Индейские реалии в произведении Г. У. Лонгфелло Песнь о Гайавате

В большинстве случаев повтор-подхват осуществляется с помощью реалии

индейского и его эквивалента или наоборот.

5. Listen to the words of warning,

From the lips of the Great Spirit,

From the Master of Life, who made you! (II, 97-98)

6. Stamped upon the sand, and tossed it (XI, 112)

Till the sand was blown and sifted (XI, 115)

Heaping all the shores with Sand Dunes,

Sand Hills of the Nagow Wudjoo! (XI, 117-118)

7. Hiawatha, wise and thoughtful,

Spake and said to Minnehaha,

To his wife, the Laughing Water: (XIII, 33-35)

8. In those days the Evil Spirits,

All the Manitos of mischief,

Fearing Hiawatha's wisdom,

……………….

Made at length a league against them, (XV, 1-3,7)

9. In my wanderings and adventures

I have need of a companion,

Fain would have a Meshinauwa,

An attendant and pipe-bearer. (XVI, 127-130)

10. As he turned and left the wigwam,

Followed by his Meshinauwa,

By the nephew of Iagoo, (XVI, 170-172)

He had mittens, Minjekahwun,

Magic mittens made of deer-skin; (IV, 16-17)

He had moccasins enchanted,

Magic moccasins of deer-skin; (IV, 21-22)

Во всех этих случаях анадиплозис усиливает коммуникативную значимость

повторяемого слова благодаря тому, что второе слово уточняет первое с

помощью дополнительных фактов, сведений, обстоятельств, которые оно

привносит с собой в качестве определения в 6, 7, 8, 10, а в 5 и 9 в

качестве приложения.

В результате подхвата, слово может оказаться смещенным в сторону

середины строки как в примере 10, из-за расширения информации с помощью

magic, а во втором двустишии из-за того, что синоним слова enchanted-magic

стал препозитивным, что было вызвано добавлением еще одного определения к

повторяемому слову moccasins of deer-skin. Как следствие повтора-подхвата и

сопровождающего его расширения информации слова mittens и moccasins

получают особую значимость как доспехи, которые делают Гайавату

неуязвимыми.

Подхват может образовывать цепочку повторов (chain repetition,

Galperin p.212), если в описании приводится несколько эквивалентов

индейского слова. Такого рода повтор очень часто используется автором

потому, что индейские боги, герои, пророки, сказатели, могучие силы природы

имели несколько имен или прозвищ, названий, отражающих их силу, могущество,

храбрость, искусство, род деятельности.

11. Gitche Manito, the mighty,

The creator of the nations,

Looked upon them with compassion, (I, 79-81)

Или:

Gitche Manito, the mighty

He the Master of Life (I, 3-4)

Цепь повторов (chain repetition) по своей структуре является многократно

повторенным подхватом. Она помогает полностью описать понятие, заключенное

в ключевом слове, дать разностороннюю характеристику персонажа, если это

лицо, и одновременно избежать монотонности и однообразия, возникающие при

повторе одного и того же слова, и если использовать синонимы повторяющейся

реалии или фразы, его перифрастическое описание, то внимание читателя не

отвлекается от повествования, а наоборот концентрируется на акцентируемом

компоненте, как например в описании Духа Богатства и Бус из Раковин.

12. "Yonder dwells the great Pearl-Feather,

Megissogwon, the Magician,

Manito of Wealth and Wampum, (IX, 20-22)

Лонгфелло в начале использует перевод его имени на английский Pearl-

Feather, потом индейское имя и после них два существительных, указывающих

на его принадлежность к волшебному миру.

Цепь повторов используется не только когда персонаж, лицо, божество

или животное впервые появляется в повествовании, как это имеет место в 11 и

12 примерах, и следующем 13

13. And above him the war-eagle,

The Keneu, the great war-eagle,

Master of all fowls with feathers,

Screamed and hurtled through the heavens. (IX, 64-67)

Цепь подхватов используется и тогда, когда персонаж уже известен из

повествования, иногда с привлечением всех перифрастических сочетаний,

иногда только с частью из них.

