Неосторожная вина

считая данное преступление неосторожным. Судебная коллегия по уголовным

делам Верховного Суда РФ 28 апреля 1992 г. приговор оставила без изменения,

указав следующее. За год до преступления в 1990 г. Авдеев уже изготовил и

использовал аналогичное взрывное устройство, следовательно, имел опыт

обращения со взрывчатыми веществами. Незадолго до повторной установки

взрывчатого устройства он высказывал в разговоре со свидетелями намерение

напугать лиц, желающих проникнуть на его участок, «более серьезно», чем это

сделал в первый раз. Эти обстоятельства, как установила Судебная коллегия,

свидетельствуют о том, что Авдеев «сознавал общественную опасность своих

действий, предвидел их общественно опасные последствия и сознательно

допускал наступление этих последствий».[21]

При преступном легкомыслии в отличии от косвенного умысла сознание и

воля не безграничны к возможным отрицательным последствиям своего деяния, а

направлены на их предотвращение. Закон характеризует волевое содержание

легкомыслия не только как надежду, а именно как расчет на предотвращение

общественно опасных последствий, имеющий под собой вполне реальные, хотя и

недостаточные основания. Совершая преступление с преступным легкомыслием

субъект, предвидя в весьма абстрактной форме возможность наступления

общественно опасных последствий, не проявляет безразличия, не рассчитывает

на случайность, на «авось», которые якобы смогут, по его мнению,

противодействовать преступному результату, а надеется на объективные

обстоятельства, на действия других лиц, механизмы, предохранительные

устройства, на силы природы, значение которых он оценивает неправильно,

вследствие чего и расчет на предотвращение преступного результата

оказывается неосновательным, самонадеянным, не имеющим достаточных к тому

оснований. Обстоятельства, на которые рассчитывает субъект при преступном

легкомыслии несмотря на все их разнообразие можно сгруппировать следующим

образом: 1) относящиеся к личности самого виновного (сила, ловкость,

знание, умение, опыт, мастерство и так далее); 2) относящиеся к обстановке,

в которой совершается преступление (ночное время, отсутствие людей и так

далее); 3) относящиеся к действию других лиц (расчет на то, что другие

затушат костер в лесу); 4) расчет на силы природы, на механизмы и так

далее.

Примером может служить дело Ш., который был осужден за умышленное

убийство подростка при следующих обстоятельствах. В целях предупреждения

кражи рыбы из мереж он сделал сигнализацию, для чего к мосткам, с которых

мережи ставились в реку, провел из своего дома провода и подключил их к

электросети напряжением 220 В, а в доме установил звонок. При попытке

разъединить провода от сигнализации с целью кражи мереж ночью

несовершеннолетний похититель был убит электротоком. Ш. предвидел

возможность наступления тяжких последствий и с целью их предотвращения

оповестил односельчан о существовании сигнализации под значительным

напряжением и просил соседей не допускать детей к этому месту, а также

показывал сигнализацию пастухам. Кроме того, он принял целый ряд

технических мер по предупреждению случайного поражения электротоком, к тому

же подключал сигнализацию к электросети лишь в ночное время и только тогда,

когда он сам находился дома. Поэтому в постановлении по этому делу Пленум

Верховного Суда СССР с полным основанием указал, что «в данном случае Ш.

проявил преступную самонадеянность, поскольку он знал об опасности, которую

представляет для человека электроток напряжением 220 В, но легкомысленно

надеялся на предотвращение тяжких последствий. При этом он рассчитывал не

на случайность, а на такие объективные факторы, которые, по его мнению,

исключали возможность наступления тяжких последствий». При такой ситуации

содеянное Ш. содержит состав не умышленного, а неосторожного убийства.[22]

Расчет, хотя и необоснованный, самонадеянный, на конкретные факторы,

способные, по мнению виновного, предотвратить наступление общественно

опасных последствий, существенно отличает преступное легкомыслие от

косвенного умысла, при котором такой расчет отсутствует, хотя и возможна ни

на чем не основанная надежда, что вредные последствия не наступят.

В целом итогом по данному вопросу можно считать, что основу

психического отношения лица к общественно опасным последствиям при

преступной самонадеянности составляет момент интеллектуальный. Воля по

отношению к ним бездействует, хотя само поведение субъекта волевое.

3. Небрежность, ее психологическое содержание. Критерии преступной

небрежности, отличие от невиновного причинения вреда (казуса).

Проблема преступной небрежности (неосознанной неосторожности) является

более сложной и недостаточно разработанной в теории уголовного права.

