Богатство и многообразие религии кельтского народа

Широко известные ирландские поминки и погребальные игры, которые ритуально переосмысляют части древних погребальных практик, всегда были шумными и веселыми, со множеством танцев, песен и тщательно изображаемых фаллических ритуалов. Как сказал об этом один остроумный человек: "жизнь человека обречена на смерть способом воспроизводства, и ее можно скрасить только хорошей историей". Hаше нынешнее мимоходное отношение к погребальной церемонии, вероятно, уникально в истории планеты, и это печальное свидетельство нашей варварской цивилизации. Инаугурация и выбор нового короля или вождя были так же сложны, дорогостоящи и величественны, как и похороны старого. Первым непременным правилом в Ирландии было, что ни один человек с физическим недостатком не мог быть королем. Исторический король Кормак был вынужден отречься, когда потерял глаз, потому что нельзя было и подумать, чтобы божественная инкарнация проявилась одноглазым человеком. В "Книге Бурой Коровы" XI в. есть упоминание ритуала, которым выбирался король: "Убивали белого быка, и шаман-жрец съедал свою долю мяса и пил его кровь. Пока он лежал в состоянии транса, над ним читали заклинания, чтобы он мог увидеть в сфере грез вид и внешность человека, который должен был стать королем".

Не следует видеть только проявление грубости нравов или бессмысленной жестокости и в обычае кельтов отрубать головы поверженным врагам. Кельты считали, что хранение подобных военных трофеев не только свидетельствовало о доблести воина, но и обеспечивало переход к нему храбрости и ума убитого. Широко упоминаемый в античных текстах и находящий подтверждение в археологических находках обычай "охоты за головами" описывается и в ирландских сагах. Так, например, в саге "Повесть о кабане Мак Дато" герой Конал Победоносный хвалится перед воином Кетом, своим соперником, тем, что "ни разу не спал, не подложив под колено головы коннахта". И между собеседниками происходит короткий, но примечательный диалог:

- Это правда, - сказал Кет. - Ты лучший боец, чем я. Будь Анлуан здесь, он вызвал бы тебя на единоборство. Жаль, что его нет в доме.

- Он здесь, вот он! - воскликнул Конал, вынимая голову Анлуана из-за своего пояса. И он метнул ее в грудь Кета с такой силой, что у того кровь хлынула горлом.

В другой саге - "Смерть Конхобара" - рассказывается, как король уладов умирает из-за того, что ему в голову попадает окаменевший мозг воина Месгегеры. Таким образом, обычай хранить головы врагов подтверждается всеми источниками, по которым проводится реконструкция религии и обычаев древних кельтов, поэтому не приходится сомневаться в том, что он действительно существовал. Однако этот обычай носил, как уже было сказано выше, в первую очередь ритуальный характер, во вторую - представлял собой нечто вроде коллекционирования воинских трофеев и ни в коей мере не имел какого-либо "практического" смысла, который пытались придать ему некоторые античные авторы. Они утверждали, что галльские воины пили воду лишь из черепов только что убитых врагов, наскоро вынимая из них окровавленный мозг [Филин, 1961: 170-172].

Возвращаясь к теме распространенных у кельтов жертвоприношений, необходимо сказать и о другой важной стороне этого ритуала. Например, Страбон в IV книге "Географии" писал: "Римляне проложили конец их жестоким обрядам, и также борются они с жертвоприношениями и пророчествами, столь мало похожими на наши. Так, человека, предназначенного в дар богам, ударяют в спину боевым кинжалом и затем, согласно характеру конвульсий умирающего, предсказывают будущее… Все это совершается всегда при участии и по воле их друидов" [Страбон, 1964: 78].

В этом ритуальном убийстве с последующим прорицанием будущего также прослеживается стремление обеспечить непрерывность движения времени. Предвидение будущего требовало жертвы, и ею иногда становился человек, чаще - ритуальное животное, приобщение к плоти которого было необходимо для получения скрытой во времени истины. Так, в средневековых ирландских текстах описан обычай, согласно которому друид жевал сырое мясо свиньи или сидел на свежесодранной шкуре быка. Совершив этот обряд символического приобщения к божеству, воплощаемому в священном животном, он впадал в сон или в особое экстатическое состояние, во время которого на него нисходило божественное откровение. Этой особой техникой пророчества, или предвидения, владели лишь избранные группы "посвященных". Об этом известно их островных источников (в основном - ирландских), например, из сборника толкований, который был известен под названием

Глоссарий Кормака" (X в.). Составитель "Глоссария" так описывал обряд "имбас форосны" ("освящающее знание"), после исполнения которого поэту-филиду открывалось будущее: "Филид жует кусочек сырого мяса свиньи, собаки или кошки, а затем вынимает его изи рта и кладет на плоский камень возле двери. Он приносит его в жертву богам, которым он служит. После этого он начинает взывать к ним. Потом он уходит и возвращается на следующий день. Если он видит, что мясо исчезло, он ложится сжимая лицо между ладонями. Так он засыпает, и необходимо следить при этом, чтобы сон его не был ничем потревожен, ибо в этом сне ему откроется будущее".