14. He could see the Shining Wigwam

Of the Manito of Wampum,

Of the mightiest of Magicians. (IX, 135-137)

Лонгфелло по-разному комбинирует эквиваленты реалий в разных ситуациях

оживляя повествование и обновляя образ.

15. And above him, wheeled and clamored

The Keneu, the great war-eagle, (IX, 157-158)

Hovering nearer, nearer, nearer. (IX, 160)

Цепь повторов замедляет повествование. Сказанное как бы дублируется снова и

снова. Однако для повтора используются каждый раз новые слова и

словосочетания, часто в комбинации с только что упоминавшимся словом,

например в 13 примере. Поэтому такой повтор усиливает коммуникативную

значимость понятия, и объясняет причину такой значимости с помощью

определений, перифразы. Цепь повторов – совершенно необходимый прием в

произведениях устного народного творчества для его легкого восприятия

слушателем. Лонгфелло использует и развивает традиционные эпически песенные

приемы, целью которых является обеспечить слушателю возможность легко и с

интересом следить за повествованием полных событий, действующих лиц, не

напрягая при этом свою память. В различных вариантах первоначальной цепи

повторов может полностью отсутствовать сама индейская реалия.

Lifeless lay the great Pearl-Feather,

Lay the mightiest of Magicians. (IX, 238-239)

Лонгфелло использует еще одну модификацию подхвата, которая тоже является

цепью повторов, но в ней присоединение эквивалентов осуществляется с

помощью личного местоимения he.

Most beloved by Hiawatha

Was the gentle Chibiabos,

He the best of all musicians,

He the sweetest of all singers. (VI, 18-21)

16. "Chibiabos! Chibiabos!

He is dead, the sweet musician!

He the sweetest of all singers!" (XV, 82-85)

17. And Iagoo, the great boaster,

He the marvellous story-teller,

He the friend of old Nokomis, (XI, 179-181)

18. Mitche Manito the Mighty,

He the dreadful Spirit of Evil,

As a serpent was depicted,

As Kenabeek, the great serpent. (XIV, 52-55)

19. "Yes!" replied Ahmeek, the beaver,

He the King of all the beavers, (XVII, 98-99)

20. Then the handsome Pau-Puk-Keewis,

He the idle Yenadizze,

He the merry mischief-maker,

Whom the people called the Storm-Fool,

Rose among the guests assembled. (XI, 55-58)

Как видно из примеров Лонгфелло сочетает присоединение эквивалентов

индейских слов непосредственно друг к другу, с присоединением эквивалентов,

используя личное местоимение he в пределах одного высказывания. В плане

экспрессивности оба варианта цепочки повторов незначительно отличаются друг

от друга. Они оба усиливают значимость ключевого слова и создают хорошую

возможность сообщать дополнительную информацию. Но цепь повторов,

присоединяемая через связь с личным местоимением, обладает этими

возможностями в большей степени потому, что соположение he и последующего

имени неизбежно воспринимается как предикация, а предикация разрушает ряд

перечислений и выводит из него звено, которое становится высказыванием и

может свободно расширяться. Анадиплозис может сочетаться с другими видами

повторов. В 18 примере это сочетание подхвата и эпифоры в результате чего

образовался кольцевой повтор.

Цепочка повторов предоставляет большие возможности для развертывания и

продолжения повествования, присоединяя к каждому последующему синониму

определения и обстоятельства, которые в свою очередь могут порождать новые

высказывания.

Вывод:

Анадиплозис или подхват также является фонетическим выразительным

средством, часто употребляющимся в поэме. Он может представлять собой не

только повтор конечного слова или фразы в начале следующего стиха, но и

слова, находящегося в середине строки. Слово или фраза в первой строке

несет главную информацию высказывания, а повторенное в следующей строке

слово вводит дополнительную информацию, усиливающую его коммуникативную

значимость.