Одна из точек зрения по этой проблеме заключается в следующем: 1)

отрицание возможности неосторожной формы вины при поставлении в опасность

причинения вреда; 2) неосторожность может иметь место лишь при реальном

наступлении преступного результата, когда наличие психического отношения

лица к последствиям при преступной небрежности отрицается; 3) ограниченная

область наказуемой небрежности, ответственность за которую наступает лишь в

случаях, когда лицо должно было и могло предвидеть; 4) для ответственности

за преступную небрежность достаточно одного из критериев - объективного или

субъективного.

О преступной небрежности (неосознанной неосторожности) может идти

речь, когда на лице в силу тех или иных оснований лежит обязанность

определенного поведения, исключающего наступление вредных последствий. При

этом уголовное законодательство требует существования не одного из двух

критериев ответственности – объективного или субъективного, а их

одновременного наличия.

В законодательстве стран Западной Европы выдвигается объективный

критерий для установления преступной небрежности. Определено, что

возможность предвидеть наступление преступных последствий может иметь место

лишь тогда, когда при данных обстоятельствах эти последствия мог предвидеть

«средний благоразумный человек». «Использование лишь объективного критерия

для установления небрежности, - указывал А.А. Пионтковский, - неизбежно

приводит к признанию виновными лиц, которые в действительности не обладают

предусмотрительностью «среднего благоразумного человека». Использование

объективного критерия «среднего благоразумного человека» фактически

освобождает от необходимости искать в преступлениях, где ответственность

наступает за неосторожную вину, реальное психическое отношение к

общественно опасному результату. Это означает отказ от принципа

ответственности лишь при наличии вины и переход на позиции объективного

вменения».[23]

Представляется, что критерий «среднего благоразумного человека»

несовместим с принципом индивидуальной ответственности. Использование этого

критерия приводит к необоснованному привлечению к уголовной ответственности

лиц, которые не могут в связи со своими индивидуальными особенностями

предвидеть общественно опасные последствия своих действий. С другой

стороны, лица, обладающие свойствами, превосходящими «среднего

благоразумного человека», будут освобождены от уголовной ответственности,

так как «средний благоразумный человек» не мог бы предвидеть общественно

опасный характер своих действий.[24]

Для преступной небрежности как одной из форм вины более значим

правовой, нормативный характер. В законе определено, какие общественно

опасные последствия побочного характера считать преступными при

неосторожности. Только в связи с этим приобретает правовое значение и

психическое отношение субъекта к этим последствиям. По своей же

психологической сути само действие (бездействие) при небрежности, в

результате которого нарушаются правила предосторожности, является

мотивированным и целенаправленным, волевым и сознательным.[25]

Однако встает вопрос: согласуется ли это с принципом субъективного

вменения?

Эта проблема дискутируется в науке и судебной практике. Для ее решения

следует выяснить, какие аргументы выяснить, какие аргументы выдвигаются для

защиты уголовной ответственности за небрежность. Главный аргумент –

нормативный: уголовная ответственность за небрежность наступает тогда,

когда лицо должно было предвидеть общественно опасные последствия своих

действий (бездействия) и могло это сделать, то есть при наличии объективной

обязанности и субъективного предела фактически ставится знак равенства

между нормативным содержанием преступной небрежности и реальным психическим

процессом. Для сглаживания проблематичности этого соотношения некоторые

авторы выходят на оценку небрежности как на психологическую характеристику

личности вообще. «Невнимательность, непродуманность, безалаберность, -

считал А.А. Пионтковский, - свидетельствуют... о наличии определенного

реально существующего действительного психического отношения к наступившим

последствиям».[26]

В соответствии с действующим законодательством (часть 3 статья 26

Уголовного кодекса РФ) для преступной небрежности характерно непредвидение

возможности наступления общественно опасных последствий при наличии

обязанности (долженствования) и возможности предвидеть эти последствия.

Из прошлого законодательного определения преступной небрежности не

было видно, каким должно быть психическое отношение виновного к своему

деянию. В части 3 статьи 26 Уголовного кодекса РФ 1996 года говорится о

том, что преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не

предвидело возможности наступления общественно опасных последствий, хотя

при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло

их предвидеть. Для преступления, совершенного по небрежности, характерно

меньшее либо ошибочное осознание виновным фактических и социальных

признаков деяния. Субъект не сознает, но обязан и имел возможность

сознавать характер своих деяний.

Интеллектуальное содержание небрежности характеризуется двумя

признаками: отрицательным и положительным. Отрицательный признак

небрежности заключается в непредвидении лицом возможности наступления

преступных последствий и в отсутствии осознания противоправности

совершаемого деяния (действия или бездействия). Психическое отношение

виновного к своему деянию при небрежности характеризуется сознанием

нарушения определенных запретов, непредвидением наступления преступных

последствий, либо тем, что лицо, совершая волевой поступок, не сознает, что

оно нарушает правила предосторожности, либо отсутствием волевого контроля,

который утрачен по вине этого лица. Положительный признак интеллектуального

момента преступной небрежности состоит в том, что виновный должен был и мог

проявить необходимую внимательность и предусмотрительность и предвидеть

наступление фактически причиненных преступных (общественно опасных)

последствий. Именно этот признак превращает небрежность в разновидность

вины в ее уголовно-правовом понимании. Он устанавливается с помощью двух

критериев: должествование означает объективный критерий, а возможность

предвидения - субъективный критерий преступной небрежности.

