее утверждение: «Никогда не существовало

общества, в котором социальная мобильность была бы абсолютно свободной, а

переход из одного социального слоя в другой осуществлялся бы безо всякого

сопротивления»[66], то есть циркуляция индивидов контролируется. «Но даже

в такие периоды [периоды анархий и большого беспорядка] существуют

препятствия для ничем не ограниченной социальной мобильности – частично в

форме быстро развивающегося «нового сита», частично в форме остатков

«сита» старого режима…. «новое сито» быстро займет место старого, и,

между прочим, станет таким же с трудом проницаемым, как и ему

предшествующее»[67] . Функции этого сита выполняют, по Сорокину,

социальными институтами общества. Проявляя социальную мобильность,

индивиды перемещаются вертикально и горизонтально по «скелету» социальной

структуры общества. Этот «скелет» , иерархическая дифференциация людей по

нему на классы и есть социальная стратификация общества, являющаяся

постоянной характеристикой общества, изменяющейся лишь по форме.

Временные флуктуации экономической, политической или профессиональной

стратификации не носят однонаправленного движения ни в сторону увеличения

социальной дистанции, ни в сторону ее сокращения, так как тенденция

социальной пирамиды к возвышению дополняется тенденцией к уравниванию.

Вот каким образом это происходит: «Когда экономическая или социальная

пирамида слишком удлиняется, вступают в действие «противосилы»:

революции, перевороты и т.п. социальные катаклизмы, как бы отсекающие

вершину пирамиды, превращая ее на какое-то время в трапецию. Затем эти

силы уступают место тенденции к дифференциации, что опять ведет к росту

пирамиды, и т.д. до бесконечности»[68] . Особо следует подчеркнуть, что,

касаясь вопроса о причинах описанных стратификационных изменений,

Сорокин констатирует их бесцельность, придерживаясь гипотезы о

«ненаправленном цикле истории».

Однако уже в следующей своей работе «Социальная и культурная

динамика», формулируя общие черты социокультурных изменений, он отходит

от этой позиции и вводит фундаментальное для его системы понятие «принцип

ограничения», который не отменяя положения «бесцельности флуктуаций»,

сужает сферу его действия, ведь если невозможно точно предсказать, куда

идет общество и каким оно будет через некоторый отрезок времени, то все

же можно сравнительно точно установить, каким оно не может быть и куда

оно не придет. Здесь следует остановиться подробнее на содержании Magnum

opus П.А. Сорокина. К сожалению, эта работа на русский язык не

переведена, и в создавшейся ситуации необходимо обратиться к критическим

статьям, посвященным его творчеству. В разделе данной работы, касающейся

социальных нарушений, выяснилось, что третий том «Динамики» посвящен

именно им. Барри В.Джонстон упоминает: «В первых трех томах «Динамики»

Сорокин выявил крупные исторические флуктуации в точных науках,

искусстве, философии, религии, войнах, революциях, праве и других важных

общественных институтах за период более 2500 лет».[69] Представление о

вводном разделе первого тома и о содержании четвертого находим у

А.Ю.Согомонова [70]. Основные идеи четырехтомника таковы.

