Нематериальные блага и их защита, моральный вред

окружающей среды, требуется прежде всего установить наличие причинной связи

между заболеванием и неблагоприятным воздействием. Для этого, как

отмечалось в литературе, «необходимо решить следующие частные проблемы:

установить вредное вещество, вызвавшее заболевание или иное расстройство

здоровья, и медицинские аспекты его действия; определить возможные пути и

момент проникновения его в организм; определить принадлежность этого

вещества какому-то источнику эмиссии»[28].

Ответственность за причинение морального вреда в общем случае возникает

при наличии вины причинителя вреда — это четвертое условие. Вина, т. е.

психическое отношение причинителя вреда к своим противоправным действиям и

их последствиям, может проявляться в форме умысла и неосторожности. Под

умыслом понимается предвидение вредных последствий противоправного

поведения и желания (прямой умысел) или сознательное допущение их

наступления (косвенный умысел). Следует заметить, что правильное

определение вида умысла является существенным для определения размера

компенсации за причиненный моральный вред. Что касается неосторожности, она

может выражаться в виде самонадеянности или небрежности. Различие между

этими видами неосторожности заключается в следующем: в случае

самонадеянности правонарушитель предвидит возможные вредные последствия

своего противоправного поведения, но легкомысленно рассчитывает их

предотвратить, в то же время в случае небрежности он не предвидит этих

последствий, хотя должен и может их предвидеть. Хотя гражданское

законодательство не подразделяет неосторожность на ее виды, оно

предусматривает наступление разных правовых последствий в зависимости от

формы неосторожности — простой или грубой неосторожности.

Законодательство не всегда определяет вину в качестве необходимого

условия ответственности за причинение морального вреда. Статья 1100 Г'К РФ

устанавливает, что компенсация морального вреда осуществляется независимо

от вины причинителя вреда, когда вред причинен жизни или здоровью

гражданина источником повышенной опасности; вред причинен гражданину в

результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной

ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения

заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения

административного взыскания в виде ареста или исправительных работ;

распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую

репутацию; в иных случаях, предусмотренных законом. Владельцы источников

повышенной опасности солидарно несут ответственность за вред, причиненный

третьим лицам в результате взаимодействия этих источников (столкновения

транспортных средств и т. п.). Вред, причиненный в результате

взаимодействия источников повышенной опасности их владельцам, возмещается

на общих основаниях (п. 3 ст. 1079 ГК РФ). Из этого следует, что выплата

компенсации морального вреда пострадавшему владельцу источника повышенной

опасности может быть возложена только на другого виновного владельца

повышенной опасности. Следует иметь в виду, что под источником повышенной

опасности понимается деятельность граждан н юридических лиц, связанная с

повышенной опасностью для окружающих: использование транспортных средств,

механизмов, электрической энергии высокого напряжения, атомной энергии,

взрывчатых веществ, сильнодействующих ядов и т. п.; осуществление

строительной и иной связанной с нею деятельности и др.

3. 2. Оценка компенсации морального вреда.

Проблема отсутствия точно сформулированных критериев оценки размера

компенсации морального вреда и общего метода количественной оценки размера

компенсации порождала сложности. Эта ситуация усугубляется как отсутствием

каких-либо значимых рекомендаций или разъяснений Верховного Суда по этому

вопросу, так и введением в действие с 1 марта 1996 г. ч. II Гражданского

кодекса РФ (далее ГКРФ), где в ст. 1099—1101 были установлены

дополнительные требования, подлежащие учету судами при определении размеры

компенсации. Единственное пока посвященное вопросам компенсации морального

вреда Постановление Пленума Верховного Суда РФ «Некоторые вопросы

применения законодательства о компенсации морального вреда» от 20 декабря

1994 г. не содержит указании, позволяющих суду обоснованно определять

размер компенсации при разрешении конкретного дела. При исследовании этой

темы автором обсуждался с судьями вопрос о проблемах, возникающих у них при

рассмотрении дел, связанных с компенсацией морального вреда. Судьи в

подавляющем большинстве сообщали, что они «не любят» дела о компенсации

вреда и чувствуют себя нелепо, так как вынуждены либо пассивно и

немотивированно следовать за требованиями истцов или столь же

немотивированно отклоняться от этих требований и присуждать иные суммы

компенсации. Основную причину такого положения судьи видят в отсутствии

общей методологии и базиса для определения размера компенсации. Поэтому

одной из основных целей настоящей работы является проведение анализа

установленных в ГК РФ критериев оценки размера компенсации морального вреда

и предложение общего метода применения указанных критериев в судебной

практике при определении размера компенсации.

В ст. 151 ГК РФ законодатель установил ряд критериев, которые должны

учитываться судом при определении размера компенсации морального вреда:

- степень вины нарушителя;

- степень физических и нравственных страдании, связанных с

индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред;

- иные заслуживающие внимания обстоятельства.

