Нематериальные блага, неимущественные права и их защита

быть поставлены в зависимость от каких-либо условий, т.е. юридических

фактов"[10].

Однако независимо от указанных выше мнений по вопросу возникновения

субъективного права неизменным оставалось и остается до сих пор положение,

согласно которому субъективное право лица рассматривается как мера его

возможного поведения, обеспеченная законом и тем самым соответствующая

поведению иных обязанных лиц. Мера поведения при этом не рассматривается

как конкретное нематериальное благо. "Субъективное право предоставляет лицу

возможность удовлетворить материальные и духовные запросы, т.е.

пользоваться социальными благами".

Таким образом, наука гражданского права разграничивает понятия

нематериальных благ и неимущественных прав на них.

Современная доктрина, в частности, говорит, что ни одна отрасль права, а

равно и отдельные нормативные акты не могут наделить лицо честью,

достоинством, здоровьем, именем, иными неимущественными благами, однако

"... лишь в связи с содержанием соответствующей правовой нормы признается

юридическая принадлежность субъекту жизни, чести и достоинства, личной

свободы и неприкосновенности..."[11], с содержанием нормы права

соответственно связывают и возможность защиты нематериального блага. В

последнем случае речь идет о субъективном праве лица на конкретное

нематериальное благо, т.е. о личном неимущественном праве. Нематериальные

блага, как отмечено в современной литературе, не имеют экономического

характера, они неотделимы от личности, носят невещественный характер, носят

переменный характер[12]. Неимущественные права, в свою очередь, опосредуют

отношения, возникающие по поводу личного неимущественного блага, в том

числе по его приобретению и защите.

Тем не менее, ГК РФ фактически смешивает (отождествляет) понятия личных

нематериальных благ и неимущественных прав. Пункт 1 статьи 150 ГК РФ

говорит, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная

неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация,

неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, право свободного

передвижения, выбор места пребывания и жительства, право на имя, право

авторства, иные личные неимущественные права и нематериальные блага,

принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и

непередаваемы иным способом.

Представляется, что законодатель в ГК РФ приравнял неимущественные блага,

т.е. отношение физического (юридического) лица и конкретного материального

или нематериального объекта окружающего мира, с субъективным правом лица на

такое нематериальное благо. Более того, исходя из содержания ст. 150, 151

ГК РФ неимущественное право само по себе рассматривается как некое

нематериальное благо.

Такой вывод, основанный на положениях Гражданского кодекса, отражен и в

ряде работ современных юристов. Так, К.И. Голубев и С.В. Нарижний отмечают,

что по смыслу действующего законодательства (ст. 150 ГК) понятием

"неимущественные блага" охватываются и "неимущественные права"[13]. Более

того, значительная часть юристов рассматривают неимущественные права и

нематериальные блага в контексте действующего ГК РФ, т.е. в качестве

тождественных понятий[14].

В частности, Н.Д. Егоров говорит о правах на неимущественные блага,

воплощение которых осуществляется личностью, называя при этом такие

нематериальные блага, как право на имя, право на товарный знак, право на

честь и достоинство, право на собственное изобретение .

К.И. Голубев и С.В. Нарижний, проведя подробный анализ современной

литературы по проблематике нематериальных благ, предлагают свою

классификацию, в которой также фактически исходят из тождественности

нематериальных благ и неимущественных прав на них[15].

На данный счет существуют и иные, диаметрально противоположные, мнения.

Примечательной в этом отношении является точка зрения М.Н. Малеиной,

указывающей на невозможность однопорядкового применения таких понятий, как

нематериальные блага и неимущественные права на них. Анализ неимущественных

отношений М.Н. Малеина строит на основе четкого разграничения

нематериальных благ и личных неимущественных прав[16]. При этом М.Н.

Малеина прямо указывает, что объединение в одном термине прав и благ

юридически некорректно. "Само личное неимущественное право и его объект

тесно взаимосвязаны, но не тождественны"[17].