Человеческие культуры состоят из миллионов индивидов, предметов и

событий, связанных воедино бесчисленным множеством всевозможных

комбинаций, так как все люди вступают в систему социальных

взаимоотношений под влиянием целого ряда факторов. Как эти элементы

становятся социальными системами? В «Динамике» указывается четыре способа

их интеграции: пространственная интеграция, ассоциация, каузально-

функциональная интеграция и логико-смысловая интеграция. Первые две

формы, являющиеся простейшими, социологически недостаточны для

становления социальной системы, так как характеризуются отсутствием ясных

и пролонгированных связей. Каузально-функциональная интеграция,

сосредточенная на причинно-следственных взаимосвязях, важна для

эмпирического знания. Наиболее важна логико-смысловая интеграция. Сорокин

утверждал, что культурные системы организуются вокруг центральных

ценности или принципа, которые придают им порядок и единство. Социолог

открывает их с помощью логико-смыслового метода. «Суть этого метода …

нахождение центрального принципа (смысла), который пропитывает все

составные части (какой-либо культуры), придает смысл и значение каждой из

них и таким образом творит космос из хаоса неинтегрированных

фрагментов»[71]. «При этом логико-значимые культурно-ценностные системы

– детерминанты культурного качества – формируются под воздействием

«двойственной» природы человека – существа мыслящего и существа

чувствующего. Преимущественное качество при этом совпадает с одним из

полюсов ценностно-культурной шкалы. Если основной акцент сделан на

чувственной стороне человеческой природы, то соответственно

детерминируется чувственный образец культурных ценностей; на воображении

и разуме – нечувственный. Причем и в том и в другом случае не

нейтрализуются полностью противоположные мотивы поведения, мышления. При

условии же баланса чувственных и рациональных стимулов формируются

идеалистические культуры»[72] .

Итак, используя логико-смысловой анализ истории, Сорокин выделил три

типа культуры. Две чистые их формы- идеациональная и чувственная, третью

–смесь обеих, он называл идеалистичной. Следует отметить, что в книге

«Социальная и культурная динамика» понятие общества даже не упоминается:

Сорокин исследует здесь «культуру» - понятие более широкое, чем

«общество» и включающее его в себя. Основное понятие, которым при этом

пользуется Сорокин, - понятие «социокультурной системы» (суперсистемы).

Рассматривая исторический процесс как смену трех социокультурных типов

(чувственного, идеационального и интегрального) при доминировании одного

из них, Сорокин определял каждый социокультурный тип как строй или

порядок с присущей этому типу политической, экономической, социальной,

культурной, религиозной и ментальной организацией, системой ценностей и

типом личности.

«Чувственная форма культуры и общества базируется на том

основополагающем принципе, что истинная реальность и ценность является

чувственно воспринимаемой и что за пределами реальности и ценностей,

которые мы можем видеть, слышать, ощущать во вкусе, прикосновении и

запахе, нет другой реальности и нет реальных ценностей»[73]

«Идеациональная культура и общества средних веков базировались и были

артикулированы во всех своих аспектах на том простом принципе, что

истинная реальностьили ценность – это сверхчувствительный и

сверхрациональный Бог и его Царство, как определено в христианском

Символе Веры; в то же время чувстчвенная реальность или ценность либо

просто мираж, либо даже что-то негативное и греховное»[74]

«Изредка появляется и расцветает на сравнительно короткое время третий

основной тип культуры и изящных искусств, промежуточный между чувственным

и идеациональным. Его основной принцип гласит, что истинной реальностью-

ценностью является Неопределенное Многообразие, которое имеет

сверхчувственные, рациональные и чувственные формы, неотделимые одна от

другой»[75] .

Кроме того, по Сорокину, существует тип культуры, где ценности

чувственного, идеационального и идеального типов эклектически

сосуществуют, не образуя органической связи. Такой тип культуры, как

правило, характерен для эпохи упадка. Каждый тип культуры имеет свой

закон развития и свои «пределы роста». Это и есть социокультурная

динамика. Циклическая смена социокультурных типов представляется

следующим образом.

Культуры проходят идеациональный, идеалистический и чувственный

периоды, разделенные переходным временем кризисов («гипотеза транзита»).

Последние 2500 лет западная культура следовала этому ритму, пройдя дважды

такую очередность и в настоящее время находясь в фазе упадка третьей

чувственной эпохи [76]

Выше был подробно описан процесс прохождения кризиса, его основные

причины и факторы. Интерес в данном случае представляет так называемый

«закон поляризации». Суть его в следующем. Закон позитивной и негативной

поляризации определяет особенности поведения индивидов и социальных

групп в кризисные периоды. «В зависимости от типа личности человек

реагирует и преодолевает бедствия либо ростом творческих усилий и

альтруистическим перевоплощением; либо умственным расстройством,

самоубийством, ожесточением, ростом эгоизма, тупой покорностью судьбе,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7