С введением в действие ч. II ГК РФ эти критерии были дополнены

критериями, установленными в ст. 1101 ГКРФ:

- характер физических и нравственных страданий, который должен

оцениваться с учетом фактических обстоятельств, при которых был

причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего;

- требования разумности и справедливости.

Поскольку из содержания ст. 1099 ГК РФ следует, что размер компенсации

морального вреда должен определяться по правилам ст. 151,1101 ГК РФ,

рассмотрим, какие критерии оценки размера компенсации определяются

совокупным применением этих норм.

Одним из критериев является, как было указано выше, степень вины

причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения

вреда. Перечень случаев, когда вина не является основанием ответственности,

указан в ст. 1100 ГК РФ.

Следующими критериями являются степень и характер физических и

нравственных страданий потерпевшего, которые, как следует из анализируемых

норм, должны приниматься во внимание во взаимосвязи с рядом других

обстоятельств. Так, законодатель предписывает учитывать степень страданий,

связанных с индивидуальными особенностями потерпевшего (ст. 151 ГК РФ).

Такая формулировка может дать основания для предположения, что возможно

причинение неправомерным деянием иных, не связанных с индивидуальными

особенностями потерпевшего страдании, но их степень не следует учитывать

при определении размера компенсации, однако подобный вывод вряд ли следует

считать соответствующим действительным намерениям законодателя. Под

степенью страдании следует понимать глубину страданий («глубина страданий»

— возможно, не очень хорошее сочетание, но именно в таком смысле мы

говорим, испытывая, например, боль, — «слабая боль», «терпимая боль»,

«сильная боль», «нестерпимая боль», что определяет, насколько глубоко мы

при этом страдаем). При этом глубина страданий человека зависит в основном

от вида того неимущественного блага, которому причиняется вред, и степени

его умаления, а индивидуальные особенности потерпевшего могут повышать или

понижать эту глубину (степень). Поэтому во внимание должны приниматься как

«средняя» глубина страданий (презюмируемый моральный вред, как мы назовем

ее ниже), так и обусловленное индивидуальными особенностями потерпевшего

отклонение от нее, что даст возможность суду учесть действительный

моральный вред и определить соответствующий ему размер компенсации. Таким

образом, индивидуальные особенности потерпевшего в смысле ст. 151, 1101 ГК

РФ — это подлежащее доказыванию обстоятельство, которое суд должен

устанавливать предусмотренными процессуальным законодательством способами и

принимать во внимание для оценки действительной глубины (степени)

физических или нравственных страданий и определения соответствующего

размера компенсации. Итак, упоминание законодателем степени страданий,

связанной с индивидуальными особенностями потерпевшего, предполагает

наличие некоей средней глубины страданий, но об ее учете законодатель не

делает специального указания, поскольку наличие страданий, т. е. морального

вреда — это необходимое условие возникновения нрава на компенсацию

морального вреда вообще, и законодатель делает акцент на те критерии,

которые позволяют определить размер компенсации применительно к конкретному

делу.

Таким образом, необходимым критерием размера компенсации во всех случаях

будет средняя глубина страдании, или презюмируемый моральный вред для

определенного вида правонарушения.

Презюмируемый моральный вред — это страдания, которые, по общему

представлению, должен испытывать (т.е. не может не испытывать) «средний»,

«нормально» реагирующий на совершение в отношении него противоправного

деяния человек. По существу, презюмируемый моральный вред отражает в себе

общественную оценку противоправного деяния. Так, например, если по

телевидению сообщается информация о совершенном преступлении против

личности или ином правонарушении, умаляющем принадлежащие человеку личные

неимущественные блага, то у каждого человека, составляющего неопределенно

большую телевизионную аудиторию, сложится представление о глубине страданий

(моральном вреде), перенесенных потерпевшим. Поскольку в данном случае для

подавляющего большинства аудитории потерпевший представляет собой

абстрактную личность, в основе выносимого каждым составляющим аудиторию

лицом суждения будут лежать его предположения о той глубине страданий,

которую само это лицо перенесло бы в случае совершения в отношении него

соответствующего противоправного деяния. Разумеется, оценки отдельно взятых

лиц несколько различались бы, однако усредненная оценка имела бы наиболее

объективный характер. Оценка глубины страданий такой аудиторией выражалась

бы в качественных критериях (сильные, не очень сильные, незначительные и т.

и. страдания), но если бы каждому при этом был задан вопрос: «Какая сумма

денежных средств должна быть выплачена потерпевшему для полного сглаживания

перенесенных страданий?», то среднее значение названных в ответах сумм

следовало бы считать наиболее справедливой количественной оценкой размера

компенсации презюмируемого морального вреда. Он мог бы явиться основой для

определения размера компенсации действительного морального вреда путем

учета всех особенностей конкретного случая. Однако проведение массовых

опросов в целях выявления размера компенсации презюмируемого морального

вреда вряд ли возможно и целесообразно, поэтому в настоящей работе

предлагается иной метод оценки размера компенсации, на чем более подробно

мы остановимся ниже.

