Законодательная техника, терминология

охватывает различные виды межотраслевой и отраслевой терминологии.

Межотраслевая терминология – это терминология, используемая в

нескольких отраслях законодательства (материальная ответственность,

значительный ущерб, проступок и т. д.). Отличительной чертой отраслевой

терминологии является то, что она основывается на предметно-логических

связях и отношениях соответствующих понятий, отражающих специфику

конкретной сферы правовых отношений. Следовательно, отраслевая

терминология обслуживает особую отрасль законодательства, т. е.

образует отраслевое терминологическое поле, которое не совпадает ни с

общеправовым, ни с межотраслевым терминологическими полями – более

широкими в содержательном и функциональном отношении (сделка, давность

совершения преступления, развод и т. п.).

Термины, используемые в законодательстве, можно классифицировать

и по другим основаниям. Например, Различаются термины: 1)

общеупотребимые, 2) общеупотребимые, имеющие в нормативном акте более

узкое, специальное значение, 3) сугубо юридические, 4) технические.

Общеупотребимые термины – это обычные, широко распространенные

наименования предметов, качеств, признаков, действий, явлений, которые

в одинаковой мере используются в бытовой речи, в художественной и

научной литературе, в деловых документах, в законодательст ве. Такие

термины просты, общепонятны. В законодательстве они используются в

общепринятом значении и ника- кого специального смысла в себе не

содержат («находка», «массовые отравления» и т. д.).

Частота употребления рассматриваемых терминов довольно

значительна в нормативных актах. Наиболее часто используются такие

общеупотребимые термины, как «заявление» – 108 раз, «заседание» – 205,

«правило» – 225, «действие» – 351, «порядок» – 537, «дело» – 688 раз, и

т. д. Проведенные лингвистические исследования показали, что из общего

количества использованных слов (словосочетаний) 80% приходится на

общеупотребимые слова. Очевидно, что в актах, регулирующих сферу

судебной деятельности, больше общеупотребимых слов, нежели, к примеру,

в актах, регулирующих хозяйственные отношения, где специальные

технические термины всгречаются значительно чаще. Однако и там

общеупотребимые слова – основной языковый пласт.

Общеупотребимые термины, правда, не всегда удобны. Их содержание

зачастую многозначно, допускает различные толкования. Они могут

применяться то в одном, то в другом значении. Поэтому использование

таких терминов целесообразно, если их значение очевидно для всех и не

порождает каких-либо сомнений в данном контексте. Используя

общеупотребимые термины в нормативных актах, законодатель должен

обеспечить их толкование в той или иной форме, чтобы был предельно ясен

смысл. Возьмем, например, термин «опьянение». «Лицо, совершившее

преступление в состоянии опьянения,– установлено законом,– не

освобождается от уголовной ответственности». На практике возникает

вопрос, связано ли опьянение с употреблением только алкогольных

напитков или наркотических средств. Ответ на этот вопрос дает

медицинская наука, определяя опьянение как состояние, вызванное

употреблением не только алкоголя, но и наркотиков. В то же время

необходимо иметь в виду, что понятия алкоголизма и наркомании – понятия

не совпадающие. Поэтому алкоголик и наркоман, как соответственно

алкогольный напиток и наркотическое средство – не одно и то же.

Важно, чтобы специальное значение общеупотребимого термина было

очевидным. Обычно таким терминам в законе даются определения. Если

этого нет, значение термина определяется исходя из общего контекста.

При первом употреблении термина со специальным значением во избежание

чрезмерно широкого или неточного толкования уместно давать к нему

соответствующие нормативные разъяснения.

Правоприменительная практика очень часто нуждается в различных

разъяснениях тех или иных терминов, используемых в законодательстве.

Порой даже квалифицированные специалисты не всегда могут дать

правильное толкование тому или иному понятию, обозначаемому

соответствующим термином. Например, понятие существенного вреда,

причиняемого государственным или общественным интересам или охраняемым

законом правам и интересам граждан, формулируется совершенно одинаково

при описании в кодексе трех составов должностных преступлений –

должностного злоупотребления, превышения власти или служебных

полномочий и халатности. Однако применительно к каждому виду

перечисленных преступлений используется данное понятие неодинаково.