Итак, нематериальные блага - это разновидность объектов гражданских прав,

которые, как указывалось выше, характеризуются их неэкономическим и

невещественным характером. Нематериальные блага присущи конкретному

юридическому или физическому лицу и могут носить переменный характер.

Личные неимущественные права - субъективные личные права лица

(физического или юридического), объектом которых выступает нематериальное

благо. Личные неимущественные права отличны от иных прав их нематериальным

характером, направленностью на развитие индивидуума, спецификой оснований

возникновения и прекращения. Предметом регулирования и охраны личного

неимущественного права выступает особый объект - нематериальное благо.

В связи с изложенным тем более обоснованным представляется предложение,

внесенное М.Н. Малеиной, об исключении из перечня нематериальных благ,

содержащихся в ст. ст. 150, 151 ГК РФ, неимущественных прав[18].

1.3.Виды нематериальных благ и личных неимущественных прав

1. Классификация нематериальных благ и неимущественных прав

Пункт 1 ст. 150 ГК РФ проводит классификацию нематериальных благ и

неимущественных прав в зависимости от основания возникновения:

- с рождения;

- в силу закона.

К благам, принадлежащим гражданину с момента рождения относятся

здоровье, имя, неприкосновенность частной жизни и др.

Неимущественные права авторов произведений науки, литературы, искусства

возникают в силу объективного выражения результата интеллектуальной

деятельности.

В отношении некоторых благ и прав до сих пор отсутствует единый взгляд

на момент их возникновения. Например, поскольку достоинство рассматривается

как самооценка личностью своих качеств, свойств, отдельные исследователи

считают, что это благо возникает с достижением ребенком определенного

возраста, когда он осознает себя как личность.

Однако автор этой работы считает, что данное нематериальное благо, как и

большинство других не имеют определенного объема, поэтому этот вопрос

должен решаться индивидуально. Один ребенок осознает себя как личность

очень рано, и любое нелицеприятное высказывание в его адрес негативно

отзывается в его душе, он очень сильно переживает, остро реагирует на все

высказывания, действия, направленные в его адрес, а другой ребенок

относится к этому равнодушно. Ничто не может умалить его достоинство, так

как он просто не знает, что это такое, для него данное понятие не

существует, как таковое. Достоинство в Толковом словаре С.И. Ожегова

определяется «достоинство – совокупность высоких моральных качеств в самом

себе». В юридической литературе достоинство определяется, как морально-

нравственная категория, означающая уважение и самоуважение человеческой

личности. А что будет с ребенком, если его честь и достоинство попирать с

младенчества, если умалять его честь и достоинство с малых лет? Вряд ли из

него вырастет нормальный, полноправный член общества. А если

придерживаться взглядов тех авторов, по мнению которых достоинство

приобретается с достижением определенного возраста, то и защитить детей,

достоинство которых, например, по мнению его родителей, опекунов, умалено,

невозможно. Получается, что до определенного возраста достоинство можно

попирать, умалять, а вот при достижении человеком определенного возраста

(кстати, кто этот возраст будет определять: судья ли, сам ли человек, либо

законодатель) этого делать нельзя, так как за это могут привлечь к

ответственности. А это, по мнению автора, неправильно.

Регулирование и защита нематериальных благ осуществляется комплексно,

нормами ряда отраслей права. Применительно к гражданскому праву в теории

права существовали, по крайней мере, две точки зрения на предмет гражданско-

правового регулирования отношений, возникающих по поводу нематериальных

благ. По мнению одной группы ученых, гражданское право не регулирует, а

лишь охраняет данный вид правоотношений, а по мнению других, правовое

регулирование и охрана не могут противопоставляться, поскольку

регулирование означает охрану прав, а их охрана осуществляется путем

регулирования соответствующих отношений. В последние годы, едва ли не

господствующим стало мнение, что гражданское право как регулирует, так и

охраняет нематериальные блага.

