Сниженная лексика в современном немецком языке; источники пополнения и особенности функционирования в молодежном сленге

Сниженная лексика в современном немецком языке; источники пополнения и особенности функционирования в молодежном сленге

МИНИСТЕРСТВО НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

СЛАВЯНСКИЙ-НА-КУБАНИ

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ

ФАКУЛЬТЕТ ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ

специальность 033200.00 «Немецкий язык с дополнительной специальностью

английский язык»

кафедра германской филологии

и методики преподавания иностранных

языков

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

СНИЖЕННАЯ ЛЕКСИКА В СОВРЕМЕННОМ НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ; ИСТОЧНИКИ ПОПОЛНЕНИЯ И

ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ В МОЛОДЕЖНОМ СЛЕНГЕ

|Выполнил |Научный руководитель |

|студент 5 курса |канд. филол. наук., |

|Солодкий Максим |доц. Синдеева Виктория |

|Васильевич |Борисовна |

| | |

|____________________ |_______________________ |

| | |

| | |

| | |

| | |

г. Славянск-на-Кубани

2004г

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ....................................................................

.........................................3

ГЛАВА 1. Особенности словаря молодежного

социолекта...............................6

1.1. Стилистическое расслоение словарного состава языка; разговорная

лексика.....................................................................

................................................6

1.2. Понятия «сленг»,

«жаргон»....................................................................

......11

3. . Причины употребления сниженной лексики в языке

молодежи..............13

ГЛАВА 2. Стилистичесикие кластеры сниженной

лексики.............................24

2.1. Лексикографическое отражение сниженной

лексики................................24

2.2. Функциональная нагрузка стилистических кластеров в молодежном

сленге......................................................................

...............................................34

2.3. Источники пополнения регистра сниженной

лексики...............................45

ЗАКЛЮЧЕНИЕ..................................................................

..................56

СПИСОК

ЛИТЕРАТУРЫ..................................................................

.50

ВВЕДЕНИЕ

Антропоцентризм как воззрение о том, что человек есть центр и высшая

цель мироздания, завоевывает все более прочные позиции в качестве ведущего

принципа в различных областях научных исследований. Применительно к

филологии эта тенденция выражается в обращении интересов современных

исследователей к живой разговорной речи, к дискурсу в его ежедневном,

бытовом выражении. Экспрессивность, образность, живость, подвижность

состава, некоторая социальная кодированность – все эти качества

разговорного пласта современной лексики привлекали и привлекают многих

ученых, в числе которых необходимо назвать имена Г. Эманна, В.Д. Девкина,

Б.А. Ларина, Т.Г. Никитиной, Г.В. Быковой и других.

В настоящее время нельзя сказать, что вопрос выделения, классификации,

исследования и «регулирования» потребления в дискурсе сниженной лексики

относится только к лингвистической проблематике. Этой проблемой занимаются

такие науки, как психология, социология, педагогика, группа юридических

наук, а также, как показал опыт последних лет, этим вопросом занимаются

даже парламенты различных стран.

Социальные изменения, связанные с изменениями в структуре общества,

привели к определенному расшатыванию традиционных литературных норм. Это

находит отражение не только в увеличении количества речевых ошибок, но и в

существенном изменении словарного состава языка. В научной литературе

довольно часто приводят слова Б.А. Ларина (относящиеся к 1928 году, когда

лингвисты наблюдали сходную с сегодняшней по интенсивности проявления

языковую картину) о том, что историческая эволюция любого литературного

языка может быть представлена как ряд последовательных «снижений»,

варваризаций, но лучше сказать – как ряд «концентрических развертываний».

На фоне растущего негативизма в обществе, стремления к освобождению от

привычных норм развивается и укрепляется тенденция к отчуждению от

«формализованного» общества и его установок, в том числе и языковых,

лексических, формируется социализированное антагонистическое сознание –

быть не как все, что находит свое отражение прежде всего в языке наиболее

восприимчивой к новым веяниям культуры социальной группы – в языке

молодежи, являющемся объектом данного исследования.