Необходимость подобного "профессионально-экстатического" вдохновения для предречения будущего отмечается и в ирландском эпосе. Так в начале саги "Похищение быка из Куальнге" королева Коннахта Медб встречает пророчицу Федельм и, только убедившись, что у нее в данную минуту есть "имбас форосны", т.е. состояние, необходимое для прорицания, обращается к Федельм с просьбой предсказать итог военного похода против Улада.

Присущая кельтам вера в силу и незыблемость пророчества, изрекаемого друидом или особым "прорицателем", отмечалась античными авторами и среди племен, населявших Галлию. Известно, например, что галльская королева Будикка, желая воодушевить своих подданных до начала схватки с римлянами, прибегла к помощи прорицателей: перед собравшимися галльскими войсками на траву был брошен… заяц. Характер прыжков испуганного животного был истолкован как доброе предзнаменование. Тогда, испустив радостные крики, воины немедленно начали сражение.

Но известны и другие примеры. Так, галаты - одно из галльских племен, - узнав от друидов, что предстоящее сражение не принесет победы, заранее умертвили своих жен и детей, чтобы спасти их от неизбежного рабства. Подобная практика отмечалась римскими авторами у галлов неоднократно, однако интерпретировалась ими, как правило, иначе: в этом страшном массовом убийстве они видели ритуальную жертву и стремление умилостивить богов и заставить их изменить свою волю. Однако это маловероятно, поскольку, как известно, кельты в отличие от римлян не "торговались" со своими богами, но слепо верили в незыблемость их решений, изреченных устами друидов.

Отсюда становится понятно, почему друиды, а позднее филиды (их приемники в Ирландии) пользовались таким уважением и властью: они обладали даром Слова, которое не только обозначало, называло будущий исход события, но и, будучи произнесенным, в значительной мере влияло на него. Друиды действительно обладали правом наречения как людей, так и городов, они выносили приговоры, возносили хвалы, повествовали о прошлых временах; но они также могли и проклясть, и их проклятие непременно должно было свершиться, поскольку, исходя из "освященных" уст, немедленно превращалось в пророчество. Так, например, римский историк Лампридий рассказывал о том, что смерть императора Александра Севера (III в. н.э.) была предсказана ему галльской пророчицей, которая, встретив его на дороге, крикнула, потрясая кулаком: "Иди! Иди, и не видать тебе больше побед, и не жди верности от своих солдат". Вскоре император был убит своими же легионерами…

Ирландские саги содержат немало примеров того, как островные наследники друидов - филиды - использовали свое умение приносить словом вред и могли безнаказанно требовать от короля чего угодно. Любой отказ давал филиду право исполнить так называемую " песнь поношения", грозившую королю серьезными неприятностями вплоть до отстранения от власти, а то и смерти.

В одной из саг повествуется о том, как Неде, филид короля Каэра, захотел сам занять его место и жениться на королеве. Чтобы осуществить задуманное, он обратился к королю с просьбой подарить ему драгоценный кинжал, который, как было филиду заранее известно от жены короля, Каэр сам получил в дар и никогда с ним не расставался. "Увы мне! - сказал Каэр. - Лежит на мне запрет расставаться с ним". Тогда Неде сочинил на него сатиру, и на щеках короля появились три волдыря - черный, белый и красный, после чего тот уже не мог быть королем. Вот эта сатира:

Зло, смерть, короткая жизнь Каэру!

Пусть копья в битве поразят Каэра!

Каэр мертв, Каэр… Каэр под землей,

Под развалинами камня быть Каэру!

Этот и многие другие подобные эпизоды ярко показывают усиление конфликта между жреческой и светской властью в кельтском обществе. Конфликт этот разрешился не в пользу жрецов и привел сначала к падению института друидизма, а затем - к ограничению привилегий филидов, за которым последовало их постепенное исчезновение. Наследники филидов - барды - были лишь придворными поэтами, восхвалявшими королей и пользовавшимися их милостями, но уже ни в коей мере не способными влиять на них.

Сопоставление археологических данных и свидетельств античных и отчасти поздних островных памятников позволяет говорить о том, что одним из элементов друидического культа было почитание священных деревьев: дуба с растущей на нём омелой, тисса, берёзы, рябины, яблони и др.

Омела - вечно зеленое растение, обвивающее могучий ствол дуба. Кельты используют омелу в магии и медицине, считая ее целительной. Говорят, что напиток из омелы делает человека неуязвимым. Ветвями омелы украшают дома. Изделия из омелы вешают в хлевах для ограждения скота от ведьм и злых духов. Люди верят в то, что “золотая ветвь” омелы помогает при поисках кладов и при отмыкании замков. Кельтские друиды в омеле видят оплодотворяющую божественную росу. Двойные листья и ягоды омелы одновременно олицетворяют потенцию и небесных близнецов. Именно поэтому принято использовать в свадебных обрядах омелу и целоваться под ее ветвями. Сбор ветвей омелы друидами считается величайшим таинством. Ветви омелы принято срезать дважды в году, в пору летнего и зимнего солнцестояния. Это служит олицетворением связи омелы не только с солнцем, но и с потусторонним миром, с жизнью и смертью.