В поэме часто встречается многократно повторенный подхват или цепь

повторов, который, сохраняя характерную для устного народного творчества

повторяемость событий и имен, устраняет монотонность и однообразие

повествования. Лонгфелло также часто прибегает к другой разновидности цепи

повторов, заключающейся в присоединении слов цепочки повторов к местоимению

третьего лица единственного числа he или she. Цепочка повторов и ее

модификация обладают большими возможностями для развертывания и продолжения

повествования, а, следовательно, для создания новых стихотворных строк.

3.5.5. Кольцевой повтор

Кольцевой повтор или рамочная конструкция (framing) представляет собой

повторение слова, словосочетания или предложения в начале или в конце

синтаксического целого или абзаца. Расположенные таким образом

повторяющиеся компоненты синтаксического целого образуют рамку и придают

ему завершенность и компактность [10;212].

Кольцевой повтор в поэме встречается реже, чем остальные виды. Как

правило, он образуется повтором реалии и английского эквивалента или

наоборот.

1. In her anguish died deserted

By the West-Wind, false and faithless,

By the heartless Mudjekeewis. (III, 53-57)

2. Mitche Manito the Mighty,

He the dreadful Spirit of Evil,

As a serpent was depicted,

As Kenabeek, the great serpent. (XIV, 52-55)

3. Was but music to the others,

Music as of birds afar off,

Of the whippoorwill afar off,

Of the lonely Wawonaissa

Singing in the darksome forest. (XII, 163-167)

4. "Kwasind!" cried they; "that is Kwasind!

He is gathering in his fire-wood!" (XVIII, 120-121)

5. Then he swung aloft his war-club,

Shouted loud and long his war-cry,

Smote the mighty Mishe-Mokwa

In the middle of the forehead,

Right between the eyes he smote him. (III, 27-32)

6. Fondly looked at Laughing Water,

And made answer very gravely:

"Yes, if Minnehaha wishes;

Let your heart speak, Minnehaha!" (X, 184-188)

Кольцо может образовываться повтором двух синонимов, различающихся

стилистически.

7. And beside them dwelt the singer,

In the vale of Tawasentha,

In the green and silent valley. (Вст., 57-58)

Как видно из примеров кольцевой повтор может оформлять словосочетания,

охватывающие две (1, 3) или более строк (5), два предложения, охватывающие

две строки (6) или одну строку (4) предложения, подлежащее которых не

попало в рамочную конструкцию (2, 5). Кольцевой повтор часто подчеркивает

важность повторяющегося слова, а также и тех слов, которые попадают в

рамочное обрамление. Так в первом примере выделяется не только тот, кто

бросил Wenonah, мать Гайаваты, но и какими чертами характера он обладал –

false, and faithless, heartless. В пятом акцентируется не только тот факт,

что Западный Ветер нанес удар Королю Медведей, но и куда пришелся этот удар

(right between the eyes). Кольцевой повтор может просто указывать на

законченность и завершенность высказывания (2).

Кольцо может быть незамкнутым и первое из повторяющихся слов находится

в середине строки. Подобные случаи более многочисленны.

8. Saw the rainbow in the heaven,

In the eastern sky, the rainbow,

Whispered, "What is that, Nokomis?" (III, 127-129)

9. Of the days when with such arrows

He had struck the deer and bison,

On the Muskoday, the meadow;

Shot the wild goose, flying southward

On the wing, the clamorous Wawa; (X, 94-98)

10. And upon his shining shoulders

Brought the beaver, dead and dripping,

Brought the King of all the Beavers. (VI, 167-168)

11. But they saw that much he fasted,

Much his Manito entreated,

Much besought his Guardian Spirit (VI, 83-85)

Неполное кольцо может сопровождаться анафорой слова, предшествующего слову

кольцевого повтора (10, 11).

Незамкнутость кольца может быть двухсторонней.

12. I a light canoe will build me,

Build a swift Cheemaun for sailing,

That shall float on the river, (VII, 5-7)

Своего рода обрамление возникло в результате стилистической инверсии,

дополнения в первой строке и подхвата глагола-сказуемого build во второй.

