Политико-правовая концепция русского либерализма

посредством специальных органов и в рамках особого порядка. Во втором

случае защита осуществляется применительно к обстоятельствам. В первом

случае защита проводится в точных формах с использованием церемониалов, при

соблюдении установленных пределов и приемов. Это и есть правовая или

юридическая форма защиты, порождающая целый ряд отношений властвования и

подчинения. Юридическая защита ограждает фактическое отношение от

случайного произвола, вместе с тем превращая его в принудительное.

«Юридическая (организованная) защита составляет основное отличительное

свойство права, своим существованием обуславливающее и вызывающее другие

характерные свойства его»[15].

Вся совокупность субъективных прав образует правопорядок, защищающий

систему существующих общественных отношений. Юридические нормы составляют

важнейший фактор правопорядка, поскольку они направляют действия органов и

лиц, которые держат в своих руках юридическую защиту отношений:

административных властей, суда, частных лиц (субъектов гражданских прав).

Однако сила власти, формулирующей нормы, не абсолютна. Она действует рядом

и совместно с другими силами, которые таким образом оказывают влияние на

образование правового порядка и могут расходиться с ней в своем

направлении.

Эти факторы могут действовать в противоречии с юридической нормой и

парализовать ее действие. Поэтому все нормы делятся на «действующие» и

«мертвые». Задача социологической истории права заключается в выявлении

закономерностей развития права в его конкретной действительности и не

подменяется описанием текстов законов. Под правом в целом Муромцев понимает

правовой порядок.

Н.М. Коркунов описывает государственную власть как феномен,

определяемый не волей властвующего субъекта, а сознанием зависимости

подвластного. «Государственная власть не есть надо всем господствующая

единая воля, проявляющаяся в деятельности органов власти. Государственная

власть есть сила, основанная на сознании людьми своей зависимости от

государства. Поэтому носителем государственной власти являются не одни

органы власти, а все государство, все граждане. Их сознание своей

зависимости от государства создает ту силу, которая объединяет государство

в одно целое. Органы же власти только распорядители, диспозитарии этой

силы. Единство государства не в единстве воли этих органов, а в единстве

той силы, которой все они распоряжаются»[16].

По мнению Коркунова, изучаемые им феномены власти находятся, по

крайней мере, в двоякой зависимости от психологических факторов.

Во-первых, тот факт, что личность является составным элементом сразу

нескольких общественных групп, защищает ее от поглощения некой тотальной

идеей. «Дело в том, — пишет Коркунов, — что общество, являясь психическим

единением людей, допускает в силу этого принадлежность человека

одновременно ко многим разнообразным общениям. Личность поэтому, хотя и

есть продукт общества, но не одного какого-нибудь, а совместно многих

обществ. Влиянию каждого из этих обществ личность противопоставляет свою

зависимость от ряда других обществ, и в этой одновременной зависимости...

она находит противовес исключительному влиянию на нее каждого из них в

отдельности»[17]. Такой социально-психологический плюрализм обеспечивает

личности известную автономию, но она в силу парадоксальных причин стремится

вписаться в систему отношений властвования, ориентируясь прежде всего на

отношения подчинения.

Во-вторых, что более важно, картина властных отношений

интерпретируется Коркуновым применительно не к источнику власти, а к ее

объектам. И здесь власть как реально существующий факт разлагается на ряд

чисто психических элементов, а именно переживаний подвластных субъектов.

Власть, с этой точки зрения, не предполагает непременно направленной на

властвование воли. Коркунов подчеркивает, что для отношений властвования не

требуется, чтобы сознание зависимости основывалось на реалиях: для

возникновения их необходимо только сознание зависимости, а не ее

реальность.

Итак, подводя итоги второй главы, нужно отметить, что к началу XX века

на этом направлении либерализм исчерпал себя. В государственных и правовых

концепциях все отчетливее стала проявляться тяга к некоему единству,

коллективизации, органичности и объективности. Кризис либерализма породил

религиозно-философское направление в русской общественной мысли, своими

корнями уходившее в славянофильство и «русскую идею». В сфере политической,

государственной и правовой мысли это была попытка синтеза традиционного

консерватизма с либеральным индивидуализмом (персонализмом).