Действующий ГК подразделил личные неимущественные отношения на

регулируемые и защищаемые гражданским законодательством:

- Личные неимущественные права, связанные с имущественными, основанные на

равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности их участников,

регулируются гражданским законодательством, предусматривающим, что

«гражданское законодательство определяет правовое положение участников

гражданского оборота, основания возникновения и порядок осуществления права

собственности и других вещных прав, исключительных прав на результаты

интеллектуальной деятельности (интеллектуальной собственности), регулирует

договорные и иные обязательства, а также другие имущественные и связанные с

ними личные неимущественные отношения, основанные на равенстве, автономии

воли и имущественной самостоятельности их участников» (п.1ч.1 ст. 2 ГК РФ).

- «Неотчуждаемые права и свободы человека и другие нематериальные

блага защищаются гражданским законодательством, если иное не вытекает из

существа этих материальных благ» (ч.2 ст. 2 ГК РФ).

Так как вопрос о нематериальных благах и неимущественных правах введен в

российское законодательство сравнительно недавно, то и понятия,

использующиеся при рассмотрении данного вопроса требуют дополнительной

разработки, уточнения их в законодательном порядке. Так как нематериальных

благ и неимущественных прав достаточно много, вопрос об уточнении каждого

понятия получается очень обширным, поэтому попробуем разобраться хотя бы в

некоторых, наиболее распространенных и, по мнению автора, наиболее важных.

1.3.2. Право на жизнь

Жизнь является основополагающим и самым ценным благом человека, лишение

которого является необратимым и означает прекращение существования

индивида, личности, члена общества. Право человека на жизнь -

основополагающее право, естественное и неотъемлемое. Провозглашая это

право, Международный пакт о гражданских и политических правах[19] в п. 1

ст. 6 отмечает, что оно есть "неотъемлемое право каждого человека. Это

право охраняется законом. Никто не может быть произвольно лишен жизни"

В Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950

г.[20] предусматривается, что "никто не может быть намеренно лишен жизни

иначе, как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за

совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое

наказание". При этом Конвенция не рассматривает как совершенное в нарушение

данной статьи такое лишение жизни, которое явилось результатом применения

силы, "не более чем абсолютно необходимой": для защиты любого лица от

противоправного насилия; для осуществления законного ареста или

предотвращения побега лица, задержанного на законных основаниях; в случае

действий, предусмотренных законом для подавления бунта или мятежа.

В России, как и во всем цивилизованном мире, право на жизнь также

находится под максимальной правовой защитой, базирующейся на Конституции. В

соответствии со ст. 20 Конституции РФ право каждого человека на жизнь

является главенствующим среди основных прав и свобод человека и гражданина,

неотчуждаемых и принадлежащих каждому от рождения.

Главенствующее положение права на жизнь не означает, что это право

является более значимым в ряду других основных прав и свобод, а скорее

подчеркивает неразрывный характер понятий «рождение» и «жизнь».

С понятием «право на жизнь» связан давний спор о том, с какого момента

оно возникает — с момента зачатия или с момента рождения ребенка. В

зависимости от занимаемой позиции в этом споре законодательство встает или

на путь запрещения абортов (с некоторыми исключениями по медицинским

показателям), или наоборот — предоставляет женщине возможность самой решать

вопросы своего материнства.

Европейская Комиссия по правам человека дала следующее толкование ст. 2

Конвенции, которое впоследствии не подвергалось сомнению со стороны

Европейского Суда по правам человека: «Ограничения, предусмотренные как

вторым предложением п. 1, так и п. 2 ст. 2 по своей природе таковы, что

относятся только к уже родившимся лицам и не могут применяться в отношении

ребенка, который должен родиться»[21].

Хотя понятия рождения и жизни присутствуют в российском законодательстве,

их законодательное определение до настоящего времени отсутствует.