Волевой момент преступной небрежности заключается в том, что виновный,

имея реальную возможность предотвратить преступные последствия совершаемого

им деяния, не активизирует свои психические силы и способности для

совершения волевых действий, необходимых для предотвращения преступных

последствий, и, следовательно, не превышает реальную возможность в

действительность.

Ответственность за преступную небрежность наступает лишь в случае,

если лицо хотя и не предвидело возможности наступления преступного

последствия, но должно и могло предвидеть его наступление. Должен ли был и

мог ли виновный предвидеть последствия своего деяния, можно установить на

основе объективного и субъективного критерия. Долженствование - объективный

критерий небрежности, а возможность предвидения - субъективный.

Объективный критерий небрежности носит нормативный характер и означает

обязанность лица предвидеть возможность наступления общественно опасных

последствий с соблюдением требований обязательных для этого лица мер

предосторожности и необходимой внимательности. Эта обязанность может

основываться на законе, на должностном статусе виновного, на

профессиональных функциях, на основе правил техники безопасности,

эксплуатации различных механизмов, общежития и т.д. Отсутствие обязанности

предвидеть последствия исключает вину данного лица в их фактическом

причинении.

Например, президиум Верховного Суда Республики Татарстан 9 января 1997

года отменил приговор Зеленодольского городского суда от 20 июня 1996 года

в отношении Ефимова, осужденного по части 1 статьи 171 и статьи 172

Уголовного кодекса РСФСР, и дело прекратил за отсутствием в действиях

Ефимова состава преступлений.

Он был признан виновным в превышении служебных полномочий и

халатности. Ефимов, являясь должностным лицом государственной лесной

охраны, в нарушение требований закона разрешил спилить деревья во вверенном

ему обходе лесничестве, в связи с чем лесному хозяйству района был причинен

существенный вред. Кроме того, Ефимов без уважительных причин не выходил на

работу с 21 декабря 1995 года по 9 января 1996 года, вследствие чего во

вверенном ему под охрану обходе лесничестве была произведена незаконная

порубка леса на 49637304 рубля.

Отменяя приговор, президиум пришел к выводу о том, что Ефимов,

работавший лесником, не является субъектом преступления, поскольку он не

наделен по закону ни организационно-распорядительными, ни административно-

хозяйственными функциями. Вместе с тем, принимая такое решение со ссылкой

на статью 170 Уголовного кодекса РСФСР, президиум оставил без внимания

имеющийся в материалах дела документ – «Должностные обязанности лесника»,

согласно которому ему предоставлено право проверять документы на право

порубки леса, принимать меры к предотвращению незаконной порубки леса,

составлять протоколы (акты) о самовольных порубках леса и других

лесонарушениях, задерживать лиц, виновных в возникновении лесных пожаров, и

доставлять их соответствующим органам власти, то есть выполнять функции

представителя власти.[27]

Однако, наличие само по себе такой обязанности еще не является

достаточным основанием для признания лица виновным. При наличии обязанности

предвидеть последствия (объективный критерий неизбежности) необходимо еще

установить, что лицо имело реальную возможность в данном конкретном случае

предвидеть наступление общественно опасных последствий (субъективный

критерий), но эту возможность не реализовало и последствий не избежало.

В законе субъективный критерий небрежности выражен словосочетанием:

«могло предвидеть», что означает персональную способность конкретного лица

в той или иной обстановке, при наличии у него необходимых личных качеств

(профессионального и жизненного опыта, компетентности, уровня развития и

образования, состояния здоровья, его физических данных, степени

восприимчивости и т.д.), позволяющих правильно воспринимать вытекающую из

ситуации совершения деяния информацию и сделать обоснованные выводы

(правильные оценки), предвидеть возможность наступления общественно опасных

последствий. Это означает, что возможность предвидения последствия

определяется, во-первых, особенностями ситуации, в которой совершается

деяние, а во-вторых, индивидуальными качествами виновного. Ситуация не

должна быть чрезмерно сложной, чтобы задача предвидеть последствия была в

принципе разрешимой. Этот критерий при определении наличия преступной

небрежности имеет преобладающее значение, так как преступная небрежность

может иметь место только в пределах возможного предвидения общественно

опасных последствий. Наличие этих двух предпосылок делает для виновного

реально возможным предвидение общественно опасных последствий.