Глава III.

Второе пришествие либерализма в Россию.

Одним из наиболее сенсационных явлений истории России уже в конце XX

в. стало возвращение в нее устоев либерализма. Второе его пришествие после

кризиса начала века и 70-летнего изгнания исполнено поразительных

перипетий. Воспринятый российским обществом сначала (в 1987-1988 гг.) в

качестве своего рода дополнения к социализму, либерализм затем стремительно

обретает самостоятельность и в течение трех лет одерживает триумфальную

победу над коммунистическим режимом.

В 1991 г. политические силы, выступившие под либерально-демократическим

знаменем, фактически, мирным путем взяли в свои руки политическую власть в

стране. О таком триумфе либералы в дооктябрьской России не могли даже

мечтать. Но не менее поразителен последующий исторический поворот: не

прошло и года после начала чисто либеральных реформ, как массы россиян

разочаровались и в них, и в своих прежних политических кумирах. В

дальнейшем влияние этой идеологии в России неуклонно снижалось, и сегодня

она пребывает в состоянии глубокого кризиса.

В отечественной историографии пока еще мало исследований на эту тему.

Представители отечественной общественно-политической мысли оценивают

либерализм и его судьбу в России в зависимости от своей партийно-

политической позиции: национал-патриоты и коммунисты считают его чужеродным

явлением, продуктом иностранного влияния; представители противоположного,

"демократического" лагеря в последние годы озабочены по преимуществу

выяснением причин стремительного падения его влияния в России после 1991 г.

При этом "разочаровавшиеся" демократы объясняют неожиданный для них поворот

реформ "перерождением" или "предательством" своих политических соратников,

оказавшихся после 1991 г. у власти, а также тем, что те действовали не в

строгом соответствии с заветами либерально-демократического движения

оппозиционного периода.

Явная растерянность и противоречивость в объяснении резкого падения

авторитета либеральной демократии заключены в оценках Л. Тимофеева,

являющегося одним из видных идеологов современного российского либерализма.

В 1993 г. он объявил роковой ошибкой демократов из диссидентского лагеря их

вступление в альянс в конце 80-х гг. с "демократами" из КПСС и помощь этим

"двуличным политикам" в обретении власти. Стремительное нравственное

падение последних, по его заключению, дискредитировало либеральную

демократию в целом. В 1995 г. Л. Тимофеев высказывался уже в том духе, что

в России вообще не было и нет условий для либерально-демократического

общества, причем главными его противниками объявляются уже не эгоистичные

"верхи", а консервативные "низы".

Исторические условия распространения либерализма в России на рубеже 80-90-х

гг. обладали существенными отличиями от условий его развития в

дооктябрьской России. В 80-х гг. в России, казалось бы, вообще

отсутствовала "естественная среда" для его распространения (частная

собственность, рынок и экономическая конкуренция, гражданское общество и

политические свободы). По воспринятым многими современными российскими

политиками и обществоведами меркам западных советологов Россия была

тоталитарно-коммунистическим обществом, с либерализмом вообще

несовместимым. Тем более актуален и закономерен вопрос: почему переход

этого общества в либерально-демократический режим осуществлялся

эволюционным путем и так стремительно? Тому есть несколько причин, и одна

из них, на мой взгляд, имеет прямое отношение к характеру советского

общества 60-80-х гг.

Согласно выводу ряда исследователей в этом обществе происходила неуклонная

эрозия тоталитарных принципов и формировались внутренние механизмы и

предпосылки преодоления тоталитаризма и перехода в фазу либерально-

демократической модернизации. Среди исследований, содержащих данный вывод,

одним из наиболее весомых является монография американского профессора М.