Перейдем к анализу критерия «характер физических и нравственных

страданий» Вряд ли под характером страдании может пониматься что-либо иное,

чем их вид. Для целен компенсации морального вреда законодатель подразделил

страдания как общее понятие на нравственные и физические страдания. Исходя

из требования оценивать при определении размера компенсации характер

физических и нравственных страданий, можно предположить, что законодатель

намерен поставить размер компенсации в зависимость от видов как физических,

так и нравственных страданий. Под видами физических страдании можно

понимать боль, удушье. тошноту, головокружение, зуд и другие болезненные

симптомы (ощущения), под видами нравственных страдании — страх, горе, стыд,

беспокойство, унижение и другие негативные эмоции. Характер физических и

нравственных страдании в таком понимании можно было бы учитывать и

оценивать, если бы законодатель оказался в состоянии установить некую

количественную соотносительность между их вышеперечисленными

разновидностями. Однако не представляется возможным и целесообразным ни

теоретически, ни практически ввести какое-либо объективное соотношение

между тошнотой и удушьем, зудом и головокружением, страхом и горем, стыдом

и унижением. По нашему мнению, «учитывать» характер физических страданий

можно лишь принятием во внимание тех нравственных страданий, которые могут

оказаться с ним сопряжены (например, ощущение удушья может сопровождаться

негативной эмоцией в виде страха за свою жизнь). Поэтому, на наш взгляд,

для определения размера компенсации следует учитывать не вид (характер)

нравственных или физических страданий, а характер и значимость тех

нематериальных благ, которым причинен вред, поскольку именно их характер и

значимость для человека и определяют величину причиненного морального

вреда. Метод и принципы такого учета будут рассмотрены ниже.

Упоминание в ст. 1101 ГК РФ об оценке характера физических и нравственных

страданий с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен

моральный вред, не привносит чего-либо существенно нового по сравнению со

ст. 151 ГК РФ, поскольку фактически дублирует установленное в ней

требование учета всех заслуживающих внимания обстоятельств, связанных с

причинением морального вреда. Сравнительный анализ этих норм показывает,

что учитывать в целях определения размера компенсации следует не все

фактические обстоятельства, при которых был причинен моральный вред, а

только заслуживающие внимания для определения размера компенсации. Их

перечень дифференцируется в зависимости от вида неимущественных благ,

затронутых правонарушением.

Далее рассмотрим указанные в ст. 1101 ГК РФ совершенно новые (по

сравнению с ранее действовавшим законодательством) критерии — требования

разумности и справедливости. На первый взгляд это кажется несколько

необычным и даже странным, будучи применено к отдельному институту

гражданского права — компенсации морального вреда, так как трудно

предположить, что законодатель не предъявляет подобного требования к

судебному решению по любому делу. Анализ ст. 1101 ГК РФ г части требовании

разумности и справедливости целесообразно проводить с учетом п. 2 ст. 6 ГК

РФ, устанавливающего правила применения аналогии права. Согласно этой

норме, при невозможности использования аналогии закона права и обязанности

сторон определяются, исходя из общих начал и смысла гражданского

законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности

и справедливости. В принципе, эти понятия, «каучуковые», как они метко

названы в юридической литературе, представляют собой своего рода «опору»,

которой суд мог воспользоваться в случае пробела в законе, а также для

того, чтобы дать больший простор судейскому усмотрению при решении

конкретного дела. Не случайно, компенсация морального вреда оказалась

единственным гражданско-правовым институтом (понятие разумности содержится

также в ст. 10 ГК РФ, но имеет там иное содержание), где законодатель

специально предписал учитывать требования разумности и справедливости при

определении размера компенсации морального вреда. Какой же смысл вкладывает

законодатель в эти понятия в данном случае? Очевидно, прежде всего

принималось по внимание, что нет инструментов для точною измерения

абсолютной глубины страданий человека, а также оснований для выражения их

глубины в деньгах. Лишь компенсация за перенесенные страдания может быть

выражена в деньгах, т. е. своеобразный штраф, взыскиваемый с причинителя

вреда в пользу потерпевшего и предназначенный для сглаживания негативного

воздействия на психику потерпевшего перенесенных и связи с правонарушением

страданий. Поскольку глубина страданий не поддается точному измерению, а в

деньгах неизмерима в принципе, то невозможно говорить о какой-либо

эквивалентности глубины страданий размеру компенсации. Однако разумно и

справедливо предположить, что большей глубине с градации должен

соответствовать больший размер компенсации, и наоборот, т. е. ее размер

должен быть адекватен перенесенным страданиям.