Внешне составы преступлений не отличаются и обозначаются одинаковыми

терминами, а содержание понятия существенного вреда при умышленном

преступлении (должностном злоупотреблении и превышении власти) и

неосторожном преступлении (халатности) различно. Так при должностном

злоупотреблении причинение ущерба государству судебная практика

признает обычно существенным вредом, а причинение этого же ущерба по

неосторожности в результате халатности рассматривается как

дисциплинарный проступок. Помимо этого, содержание понятия

существенного вреда при халатности, должностном злоупотреблении или

превышении власти различно и по формальным основаниям, так как

последние два состава предусматривают и более тяжкие правовые

последствия. В связи с этим ученые верно резюмируют, что содержание

анализируемого понятия, обозначаемого одним и тем же термином, зависит

от характера должностного преступления и степень существенного вреда

оценивается в каждом конкретном случае исходя из умысла виновного,

общественной опасности совершенного им деяния и того ущерба, который

был нанесен государству, общественной организации, интересам отдельных

граждан'.

Как и любая иная сфера общественной жизни, юриспруденция не может

обойтись без особой терминологии, которая специально выработана

законодателем для регулирования общественных отношений. Специальные

юридические термины, как правило, лаконично и относительно точно

обозначают понятие, применяемое в юриспруденции («истец», «судимость»,

«неустойка», «дознание» и т. д.). Многие из них по-своему изящны.

В законодательном тексте немало таких специальных юридических

терминов, значение которых не всегда можно объяснить исключительно с

лингвистических позиций. Мы уже приводили в качестве примера термин

«юридическое лицо». Ведь по буквальному смыслу слово «лицо» относится к

личности, а не к какой-либо организации, ассоциации. Однако

употребление подобных терминов оправданно, необходимо, ибо с точки

зрения их практического конвенционального использования они обладают

преимущества- ми, однозначно определяя конкретные юридические понятия.

Следует иметь в виду и многовековую традицию их использования.

Специальных юридических терминов в законодательстве не так много.

Применяются они для обозначения особых понятий и только в

юриспруденции. Как правило, специальный юридический термин создается

законодателем, когда в общелитературном языке нет подходящего слова для

обозначения соответствующего понятия. Зачастую специальные термины

заимствуются из римского права или из иных развитых правовых систем

(«акцепт», «виндикация», «контрабанда» и т. д.). Но в основном они

образуются из корней отечественного языка («преступление, «дознание»,

«суд», «закон»).

Несмотря на то, что число специальных юридических терминов не так

велико, они довольно часто употребляются в законодательстве. Например,

в кодификационных актах по вопросам судоустройства, уголовного и

гражданского права и процесса термин «закон» используется 421 раз,

«законодательство» – 205, «преступление» – 454, «приговор» – 198,

«прокурор» – 255 раз. Среди актов, взятых на государственный учет

термин «суд» употребляется в 4,5 тыс. актах, «прокуратура» – в 2 тыс.

актах, «юридическое лицо» – в 116 актах.

Многие термины, которые были созданы законодателем и

первоначально являлись чисто юридическими, в дальнейшем широко

распространились в быту, в художественной литературе, активно

применяются за пределами юриспруденции («преступник», «закон»,

«алименты» и т. д.). Они перестали быть собственно юридическими,

превратились в обыденные.

В нормативных актах употребляется много терминов, заимствованных

из различных областей науки, техники, искусства, а также

профессионализмы. В литературе за ними закрепилось наименование

«технические термины» (например, «диапозитив», «микрофарада»,

«фонограмма»). В процессе применения норм права в различных сферах

общественной жизни без специальных технических терминов обойтись

зачастую невозможно. Необходимо придерживаться правила, что технические

термины употребляются в том смысле, который закреплен за ними в

соответствующей отрасли знания.

Специальные юридические и технические термины весьма удобны:

однозначно обозначают нужное понятие, содействуют более четкому

изложению нормативных предписаний, способствуя тем самым более

правильному пони- манию и применению последних. Иначе говоря, они

максимально уплотняют словесную информацию, экономят средства передачи

законодательной мысли. С помощью таких терминов могут быть достигнуты

однозначность, семантическая конкретность, полнота юридических

формулировок. Едва ли целесообразно заменять специальные термины

развернутыми описательными выражениями, поскольку это привело бы к

громоздкости нормативных актов, затрудняло бы их применение.

Разумеется, употреблять специальные термины следует в пределах

смысловой и информационной необходимости, не перегружая ими нормативные

акты. Применение такого рода терминов уместно в актах специального

назначения, для ограниченного круга специалистов и неуместно в актах,

которые рассчитаны на широкие круги граждан.