Одной из особенностей молодежного сленга является широкое

использование сниженной лексики, которой и посвящена данная работа.

Без знания разговорно окрашенной лексики, по мнению В.Д.Девкина, при

изучении иностранного языка обойтись невозможно. Эта лексика составляет

достаточно весомую, совершенно неотъемлемую часть лексикона [Девкин 1994:

5]. Знакомство с разговорной лексикой нужно, чтобы понимать обиходную речь,

чтобы овладеть важной частью лингвострановедения, чтобы уметь расшифровать

подтекст, остроты, ассоциативный план высказываний.

Цель данного исследования – выявление функциональной нагрузки и

источников пополнения сниженной лекскики немецкого языка в молодежном

сленге.

Для достижения поставленной нами цели необходимо решить ряд задач:

. рассмотреть некоторые теоретические положения, касающиеся

определения таких понятий, как «сниженная лексика», «сленг»,

«жаргон» в различных дефинициях, среди которых нет единства;

. внести свой вклад в решение проблемы лексикографического отражения

сниженной лексики;

. выявить наиболее характерные черты языка молодежи;

. выявить функциональную нагрузку сниженных лексических единиц

. в языке молодежи, опираясь на контекст;

. выявить основные источники пополнения регистра сниженной лексики.

В данной работе нами были использованы такие исследовательские

приёмы, как сплошная выборка фактического материала и построение его

классификации. К методике работы относится, прежде всего, контекстуальный

анализ, заключающийся в выявлении прагматического контекста, влияющего

непосредственно на функциональную нагрузку сниженной лексики в устной речи.

Данная работа состоит из введения, двух глав и заключения.

В первой главе рассматриваются теоретические положения, касающиеся как

особенностей регистра сниженной лексики в общем, так и характерных его

особенностей в немецкоязычном молодежном сленге.

Во второй главе выявляется функциональная нагрузка сниженной лексики

в языке молодежи путём анализа прагматических контекстов. Материалом

исследования является роман «Орел и ангел», изданный молодой писательницей

из ФРГ Юли Це в 2001 г., действие которого происходит в наши дни, и героями

являются молодые люди в возрасте от 14 до 30 лет. Источники пополнения

сниженной лексики выявляются на основе материала, полученного методом

сплошной выборки из словаря молодежной лексики Германна Эманна и из немецко-

русского словаря разговорной лексики В.Д. Девкина.

Завершается работа выводами, вытекающими из анализа фактического

материала.

ГЛАВА 1. Особенности словаря молодежного социолекта

1.1. Стилистическое расслоение словарного состава языка; разговорная

лексика

В современном языкознании принято различать три основных лексико-

стилистических разряда: книжная лексика (научная, официально-деловая,

газетно-публицистическая, поэтическая), стилистически нейтральная

(межстилевая) лексика и разговорная (собственно разговорная и просторечная)

лексика [Попов, Валькова и др. 1978: 99]. В.Д. Девкин также выделяет три

основных лексико-стилистических регистра: высокий, средний и низкий, и

считает, что идея регистров (стилей) в их изофункциональности, в общности

основного выражаемого ими содержания и в обязательности синонимии в широком

смысле слова. По его мнению, регистровая окраска для значительного

количества слов не привносит дополнительных содержательных характеристик:

высокостильные брег, хлад, град денотативно равны берегу, холоду, городу,

как и разговорные аскорбинка, редиска и х/б одинаковы по смыслу с

аскорбиновой кислотой, редисом и хлопчатобумажной тканью. Нельзя сказать

однако, что регистровые различия ограничиваются одним лишь параллелизмом.

Регистровая характеристика может быть одним различительным свойством или же

одним из нескольких, действующих сложно и совокупно [Девкин 1994: 13].