Левина "Феномен Горбачева", в которой доказывается, что процессы

индустриализации и урбанизации советского общества в 80-х гг., атономизации

в нем личности, рост грамотности, особенно среднего и высшего образования,

трансформации рабочего класса интеллигенции, партийно-государственной элиты

и их ментальности вплотную подвел советское общество к радикальным

реформам.

К выводам Левина можно добавить положение о распространении в СССР 60-80-х

гг. своеобразного советского либерализма: его родоначальниками и главными

проводниками были "шестидесятники", которые во второй половине 80-х гг. не

случайно выступили в качестве инициаторов модернизаций, преобразовавших

советский "либерализм" сначала в либерально-демократический социализм,

затем в "нормальную" либеральную демократию. При этом под "советскими

либералами" : надо иметь ввиду не только и не столько узкий круг

диссидентов, сколько достаточно широки слой творческой, научной,

технической интеллигенции, как и часть хозяйственных государственных

управленцев, так или иначе преодолевавших советскую идеологическую

ортодоксию.

Но все же, совершенно очевидно, и к середине 1980-х гг., т.е. к началу

горбачевских реформ "естественная среда" либерализма в России

отсутствовала. Его восприятие российским обществом подготавливалось в

первую очередь воздействием субъективных факторов, среди которых поначалу

решающую роль играла деятельность М. Горбачев. Будучи избранным в 1985 г.

Генеральным секретарем ЦК КПСС, Горбачев, по его собственному признанию,

сделанному позднее, сосредоточил в своих руках власть, равную монаршей, и

сознательно стал на путь реформирования советского общества. Оценив;

политику Горбачева и сравнивая ее с возможными действиями других реальных

претендентов на пост Генерального секретаря ЦК КПСС, можно утверждать, что

никто из них не был способен на столь радикальные реформы.

Преобразовательная деятельность Горбачева может быть разделена на два

периода. Первый охватывал 1985-1986 гг. и укладывался в целом в рамки

традиционных командных административных мер по "ускорению" строительства

социализма. Второй период, начало которого положил январский 1987 г. Пленум

ЦК КПСС, означал коренное изменение в стратегии реформ. Командно-

административные методы были осуждены и отвергнуты, а вместо них на

вооружение была взята идея соединения социализма с демократией, С этого

момента начинается укоренение в СССР классических либеральных ценностей.

Нужно заметить, что ценности либерализма и демократии, воспринятые в России

как единое целое, обозначались в первые годы их освоения только как

"демократические" и ни разу как "либеральные". Источники дают возможность

установить, что понятие "либерализм" и "либеральный" вошли в обиход не

ранее 1990 г. В этом можно увидеть свою логику: до 1990 г. в обществе

доминировало убеждение в возможности успеха реформ на основе соединения

социализма с демократией, но с 1990 г., когда это убеждение стало

стремительно рушиться, в России восторжествовало желание "обустроиться" по

западной, т.е. либеральной модели.

Именно в 1991 г. либеральная демократия окончательно сменила

демократический социализм в качестве кредо модернизации в России. В

контексте этой перемены укоренилось и обрело популярность понятие

"либерализм". Но освоению либеральных принципов существенно способствовал

уже горбачевский курс реформ образца 1987-1988 гг. Концепция демократизации

включила тогда не только собственно демократические меры (введение

альтернативных выборов, разделение властей, отмена цензуры), но и ряд идей

из арсенала либерализма (естественные и неотъемлемые права человека, рынок

и рыночная конкуренция, гражданское общество и т.д.). В целом идейно-

политическая концепция Горбачева становилась во все большей степени

либерально-демократической, прокладывавшей путь внедрения в российское

общество моделей и механизмов, характерных для западных стран. Правда, сам

Горбачев и его окружение отвергали наличие в реформаторском курсе каких-

либо "буржуазных" (в марксистско-ленинской трактовке тождественных

либеральным) ценностей, доказывая, что провозглашенная ими демократическая

модель социализма восходит к идеалам Маркса и Ленина. Но в действительности

новая идеология и стратегия означали либеральную ревизию "марксизма-

ленинизма", ибо многие из включенных в них ценностей, в первую очередь

гражданское общество, парламентаризм, разделение властей, естественные и

неотъемлемые права человека, характеризовались Марксом и Лениным как

буржуазные и резко осуждались. Постепенно Горбачев и его окружение стали

называть эти ценности "общечеловеческими" и "универсальными", имея в виду,

что они должны быть восприняты любым обществом, рассчитывающим на

прогрессивное развитие.