Можно также выделить термины точного значения и термины,

выражающие оценочные понятия. Смысл первых полностью зависит от закона

и определяется им. Фактические обстоятельства рассматриваемого дела на

их содержание не влияют (пенсия, развод, выселение, безбилетный проезд

и др.). Обозначая то или иное понятие, они отражают объективные связи

действительности, и роль органа, применяющего нормы права с такими

терминами, сводится к тому, чтобы уяснить их содержание, констатировать

соответствие признаков обозначаемых ими понятий и определенного факта,

события. Значение терминов, обозначающих оценочные понятия, связано с

конкретными обстоятельствами рассматриваемого дела, зависит от них

(существенный вред, значительный ущерб и т. д.). Посредством таких

терминов правоприменительный орган должен не просто констатировать, но

и оценить соответствие признаков того или иного рассматриваемого факта,

события и признаков соответствующего оценочного понятия. В пределах,

очерченных законом, правоприменитель, в сущности, сам формулирует

содержание оценочного понятия, причем конкретные признаки его

содержания каждый раз определяются в зависимости от признаков

рассматриваемого случая.

В законодательстве немало терминов, обозначающих оценочные

понятия. Нельзя сочинить правила, пригодные на все случаи жизни, для

сложных и разнообразных жизненных отношений. Оценочные понятия помогают

правильно учитывать социально-политическую обстановку, конкретные

обстоятельства, создают почву для правовой инициативы,

самостоятельности, творческого подхода к осуществлению права.

3.Научно-техническая терминология и другие техницизмы,

употребляемые в законе

В каждом из современных развитых языков имеются многие тысячи

специализированных терминов, которые берутся из различных областей

знания: техники, науки и других специализированных сфер. Их число даже

превышает число слов общелитературного языка и продолжает расти. Многие

из них попадают в законодательство. Именно в нормативных актах,

регулирующих эти сферы отношений, число специализированных терминов

особенно велико. Наиболее часто такие термины встречаются в

ведомственных актах и в актах, издаваемых самими предприятиями,

объединениями. Все больше проникают они и в правительственные, даже в

законодательные акты. Очень интенсивно растет их численность в

международно-правовых актах, например, в актах, регулирующих морские,

транспортные отношения.

Технический, медицинский, географический или иной

специализированный термин, попав в нормативно-правовой акт, как

правило, не становится собственно юридическим. И лишь в некоторых

случаях он приобретает специальную юридическую функцию. Так, термины

«тяжкое телесное повреждение», «легкое телесное повреждение» и им

подобные возникли на основе медицинской терминологии. Но в уголовном

законодательстве им было придано определенное, очень четкое юридическое

содержание. Они были использованы для обозначения вполне определенных

составов преступлений, влекущих те или иные юридические последствия.

Вместе с тем такие заимствованные термины сохраняют и некоторое

медицинское или иное специальное значение в той сфере общественных

отношений, в которой они возникли. И все же юридическая функция такого

трансформированного законодательством термина становится преобладающей,

в том числе для его употребления в исходной сфере общественных

отношений. Бывают и такие термины, которые, попав в законодательство из

других специальных сфер и став сугубо юридическими, утрачивают свое

первоначальное значение.

Однако наиболее типичен вариант, рассмотренный выше:

специализированный термин, хотя и попадает в законодательство, тем не

менее сохраняет полностью свое исходное значение, продолжая

использоваться для обозначения неюридического понятия, преимущественно

специалистами той сферы отношений или знаний, из которой он попал в

законодательство. В качестве примера назовем термины «гербициды»,

«эпизоотия», «гигакалория», «киловатт-час». Именно они-то и составляют

подавляющую часть терминологии современных нормативно-правовых актов,

именно их число здесь растет наиболее бурно.

Но если такие термины, даже попав в закон или другой нормативно-

правовой акт, не становятся собственно юридическими терминами, то

представляют ли они достаточный интерес для юриста? Да, представляют, и

весьма существенный.

Огромное число терминов, неизвестных юристам, большинству других

должностных лиц и гражданам, существенно усложняет языковую форму

многих современных нормативно-правовых актов, тем более, что помимо

узко- специальных в них все шире используются другие мало- известные

слова, а также сокращения, формулы и тому подобные технизированные

элементы словесно-знаковой, языковой формы права. В результате эти акты

трудно понять не только гражданам, но и специалистам-юристам. Число

труднодоступных для понимания актов, особенно на ведомственном и

локальном уровнях, весьма велико.

Иногда говорят, что это не может отрицательно влиять на

эффективность права, ибо такие акты рассчитаны на специализированных

исполнителей, для которых они вполне понятны. Однако с этим вряд ли

можно согласиться.

Как правило, такие акты могут быть правильно поняты лишь теми

должностными лицами, которые имеют специальное образование

(техническое, медицинское и т. п.). Но ведь помимо них к реализации

этих актов имеют отношение обычно многие иные люди: представители

общественности, рабочие, другие граждане.