Практическую ценность представляет собой определение момента начала жизни

человека и момента ее прекращения, так как именно они определяют начало и

прекращение действия соответствующих правовых норм применительно к

конкретному человеку. Преобладающим в российской правовой доктрине является

подход, согласно которому под моментом рождения человека понимается

физическое отделение плода от организма матери и переход его к автономному

физиологическому функционированию, которое начинается с момента первого

вздоха ребенка, обуславливающего возможность самостоятельного кислородного

обмена в его организме. Определение момента смерти в Российском

законодательстве было рассмотрено выше. Оно определяется в ст. 46 Основ

законодательства РФ об охране здоровья граждан[22], а также в ст. 9 Закона

РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека»[23], из содержания

которой следует, что состояние смерти человека возникает с момента

необратимой гибели всего головного мозга (смерть мозга), это

устанавливается в соответствии с процедурой, утверждаемой Министерством

здравоохранения РФ.

Другие взгляды на этот вопрос заключаются в понимании момента начала

жизни как момента зарождения эмбриона, при этом содержание понятия

«рождение» понимается, как правило, в вышеуказанном смысле, что приводит к

выводу о возможности возникновения права на жизнь и ряда других

субъективных прав до момента рождения.

Однако, Российское законодательство, в соответствии с преобладающей

доктриной, связывает возникновение и прекращение гражданской

правоспособности, т. е. способности гражданина иметь гражданские права и

нести обязанности, с моментами, соответственно, его рождения и смерти (ст.

17 ГК РФ). Нормами в российском гражданском законодательстве, направленными

на охрану прав неродившегося ребенка, являются положения ст. 1088 ГК РФ,

указывающая в круге имеющих право на возмещение в случае потери кормильца

вреда его ребенка, родившегося после его смерти. Однако эта норма

предполагает возникновение соответствующих субъективных прав только у

родившихся живыми детей.

Спорным остается вопрос о том, имеет ли человек право на смерть.

Господствующим является мнение о том, что наличие у человека права на жизнь

не означает, что у него есть и юридическое право на смерть. Более того,

история свидетельствует о том, что желание человека уйти из жизни, как

правило, встречало осуждение со стороны общественного мнения, церкви и даже

государства. Так, с точки зрения христианства самоубийство всегда

оценивалось крайне негативно, а самоубийца считался великим грешником,

который никогда не попадет в рай. По средневековому законодательству многих

западноевропейских стран покушение на самоубийство считалось преступлением.

Что касается России, то, например, в Воинском Артикуле (1715 г.)

предписывалось: "Ежели кто сам себя убьет, то надлежит палаче тело его в

бесчестное место отволочь и закопать, волоча прежде по улицам". Уголовное

законодательство Франции предусматривает наказание за пропаганду или

рекламу продуктов, предметов или методов, рекомендуемых в качестве средств

совершения самоубийства. Самоубийство, какими бы причинами оно ни было

вызвано, считается крайне негативным социальным явлением. Исключение

составляют лишь некоторые цивилизации: Древний Рим, в котором самоубийство

было нормой, Япония, где существовал даже специальный ритуал "харакири".

Можно сказать, что на таких же позициях остается и действующее российское

законодательство, запрещая медицинскому персоналу даже в случае тяжелой и

мучительной болезни пациента удовлетворять его просьбу об ускорении смерти

какими-либо действиями или средствами (ст. 45 Основ законодательства

Российской Федерации об охране здоровья граждан). Конечно, нельзя не видеть

у такого законодательного решения и других причин - стремления исключить

случаи отказа врачей от оказания больному медицинской помощи, расправ с

людьми под видом удовлетворения их просьб об эвтаназии и т.д.

#G0 В соответствии со с#M12293 0 9005413 1265885411 25201 1103877573

1995442760 2752025767 1362462653 2351045453 3862293637татьей 45 Основ

законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан#S

эвтаназия - удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти какими-

либо действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер

по поддержанию жизни.

Лицо, которое сознательно побуждает больного к эвтаназии и (или)

осуществляет эвтаназию, несет уголовную ответственность в соответствии с

законодательством Российской Федерации.