Эволюционируя в направлении восприятия либеральных принципов, Горбачев и

его окружение добились успехов и во внесении их в массовое сознание, как и

в их практической реализации, вехами в которой стали XIX Всесоюзная

конференция КПСС в июне-июле 1988 г. (одобрено введение альтернативных

выборов, разделение властей, правовое государство, воспринята идея

гражданского общества), III Съезд народных депутатов СССР в марте 1990 г.

(отменена 6-я Статья Конституции СССР и создана легальная почва для

политического плюрализма и многопартийности), законы, создавшие условия для

введения рыночных отношений, конкуренции, частной собственности.

Деятельность Горбачева способствовала также возникновению главного

выразителя современного российского либерализма - политического движения,

названного радикальным, равно как и демократическим. XIX партконференция

своим решением о введении в СССР альтернативных выборов стимулировала

создание политической конкуренции и политического рынка, на котором в

качестве "продавцов" могли выступать кандидаты с разнообразными и

различающимися программами.

Другое дело, что этот "рынок" стал развиваться не в соответствии с

замыслами, а по правилам либерально-демократического политического

процесса. На практике сработала благосклонность к кандидатам, которые были

радикальнее самого Горбачева и посягнули на позицию не только партийных

ортодоксов, но и руководства КПСС и СССР в целом.

3.1 Радикал-либерализм

Политический радикализм сразу же перехватил у Горбачева лидерство в

выдвижении новых и все более смелых либерально-демократических требований.

В частности, "родовым криком" российского радикализма стали требования

введения многопартийности и частной собственности, возмутившие Горбачева и

названные им "популистскими".

В дальнейшем Горбачев использовал в отношении требований радикалов гибкую

тактику: пытался перехватить и обнародовать от своего имени предложения,

которые прочно усваивались обществом. Но все же лидерство в развитии

либеральной идеологии с начала 1989 г. прочно удерживали радикалы.

В восприятии и развитии российскими радикалами либеральной идеологии

различимы два этапа, разграниченных летом 1990 г. До этого времени понятие

"либерализм" ими практически не использовалось: в целом они оставались

верны доктрине "демократического социализма", после - они становятся

"чистыми" либералами. Термин "либерализм" в их идеологии теперь

используется так же часто, как и термин "демократия.

Российский радикализм с момента своего возникновения был явлением весьма

эклектичным, причем как в теоретико-идеологическом плане, так и по

социальному составу его выразителей, в число которых входили: во-первых,

относительно небольшая группа бывших диссидентов во главе с академиком А.

Сахаровым; во-вторых, большая часть научной и творческой интеллигенции,

ядро которой составили "шестидесятники" (Е. Евтушенко, Ю. Черниченко, В.

Селюнин, Г. Бакланов, О. Адамович и др.), но все большую роль играла

молодежь; в-третьих, часть советского партийно-идеологического аппарата (Б.

Ельцин, Р. Хасбулатов, Г. Бурбулис и др.). Достаточно пестрый состав

радикального движения предопределил и пестроту мотивов, которыми

руководствовались его участники, от искренне либеральных, до

замаскированных карьерных. Это предопределило и внутренние противоречия

радикального движения, расколы и "перерожденчество", наиболее полно

проявившиеся после утверждения радикалов у власти в России, когда выходцы

из советско-партийного аппарата заняли ключевые позиции в государственном

управлении, решительно потеснив от него своих союзников.