Каждый лексико-стилистический регистр обслуживает свою коммуникативную

сферу, для которой характерны (или же присущи лишь ей) некоторые

специфические понятия. Но если научная терминология большей своей частью

уникальна и не имеет параллелей с общеупотребительным словарным запасом, то

разговорная лексика имеет в нем свои параллели, которые однако не сводятся

лишь к дублированию литературной лексики.

Понимая под стилистической (регистровой) окраской «отстраненное

отношение к объекту номинации через слово», В.Д. Девкин считает, что она

является разрывом с буквализмом, с наивно простым индифферентным

восприятием всего как оно есть, дистанцией, проявлением небезразличного

отношения [Девкин 1994: 13]. Особая экпрессивность и яркая оценочность в

отношении денотатов, характерная для разговорной лексики, объясняется

преимущественно устной коммуникативной сферой ее употребления, широким

тематическим диапазоном разговрной речи. В неофициальной обстановке с

хорошо знакомыми людьми можно говорить на любую тему: о повседневных

домашних делах, работе, политике, друзьях и знакомых, болезни близких,

новом фильме и т.д. Языковые пристрастия говорящего, его склонность к

шутке, игре со словами, гиперболизации или же занижению некоторых

характеристик объекта обсуждения наиболее ярко проявляются в ситуации

непринужденного непосредственного общения.

Неоднородность лексического состава разговорных текстов (в них можно

встретить прежде всего слова, связанные с повседневной жизнью, бытом, так

называемые бытовизмы: Lцffel ‘ложка’, Kochtopf ‘кастрюля’, Besen ‘веник’;

слова, имеющие ярко выраженный сниженный оттенок: bleuen ‘мутузить’,

einbringen ‘вкалывать/ выкладываться’, Flederwisch ‘живчик’; слова

стилистически нейтральные, составляющие основной словарный фонд

современного литературного языка: arbeiten ‘работать’, sich erholen

‘отдыхать’, jung ‘молодой’, jetzt ‘сейчас’, nie ‘никогда’; специальную

терминологическую лексику и отдельные жаргонные вкрапления) приводит к

возникновению ряда затруднений при попытке дать четкую дефиницию как

понятию «разговорная/сниженная лексика», так и понятию «разговрность»

вообще. Существуют следующие дефиниции данных понятий:

«Разговорность» – это традиционное, весьма условное и собирательное

название того, что противопоставлено идеально правильному, непогрешимому

образцово-показательному культурному стандарту. Отступление от этой

эталонности может быть разной степени – минимальным (без нарушения

литературности), среднесниженным, заметным (фамильярный слой) и

значительным (грубая и вульгарная лексика) [Девкин 1994: 12].

Разговорная лексика понимается как самая близкая к нейтральной в

противопоставленности фамильярной, сильно сниженной – такая интерпретация,

по мнению В.Д. Девкина, является характерной для лексикографической

практики.

Разговорно окрашенная лексика отличается от нейтральной своей

некоторой сниженностью (оценочного, этического и эстетического порядка) и

типична для неофициальной среды общения [Девкин 1994: 12].

Разговорная лексика – это весь лексический фонд обиходной речи

[Руофф 1981: 36].

Н.И. Гез, характеризую разговорный регистр, относит к нему как лексику

нейтрального или общеупотребительного стиля, так и слова с эмоционально-

экспрессивной окраской (ласкательные, бранные, иронические, шутливые и

т.д.) [Гез 1974: 74].

Разговорная лексика – это лексика, употребляемая в обиходно-бытовом

диалоге, свойственном устной речи [Попов, Валькова и др. 1978: 99].

Таким образом, среди всех, выделенных нами дефиниций разговорной

лексики, при всем их многообразии и широте толкования термина, мы можем

отметить несколько общих положений:

1) разговорная лексика противопоставлена литературному языку;

2) между лексическим составом литературного и разговорного языка

существуют явления переходности и взаимопроникновения;

3) разговорная лексика функционирует в быту, в стихии свободного

общения, вне официальных норм языка.