Одним из источников напрасного усложнения нормативных текстов и

их терминологии являются технизированные сокращения. Они часто имеют

действительно терминологический характер (например, сокращения,

обозначающие марки машин, горючего, цемента). Но очень часто это –

всего лишь дань моде или профессиональные, ведомственные и иные

жаргонизмы, а то и просто новообразования разработчиков. На наш взгляд,

такие сокращения в нормативных актах, в принципе, употреблять не

следует, за исключением общеизвестных или официально установленных

законодателем (например, название марки машины). А эти сокращения нужно

помещать в таком контексте, из которого ясно бы следовало, что речь

идет именно о марке машины, материала и т. д. Однако и в этом случае

хотя бы в одном месте акта (где сокращение приводится впервые) следует

давать его официальную расшифровку.

Бывают случаи, когда малоизвестные или невестные широкому

читателю научные, технические термины приходится употреблять в акте что

они употреблялись в международных стандартах. Тогда уместно в том же

акте расшифровать малоизвестный термин. Так особенно актуально, если

для обозначения к понятий, явлений, предметов наряду с национальной

имеется и единая международная терминология в наименованиях всех видов

животных, растений, многих медицинских, фармацевтических понятий). Есть

и другие, менее распространенные, причины, обусловливающие рост безо

всякой на то необходимости количества технических терминов в

нормативных актах, а равно ненужных их суррогатов,

Наиболее целесообразным представляется наименование этого понятия

(явления, предмета) в русскоязычном акте по-русски с указанием в

скобках его единого международного наименования (например, наименование

особо охраняемых животных и растений в экологическом законодательстве).

Этим обеспечивается максимальная точность и доступность термина.

Последовательное проведение в жизнь рассмотренных выше несложных

правил могло бы стать важным средством борьбы с не всегда обоснованным

усложнением языковой формы права, с злоупотреблением научно-

техническими, а главное, наукообразными терминами и другими

техницизмами. Но в этих же целях возможны и некоторые иные

организационно-правовые меры. Одной из них является стандартизация

научно-технических и других специализированных терминов

Под влиянием НТП в форме изложения правовых предписаний

появляются различного рода таблицы, схемы, образцы, чертежи, рисунки,

формулы, знаки, географические карты и т. п. Чаще всего они

употребляются в технико-юридических ведомственных и локальных актах. Но

и в законах и правительственных актах они тоже – не редкое исключение.

Все шире используются они в актах, регулирующих экономико-

организационные отношения (планирование, внутренний хозрасчет),

регламентирующих различные денежные выплаты; в актах, для реализации

которых требуется выполнять достаточно сложные расчеты .

Большинство таких сравнительно новых нормативных компонентов

связано с более интенсивным использованием в правовом регулировании

технических и других естественных наук. Но некоторые производны от

развития юридической науки и законодательной техники. Так, весьма

широко распространенная табличная форма изложения части нормативного

текста, использование различного рода графиков, перечней в изложении

нормативных предписаний часто объясняются именно этим. Такая форма

позволяет повысить точность, ясность, компактность изложения

нормативного материала, усилить формальную определенность акта. При

очень небольшом объеме такая, форма дает ясную и наглядную информацию в

размере налогообложения фонда оплаты труда.

В ряде случаев чертежи, схемы и рисунки служат в качестве

официального пояснения к словесным формулировкам нормативных

предписаний, содержащихся в тех же нормативных актах., Они обязательны

для всех органов, применяющих эти предписания, и незаменимы для

правильного их истолкования. Но, пожалуй; еще чаще чертежи, схемы,

рисунки являются основными компонента- ми содержащихся в акте

предписаний, выполняя важную нагрузку при изложении смысла правовых

норм, причем здесь словесный текст предписаний может служить пояснением

к этим чертежам, схемам, рисункам или формулам. Такие технико-

юридические части нормативного текста могут быть составной частью

диспозиции нормативного предписания, но иногда с их помощью

формулируются и некоторые сложные гипотезы правовых норм. Очень часто

текст предписания не может быть правильно понят без обращения к

чертежу, схеме, рисунку.

Многочисленные примеры разнообразного использования новых

компонентов изложения нормативных предписаний содержатся в большинстве

крупных сборников нормативных актов по технике безопасности и по

некоторым иным видам производственной деятельности. В тексте

нормативных актов зачастую уже не повторяется содержание, заложенное в

чертежи, схемы или рисунки, различного рода знаки и символы, а лишь

имеются отсылки к этим чертежам, знакам, схемам и рисункам. Более того,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5