Вывод:

Кольцевой повтор индейских реалий используется в поэме реже других

видов. Он может оформлять словосочетания или предложения, охватывающие от

двух до трех стихов, акцентируя значимость, слова, образующего кольцо,

одновременно сообщая о денотате новую информацию в пределах одного

высказывания.

3.5.6. Рефрен

Рефреном называется стихотворная строка или группа строк,

повторяющихся в стихотворном произведении через определенные промежутки,

обычно в конце каждой строфы [2; 587]. Рефрен, представляющий собой повтор

целой строки или группы строк через определенные промежутки не часто

встречается в поэме о Гайавате. Автор чаще использует через определенные

промежутки ключевые слова или словосочетания в строке, где начало или конец

могут быть вариабельны при одном и том же ключевом слове или его синониме.

В качестве вариабельных слов в строке могут использоваться союзы, предлоги,

наречия, прилагательные, глагол-сказуемое.

Подобные случаи частичного повтора строки в начале или в конце

нескольких строф в нашей работе рассматриваются как рефрен, потому что

повторяющаяся часть всегда является главным компонентом высказывания как

логически так и грамматически, а присоединяемые с каждым новым повтором

слова подчинены ключевому слову или фразе. Этот вид рефрена широко

представлен во всех главах поэмы, а в некоторых, в которых повествуется о

разных героях или событиях не столь тесно связанных друг с другом, основная

тема каждого эпизода выражена своим рефреном.

Структурно рефрен может представлять собой предложение (Honor be to

Mudjekeewis!), пре- или постпозитивное атрибутивное словосочетание

(Shawondasee, fat and lazy; Listless careless Shawondasee), существительное

с предлогом (with the noble Hiawatha), обращение (O Kabibonokka) и др.

В поэме преобладают случаи рефрена одной стихотворной строки: полной

или неполной. Рефрен, состоящий из двух или более строк, встречается реже.

Частота, с которой рефрен повторяется в пределах одного эпизода, может

варьироваться от двух до восьми - десяти раз и зависит от количества строф

в эпизоде; а так же от того, повторяется ли рефрен в каждой строфе или

только в некоторых из них.

По тому, какое место рефрен занимает в строфе мы разделяем случаи их

употребления на:

a) анафорический рефрен или рефрен-анафора

b) эпифорический рефрен или рефрен-эпифора

c) кольцевой рефрен

Благодаря тому, что рефрен представляет собой многократный повтор, он

имеет более широкие возможности как выразительное средство по сравнению с

однократным повтором. Он используется не только для усиления значимости для

повествования заключенной в нем мысли, но так же для связи повествования в

единое целое, для установления более четкой последовательности событий, для

создания точек опоры для памяти слушающего, помогающих ему следить за нитью

повествования, если оно пространное. Лонгфелло использует эту традицию

народных песен и эпических поэм и искусно развивает ее.

a) рефрен-анафора

Повтор начальной строки строфы или ее ключевого слова в начале последующих

нескольких строф мы называем анафорическим рефреном. Он чаще остальных

употребляется в поэме. В описании отрывка о Северном ветре Kabibonokka

шесть строф начинаются со стихотворной строки, где ключевым словом является

его имя. Повторяясь, оно объединяет все повествование, устанавливает связь

между его частями и последовательность событий.

But the fierce Kabibonokka (II, 130)

Once the fierce Kabibonokka (II, 144)

Cried the fierce Kabibonokka (II, 159)

And at night Kabibonokka (II, 168)

Then Kabibonokka entered (II, 183)

From Kabibonokka’s forehead (II, 192)

Нам представляется, что основной стилистической функцией

анафорического рефрена является установление более тесной и

последовательной связи между частями повествования внутри определенного

эпизода (Когезия). Ключевое слово или стихотворная строка, повторяясь, уже

не несет новой информации, а как бы дает отправную точку для развертывания

сообщения, сохраняя вместе с тем свою ключевую роль в отрывке, тем, что

каждое последующее событие связано или происходит с тем, что оно выражает.