Неразумно и несправедливо было бы присудить при прочих равных

обстоятельствах (равной степени вины причинителя вреда, отсутствии

существенных индивидуальных особенностей потерпевшего и других

заслуживающих внимания обстоятельств) компенсацию лицу, перенесшему

страдания в связи с нарушением его личного неимущественного права на

неприкосновенность произведения, в размере равном или большем, чем размер

компенсации, присужденной лицу, перенесшему страдания в связи с нарушением

его личною неимущественного права на здоровье, выразившемся в утрате зрения

или слуха (обобщение судебной практики позволяет сделать вывод о том,

подобные случаи нередки), причем такая ситуация будет одинаково неразумной

и несправедливой независимо от того, одним и тем же или разными судебными

составами вынесены такие решения. Поэтому требование о соблюдении разумных

и справедливых соотношении присуждаемых по разным делам размеров

компенсации морального вреда следует рассматривать как обращенное к суду.

Если бы на территории РФ действовал один судебный состав, рассматривающий

все иски, связанные с компенсацией морального вреда, требование разумности

и справедливости могло бы быть достаточно легко выполнимо. Вынося свое

первое решение о компенсации морального вреда, судебный состав тем самым

установил бы для себя определенный неписаный базисный уровень размера

компенсации, опираясь на него, выполнял бы требования разумности и

справедливости при вынесении всех последующих решений. Однако, как

известно, такая гипотетическая ситуация в действительности недостижима, так

как в России действует большое количество судов и еще большее — судебных

составов. Следовательно, требование разумности и справедливости

применительно к определению размера компенсации морального вреда следует

считать обращенным не только к конкретному судебному составу, но и к

судебной системе в целом. Поэтому должны существовать писаные, единые для

всех судов базисный уровень размера компенсации и методика определения ее

окончательного размера; придерживаясь их, конкретный судебный состав сможет

определять размер компенсации так, как предписывает закон, т. е. с учетом

требований разумности и справедливости. Поскольку законодатель отказался от

нормативного установления базисного уровня и методики определения размера

компенсации (ибо обозначенные законодателем критерии, и силу их

«каучуковости», совершенно не помогают суду обосновать хотя бы для самого

себя указываемый в решении размер компенсации) и, таким образом,

предоставил этот вопрос усмотрению суда, то этим судом следует считать

Верховный Суд РФ, который должен, в порядке обеспечения единообразного

применения законов при осуществлении правосудия, предложить судам общий

подход к определению размера компенсации морального вреда, оставляя при

этом достаточный простор усмотрению суда при решении конкретных дел.

3. 3. Компенсация морального вреда и исковая давность

Пленум Верховного Суда ГФ в Постановлении № 10 от 20 декабря 1994 г.

(далее — Постановление) отметил, что «на требования о компенсации

морального вреда исковая давность не распространяется, поскольку они

вытекают из нарушения личных неимущественных прав и других нематериальных

благ», основываясь на положениях п. 2 ст. 43 Основ гражданского,

законодательства Союза ССР и республик (далее — Основ) по правоотношениям,

возникшим после 3 августа 1992 г., и п. 1 ст. 208 ГК РФ по правоотношениям.

возникшим после 1 января 1995 г. Верховный суд РФ почти дословно

воспроизвел формулировку п. 2 ст. 43 Основ о нераспространении исковой

давности «на требования, вытекающие из нарушения личных неимущественных

прав...». Ст. 208 ГК РФ в соответствующей части сформулирована несколько по-

иному. В ней устанавливается, что исковая давность не распространяется «на

требования о защите личных неимущественных прав и других нематериальных

благ...». Рассмотрим отдельно для Основ и ГК РФ, позволяют ли упомянутые

нормы этих актов прийти к иным выводам относительно применения исковой

давности к требованиям о возмещении (Основы) и компенсации (ГК РФ)

морального вреда.

Исходя из перечисленных в ст. 6 Основ способов защиты гражданских прав из

нарушения личных неимущественных прав могут вытекать следующие требования:

о признании права (например, права авторства); о восстановлении положения,

существовавшего до нарушения права (специальный случай — восстановление

чести, достоинства и деловой репутации путем опровержения порочащих

сведений в соответствии со ст. 7 Основ), и пресечения действий, нарушающих

право или создающих угрозу его нарушения; признания недействительным

несоответствующего законодательству ненормативного акта органа

государственного управления, нарушающего личные неимущественные права;

возмещение морального вреда и вреда, причиненного жизни и здоровью — эти

способы прямо не предусмотрены в ст. 6 Основ, но по смыслу этой нормы их

следует считать одними из иных способов, предусмотренных законодательными

актами.

Итак, возмещение вреда — это одно из требований, которые могут вытекать

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6