В реальной повседневной речевой коммуникации отражается дробная

дифференциация социально-культурных групп населения, микрогрупп, разного

рода социальных коллективов. Соответствено наблюдается пестрая мозаика

манер, способов выражения мыслей, эмоций, тактик, стратегий диалогов,

построения письменных и устных текстов, употребления слов. Во всем этом

океане речи находят, в свою очередь, отражение специфические, «свои»

узуальные нормы речевого поведения каждой из социально-культурных групп

населения и микрогрупп. Очевидно при этом, что эти нормы зачастую резко

расходятся (в силу расхождения с общепринятыми в данном обществе нормами

речевого поведения) с нормами литературного языка. Так, известны своей

«оригинальностью» речевого поведения и общения армейский быт, лагерно-

тюремный быт, гендерные микрогруппы (исключительно мужских или

исключительные женских) производственных коллективов и так далее.

В связи с отмеченным социокультурным разнообразием повседневной

речевой коммуникации важно для исследуемой проблемы обратить внимание

вообще на характер процессов, происходящих в современном дискурсе. Широкая

экспансия сниженной речевой стихии, наблюдаемая на постсоветстком

пространстве, захлестнула и страны Западной Европы. Задача жесткой

дифференциации сниженной лексики значительно осложняется в связи с

усиливающейся размытостью границ и состава самой сниженной лексики в силу

следующих причин:

1) неустойчивости, известной неопределенности зачастую негативно-оценочных

коннотаций таких единиц в по существу новых для них контекстах

употребления, в иной (тоже новой для них) функциональной сфере

употребления (из устной неформальной сферы жаргона, городского

просторечия и пр. они переходят в официальную сферу массовой коммуникации

или публичного выступления);

2) быстрого, резкого расширения ситуаций общения, изменения характера

речевых ситуаций (от межличностной к массовой коммуникации, к прямому

переносу бытовых ситуаций в сферу официальности).

А также в связи с процессами детабуизации обсценной (инвективной)

лексики, наблюдаемой в последние годы в печати, в электронных СМИ, на

страницах художественной литературы. Эти процессы обусловлены обострением

политической борьбы, усилением эмиграции большей частью маргинального слоя

населения из стран Азии и Ближнего Востока в Западную Европу (в частности,

в Германию), усилением объемов публикации эротической продукции

(изобразительной и вербальной), ослаблением действия вербальных фильтров в

Мировой Сети.

Наиболее яркое отражение данные тенденции находят в коммуникативной

среде молодежи, т.е. в молодежном сленге. Ускорение темпа жизни (особенно с

середины 20-го века) приводит к быстрому росту словарного запаса, ведь

каждому новому понятию должно соответствовать как минимум одно слово.

Соответственно расширяется словарь сленга, так как именно молодое

поколение, еще не связанное литературной нормой и реакционным влиянием

традиции, первым воспринимает технические и социальные новшества и дает им

разговорные наименования. Чаще всего путем переосмысления уже существующих

слов при их заимствовании из «соседних» лексико-стилистических подуровней

разговорной речи. Психологические особенности переходного возраста играют

при этом немаловажную роль, поскольку здесь отдается предпочтение словам с

наиболее яркой экспрессивной окраской. Неслучайно данная работа ставит

своей задачей изучение процессов, проходящих в дискурсе сниженной лексики

немецкого языка, именно через призму молодежного сленга как самой активной

коммуникативно- языковой среды.

Таким образом, для нашего исследования важно рассмотреть общие

характеристики молодежной коммуникации и выделить характерные ее

особенности. Но в первую очередь необходимо разграничить понятия «сленг» и

«жаргон», которые в современной лингвистике трактуются зачастую как

синонимы.