Если ключевое слово существительное, при каждом последующем повторе, оно

может связываться с прилагательным, наречием, глаголом, которые привносят

дополнительную информацию. Так в отрывке, описывающем борьбу Гайаваты с

Жемчужным Пером (Pearl Feather) Духом Богатства и бус (Manito of Wealth and

Wampum) имя Гайаваты как ключевое слово рефрена-анафоры, использующееся

более десяти раз, в пяти строках определяется прилагательными в препозиции,

сообщающими новую информацию о его настроении, душевном состоянии, эмоциях

в данной ситуации.

But the fearless Hiawatha (IX, 76)

And the noble Hiawatha (IX, 61)

Then the angry Hiawatha (IX, 84)

Then the grateful Hiawatha (IX, 239)

Ever dear to Hiawatha (IX, 288)

Was the memory of Wawa (IX, 289)

В остальных случаях ключевое слово является подлежащим нового сказуемого

Westward thus fared Hiawatha (IX, 127),

обращением

Well, I know you, Hiawatha (IX, 167)

и др.

Рефрен имени друга Гайаваты Чибиабоса замечательного создателя и

исполнителя песен, употребленного как обращение (O Chibiabos) имеет ту же

стилистическую коннотацию, как и рефрен имени Гайаваты и Северного ветра –

служить стержневым словом всего отрывка. Однако он отличается от них

структурно, тем что ключевое слово употребляется не в первой строке, а

заключает вторую, но оно несомненно является анафорическим рефреном,

поскольку предваряющее его полторы строки вводят прямую речь, обращающихся

к нему ручейка, синицы, малиновки и козодоя с просьбой обучить их своему

искусству слагать песни, нежные и печальные, шумные и веселые, задорные и

игривые

Yes, the brook, the Sebowisha,

Pausing, said “O Chibiabos”

Teach my waves to flow in music

Softly as your words in singing

Yes, the blue bird the Owaissa

Envious, said, O Chibiabos

Teach me tones as wild and wayward

Teach me songs as full as frenzy

Yes, the robin, the Opechee,

Joyous, said, "O Chibiabos

Sobbing, said, "O Chibiabos

.......................... (VI, 40-55)

Здесь, как и в предыдущих примерах рефрен объединяя в одно целое части

строфы, несет новую информацию о том, кто и как, с какими чувствами – кто

завидуя, кто радостно, кто рыдая, обращается к певцу.

b) рефрен-эпифора

Позиционно рефрен может завершать каждую или несколько из

последовательных строф, образу рефрен-эпифору. В заключительной песне

Чибиабоса на свадьбе Гайаваты все восемь четверостиший заканчиваются

словосочетанием O my sweetheart, my Algonquin (одно из названий племени

Ojibway)

"When I think of my beloved,

Ah me! think of my beloved,

When my heart is thinking of him,

O my sweetheart, my Algonquin!"

"Ah me! when I parted from him,

Round my neck he hung the wampum,

As a pledge, the snow-white wampum,

O my sweetheart, my Algonquin!

.......................... (XII, 336-368.)

Повторяющийся через каждые три строки рефрен и причитание Ah me! в каждом

четверостишии придают печальную, полную тоски и безысходности тональность

всей песне. Рефрен в песне Чибиабоса является классическим примером данного

вида повтора в плане его позиционной отнесенности, в плане неизменности его

лексического состава и тем, что он завершает каждое четверостишие песни. Он

представляет собой типичный для песен припев, повторяющийся после каждого

куплета без каких-либо изменений. Нам представляется, что Лонгфелло, хорошо

изучивший структуру индейских песен и легенд, специально сохранил

традиционное построение в песне Чибиабоса, чтобы и читатель мог

почувствовать ее особенности.

Лонгфелло сохраняет также традиционность песенной формы при описании

некоторых индейских обрядов, сопровождаемых песнопением и танцами. Лекари и

маги (шаманы) исцеляют Гайавату от глубокой депрессии, в которую он

впадает, узнав о смерти Чибиабоса не только с помощью настоев целебных

трав, но также барабанным боем и песнопениями, исполняемых соло и хором.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8