Тем не менее, при всей неоднородности либерального движения ему в

оппозиционный период было присуще очевидное идеологическое единство. В 1990

гг. для всех его течений была характерна вера в идеалы либерализма, в

"универсальные ценности" и пр.

В 1990 году в январском обращении к избирателям тогда еще единого

радикального ядра по сути провозглашалась несколько модернизированная

программа Октября 1917 г: "Власть народу! Предприятия - трудовым

коллективам! Земля - крестьянам! Собственность - всем и каждому!"

В конце 1989 г. эта концепция обрела черты конкретной программы, которая

в ретроспективе предстает как предтеча гайдаровской "шокотерапии". В

документах Межрегиональной депутатской группы, созданной радикалами,

правительственному плану поэтапной реформы экономики в течение шести лет

противопоставлялся лозунг "Реформы и рынок немедленно!" Говорилось, что "на

протяжении 1990 г. должна быть подготовлена ликвидация экономических

министерств и передача предприятий в собственность коллективов, заключающих

контракты с менеджерами. Эта "народная приватизация" должна была быть

дополнена созданием частной торговли и предпринимательства, введением

твердой конвертируемой валюты.

Для эволюции радикального движения в либеральном направлении важное

значение имело одно его отличие от горбачевцев: твердая ориентация на

западную модель общественного развития при сохраняющейся приверженности

"истинному" социализму. Нужно отметить, что в дальнейшем радикалы отвергли

социализм в любом его виде и твердо присягнули идеалу "чистого

либерализма", освобожденному от социалистической "примеси". Понятие

"либерализм" было теперь воспринято радикальным движением, как

основополагающее в его идеологии. А народившиеся весной-летом 1990 г.

партии радикального толка стали соперничать между собой под лозунгом

"Больше либерализма!" Соединение радикализма с "чистым либерализмом"

означало и утверждение в качестве господствующего в России идейно-

политического течения радикал-либерализма. Безусловно, чисто либеральными

объявили себя Конституционно-демократическая и Христианско-демократическая

партии, образованные людьми, прежде в КПСС не состоявшими. Чемпион среди

российских популистов В. Жириновский поставил слово "либерализм" на первое

место в названии созданной им Либерально-демократической партии.

Резкий уклон российского радикализма в сторону чистого либерализма

проявился в 1990 г. и в том, что наиболее популярными авторами

демократических средств массовой информации стали публицисты, отстаивавшие

ценность свободного рынка в духе М. Тэтчер и Р. Рейгана. Их западными

кумирами были уже Ф. Хайек и М. Фридман - сторонники "чистого капитализма".

Радикалы продолжали рассматривать западную модель как образец для России,

но теперь эта модель трактовалась как идеально капиталистическая и

антисоциалистическая.

На первый взгляд разъединение социалистических и либеральных идеалов может

показаться вполне естественным, логичным преодолением прежней "болезни

роста" радикального движения. Однако обращение к опыту западной цивилизации

опровергает такой взгляд: там либерализм в XX в. не отвергал социализм, а

развивался на основе собственной социализации. Так что следование этому

опыту отнюдь не предполагало столь категоричного отбрасывания

социалистического идеала. Это произошло по иной причине - в силу логики и

особенностей общественно-политических процессов в России.

Фактический провал двух реформаторских моделей Горбачева, обозначавшихся

одинаково как социалистические, явился причиной массового разочарования в

социализме разных социальных слоев.

Еще одной причиной резкого "поправения" российских радикалов в 1990 г.

стали прокатившиеся в конце 1989 г. антикоммунистические революции в

Восточной Европе. Они показали, что антикоммунизм пользуется широкой

поддержкой и что политические победы может принести не "половинчатая"

либерально-социалистическая позиция, а бескомпромиссное отрицание

"социализма".

В 1990-1991 гг. либерализм достиг наибольшего распространения и влияния в

России. Но в тот же период в нем сложились и те характерные черты, которые

при ретроспективном рассмотрении выступают как основа его кризиса в

последующие годы. Главными среди них оказались подражательство и

Страницы: 1, 2, 3, 4