Являясь видом неосторожной вины, небрежность имеет некоторое сходство

с преступным легкомыслием. Общим для интеллектуального элемента обоих видов

неосторожности является то, что виновный не предвидит реальной возможности

наступления общественно опасных последствий (то есть их возможности в

данном конкретном случае), хотя такую возможность он мог предвидеть.

Различие же состоит в том, что при легкомыслии лицо предвидит абстрактную,

то есть в других сходных ситуациях, возможность наступления вредных

последствий и поэтому осознает потенциальную опасность своих действий,

тогда как при небрежности оно ни в какой форме не предвидит возможности

наступления таких последствий и, следовательно, не осознает даже

потенциальной опасности избранного способа поведения.

Легкомыслие и небрежность имеют сходство в волевом моменте. И в том и

в другом случае отсутствует положительное отношение к возможному

последствию. А различие этих видов неосторожности состоит в том, что при

легкомыслии виновный совершает действие в надежде на предотвращение

возможных последствий, а при небрежности виновному волевые усилия

представляются либо полезными, либо нейтральными.

Новеллой Уголовного кодекса РФ 1996 года является впервые включенная в

него норма о невинном причинении вреда, предусматривающая две его

разновидности. В части 1 статьи 28 Уголовного Кодекса РФ закреплена такая

разновидность невиновного причинения вреда, которая в теории уголовного

права именуется субъективным случаем или «казусом» и определяется так:

«Деяние признается совершенным невиновно, если лицо, его совершившее, не

осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной

опасности своих действий (бездействия) либо не предвидело возможности

наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не

должно было или не могло их предвидеть».

Применительно к преступлениям с формальным составом это означает, что

лицо, совершившее общественно опасное деяние, не осознавало и по

обстоятельствам дела не могло осознавать общественной опасности своих

действий (бездействия). Подобного рода «казусом» является, например,

причинение вреда здоровью лица, ошибочно принятого за убийцу, для его

задержания, если стечение объективных обстоятельств давало веские основания

считать именно его лицом, совершившим преступление.

Применительно к преступлениям с материальным составом субъективный

случай заключается в том, что лицо, совершившее общественно опасное деяние,

не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по

обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть. Эта

разновидность субъективного случая отличается от небрежности отсутствием

либо обоих, либо хотя бы одного из его критериев.

Например, К. был осужден за неосторожное убийство, совершенное при

следующих обстоятельствах. Закурив, он бросил через плечо горящую спичку,

которая попала в лежавшую у дороги бочку из-под бензина и вызвала взрыв

бензиновых паров. При этом дно бочки вылетело и, попав в С., причинило ему

смертельное ранение. Учитывая данные обстоятельства, Судебная коллегия по

уголовным делам Верховного Суда РСФСР пришла к выводу, что смерть С.

наступила в результате несчастного случая, поскольку в обязанности К. не

входило предвидение и предупреждение фактически наступивших последствий,

следовательно, он причинил их без вины.[28] В данном случае казус был

констатирован из-за отсутствия объективного критерия небрежности. Но

практика знает немало примеров отсутствия вины, обусловленного отсутствием

только субъективного критерия.

В части 2 статьи 28 Уголовного Кодекса РФ закреплена новая, доселе

практике не известная разновидность невиновного причинения вреда. Она

характеризуется тем, что лицо, совершившее общественно опасное деяние, хотя

и предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих

действий (бездействия), но не могло предотвратить эти последствия в силу

несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных

условий или нервно-психическим перегрузкам. В такой ситуации причинение

вреда признается невиновным не из-за дефектов интеллектуального или

волевого отношения, а вследствие объективной невозможности предотвратить

наступление общественно опасных последствий по одной из двух указанных в

законе причин.

Во-первых, невозможность предотвратить вредные последствия, которые

охватываются предвидением действующего лица, исключает уголовную

ответственность, если она обусловлена несоответствием психофизиологических

качеств причинителя вреда требованиям экстремальных условий, то есть таким

неожиданно возникшим или изменившимся ситуациям, к которым лицо не готово и

по своим психофизиологическим качествам неспособно принять правильное

решение и найти способ предотвращения вредных последствий (например, в

условиях аварии по причине конструктивных дефектов или заводского брака

машины или механизма).

Во-вторых, деяние признается невиновным, если невозможность

предотвратить общественно опасные последствия обусловлена несоответствием

психофизиологических качеств причинителя вреда его нервно-психическим

перегрузкам (например, при работе пилота самолета или машиниста электровоза

во вторую смену подряд).

Существенное значение для рассматриваемых в работе вопросов имеет

решение проблем об ответственности за неосторожность и проводимых

предупредительных мерах.

Н.С. Таганцев в свое время утверждал, что «центральным типом

Страницы: 1, 2, 3, 4