1.2. Понятия «сленг», «жаргон»

Своим появлением на свет жаргон обязан развитию цехового производства

в средневековой Европе, когда перед цеховым коллективом, ввиду возрастающей

конкуренции, возникла проблема защиты тех или иных производственных знаний,

технологий. Это привело к возникновению особого кодированного языка

мастеров – арго. Слово «арго» произошло от фр. “argot” – речь

определенных, замкнутых групп, которая создается с целью языкового

обособления. Это в основном специальная или своеобразно освоенная

общеупотребительная лексика. В настоящее время слово «арго» устарело, и

вместо него используется понятие «жаргон».

Являясь довольно подвижными слоями разговорной речи, жаргон и/или

сленг включают в себя широко распространенную микросистему, имеющую

эмоциональную окраску, своеобразный вокабуляр. Сам термин «жаргон» пришел к

нам из французского языка, а «сленг» – из английского.

Во французской лингвистике термин «жаргон» зачастую толкуется как

неправильный, искаженный или искусственно изобретенный язык, понятный

только членам конкретной группировки.

Для англоязычного языкознания характерно разграничение понятий

«жаргон» и «сленг». В англоязычной лингвистике принято использовать термин

«сленг» для обозначения некодифицированного языка. В настоящее время в

словарях встречается как минимум два основных толкования слова сленг. Во-

первых, особая речь подгрупп или субкультур общества, и, во-вторых, лексика

широкого употребления для неформального общения [Pocket Oxford Dictionary

March 1994].

В отечественной лингвистике толкование этих терминов еще более

неоднозначно. Л.И. Антрушина, И.В. Арнольд, С.А. Кузнецова не

дифференцируют жаргон и сленг как два разных явления в языке, толкуя их как

речь социально и профессионально обусловленной группы, а также элемент

речи, не совпадающий с нормой литературного языка [Антрушина 2002: 55-65;

Кузнецова 2000: 1208], потому что у него наличествуют все типы

коннотаций: эмоциональная (в большинстве случаев ироническая,

презрительная и соответственно оценочная), экспрессивная, оценочная и

стилистическая. Таким образом сленг противопоставляется литературной норме

[Арнольд 2002: 162-163]. В.Н. Ярцева в своем определении сленга

называет его совокупностью жаргонизмов, которые употребляются в социальных

группах [Ярцева 1998: 151].

И.Р. Гальперин, наоборот, разграничивает эти понятия, указывая на то,

что жаргон имеет социальную, а не местную принадлежность, представляет

собой кодовую систему, которой соответствует определенное словарное

значение. Сленгу же, в отличие от жаргона не нужна трактовка. Это не

секретный код. Его с легкостью понимают те люди, которые говорят на данном

языке-коде, но воспринимают употребление этих слов, как что-то не совсем

обыденное или же как «извращение нормального языка». Жаргонизмы могут

переходить из одной социальной группы в другую и со временем даже

становиться нормой литературного языка. Выделяя специальные и

общеупотребительные жаргоны (принадлежат ко всем социальным группам), он

отмечает, что жаргон в свою очередь может стать сленгом, так как первый

переходит из определенного круга в общеупотребительный, а следовательно

меняет свою «таинственность и зашифрованность». Жаргонизмы отличаются ещё

тем, что имеют свое строгое место в социуме, поэтому легко классифицируются

по данному признаку [Galperin 1992: 104-116].

В своей работе мы будем придерживаться мнения И.Р. Гальперина и

разграничивать понятия «жаргон» (язык-шифр социально/профессионально

ограниченных групп) и «сленг» (язык неформального общения различных

социальных/возрастных групп). Молодежная коммуникативная среда

характеризуется использованием всех лексико-стилистических регистров,

тяготея при этом к сниженной лексике, лишь незначительную часть которой

составляет ученический/студентческий жаргон. Таким образом, рассматривая

молодежный сленг, мы имеем возможность проследить все явления, характерные,

как для самой молодежной коммуникативной среды, так и для устной

коммуникативной среды в целом, выявить источники пополнения регистра и

функциональную нагрузку отдельных стилистических кластеров. Несомненно

Страницы: 1, 2, 3, 4