Вопрос эвтаназии, как и вопрос о праве на смерть, является спорным во

всем мире. Дискуссии на эту тему не прекращаются: одни люди доказывают

гуманность данного явления, мотивируя свою точку зрения тем, что смертельно

больной человек все равно рано или поздно умрет, однако вынуждают его

испытывать страшнейшие мучения, которые заставляют того мечтать о смерти,

желать ее, как высшего блага, а в результате некоторых болезней больные

теряют человеческий облик и превращаются в человекоподобное существо –

негуманно, бесчеловечно; другие же – категорически против узаконивания

эвтаназии, мотивируя свою точку зрения тем, что никто не властен над

человеческой жизнью, никто не вправе распоряжаться ею. Кроме того,

сторонники второй точки зрения указывают еще и на то, что, узаконив

эвтаназию, можно подтолкнуть людей и на злоупотребление данной мерой.

А.Малиновский же считает, что «юридически невозможно себе представить,

что человек, имея право жить, не имеет права умереть, что он свободен на

законных основаниях распоряжаться своей собственностью, но не своей жизнью.

Непризнание за человеком права на смерть превращает право на жизнь в

обязанность жить. … Одно из проявлений этого заключается в том, что

человек, "застигнутый" при попытке совершения самоубийства, принудительно

возвращается к жизни. Удивительно, но, как оказывается, государственное

принуждение существует и в этой сфере.[24]» Он считает, что право на смерть

необходимо рассматривать как возможность (свободу) человека сознательно и

добровольно в выбранный им момент времени уйти из жизни избранным им и

доступным ему способом, указывая, что, отказывая человеку в праве на

смерть, государство и общество, тем самым, ограничивают человека в свободе.

Неправильным, нарушением свобод и прав человека он считает то, что больной

человек не имеет права на легкую и безболезненную смерть. Он должен жить

даже вопреки своим желаниям и против своей воли, жить потому, что так хочет

общество, мораль которого отрицает самоубийство.

Как показывает мировая практика, суды строго наказывают и тех, кто,

нарушая закон, убивает из сострадания, объясняя тем, что это в некоторых

случаях есть проявлением истинного гуманизма. Так, даже технические

усовершенствования не помогли американскому врачу Джеку Геворкяну избежать

уголовной ответственности за убийство. Геворкян сконструировал капельницу

(в которую наливал раствор, содержащий яд, смешанный со снотворным),

начинавшую функционировать только тогда, когда пациент, оставшись в

одиночестве, дернет за специальное кольцо. Таким образом, получалось, что

человек добровольно совершает самоубийство. Как выяснилось на судебном

заседании, описанным способом покончили с собой 130 безнадежно больных

пациентов.

Судья штата Мичиган Соединенных Штатов Америки, руководствуясь законами

штата, которые запрещают эвтаназию, приговорил Геворкяна к 25 годам

тюремного заключения. Примечательно, что родственники самоубийц, которые

видели невыносимые физические и душевные страдания своих близких и считали,

что только смерть принесет избавление от этих мучений, просили суд о

снисхождении.

В 2002 г. Европейский Суд по правам человека также столкнулся с проблемой

права на эвтаназию. В деле «Претти против Соединенного Королевства»

заявительница, полностью парализованная тяжело больная женщина

(присутствовавшая, тем не менее, на публичном слушании дела) утверждала,

что английские власти, отказав ей в эвтаназии, нарушили тем самым ее право

на жизнь. Суд отказался истолковать право на жизнь «в обратном смысле» и

пришел к выводу, что нарушения ее прав не было[25]. Тем не менее,

рассмотрение данного дела оказало влияние на английские власти, которые, по

сообщениям прессы, вскоре после этого признали возможным добровольный уход

из жизни другой неизлечимо больной женщины.

Законы, разрешающие эвтаназию, на сегодняшний момент приняты лишь в

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9