До сих пор во Франции и Испании есть населённые пункты, названия которых восходят к древним обозначениям почитаемых кельтами деревьев: на этих местах в древности находились святилища или священные рощи.

Так же широко распространён был культ камней и скал. В некоторых странах до сих пор существуют сохранившиеся с древних времён груды камней (в Ирландии они носили специальное название «карн») и одиночные или парные огромные валуны, поднятые над землёй, а также дольмены (древние погребальные сооружения в виде большого каменного ящика, накрытого каменной плитой), менгиры (вертикально врытые в землю длинные камни) и кромлехи (культовые сооружения в виде круговых оград из огромных камней), которые отмечали священное место. Интересно, что культ камней не был полностью вытеснен с приходом христианства; более того, первые христианские монахи-отшельники часто строили свои кельи возле подобных сооружений, а позднее их даже начали украшать крестами и встраивать в христианские храмы. Христианство не восстало против культа камней - точно так же, как не восстала против него в своё время и религия древних кельтов, перенявшая этот культ у местного населения, жившего на территории Галлии ещё до переселения туда кельтских племён. Как доказали археологи, дольмены, менгиры, кромлехи и другие мегалитические (от греч. «мега» -- «большой» и «литое» -- «камень») сооружения были построены ещё до заселения Галлии кельтами. До сих пор точно не известно, кем были эти «строители мегалитов», однако исследования показали, что их язык не был близок ни к одному из древних индоевропейских языков и их духовная культура также была весьма своеобразна.

Самые древние сохранившиеся на территории Европы сооружения -- Стоунхендж в Англии и Нью-Грейндж в Ирландии, насчитывающие несколько тысячелетий, -- были созданы этими неизвестными «строителями мегалитов» и представляют собой храмы Солнца и Луны. Вероятно, у этого доиндоевропейского населения Европы кельтские друиды переняли культ небесных светил, отмечаемый Цезарем. И, более того, эти древние культы могли послужить источником для возникновения самого института друидизма, не находящего прямых параллелей в других индоевропейских традициях. Такое мнение высказывалось неоднократно, и, видимо, отчасти это действительно так. Цезарь говорил, что сам этот культ возник где-то в Британии; на это же указывают и ирландские саги, в которых часто упоминаются школы тайного знания, находящиеся в Альбане (современная Шотландия). Как можно предположить, почитание сил природы и небесных светил (без их олицетворения, характерного, например, для верований древних греков) в сочетании со строгим иерархическим жреческим институтом, с одной стороны, и ритуализованными человеческими жертвоприношениями -- с другой, было перенято у местного населения кельтскими племенами уже после того, как они обосновались в Галлии.

Итак, подводя итог сказанному, можно выделить наиболее важные черты, характеризующие друидизм как религиозно-социальный институт. Это, во-первых, строгая иерархичность самого клана жрецов, а во-вторых, эзотеричность (т.е. обладание тайным знанием) и необычайно высокое положение из в обществе. Необходимо отметить, что клан этот у кельтов не представлял наследственной касты и пополнялся за счет тех, кто в молодости сознательно (или по воле родных) решил посвятить себя культу и прошел соответствующее длительное и сложное обучение [Филин, 1961: 179-182].

3.3 Представления кельтов о душе

Особо следует отметить такую черту друидической доктрины, как вера в бессмертие и переселение душ, описанная в произведениях Цезаря, Страбона и многих других античных авторов. Своё существование душа, согласно верованиям кельтов, продолжает не в ином мире, а на этой же земле, переселившись в иное тело. Диодор Сицилийский считал, что учение это галльские друиды переняли у древнегреческого философа Пифагора: «У них распространено мнение Пифагора, по которому души людей бессмертны и в течение определённого количества лет опять живут, проникая в другие тела».

В отождествлении друидической веры в переселение душ -- метемпсихоза -- с пифагорейской доктриной Диодор был не одинок. Так, римский историк IV в. Аммиан Марцеллин ещё теснее связывал Пифагора с галльскими друидами, утверждая: «Среди них друиды, более возвышенные в своих концепциях, связанные товарищескими союзами, как устанавливает авторитет Пифагора, были облечены изысканиями относительно вещей таинственных и возвышенных и, презирая свойственное человеку, провозглашали души бессмертными». Да и античный автор Валерий Максим ещё в начале новой эры, в целом отзываясь довольно презрительно о верованиях галлов, также признавал их сходство с учением Пифагора: «Рассказывают, что они одалживают друг другу суммы, которые будут выплачены в другом мире, настолько они убеждены, что души людей бессмертны. Я бы назвал их безумными, если бы эти одетые в штаны варвары не верили в то же самое, во что верил грек Пифагор».

Но как могло учение Пифагора проникнуть в Галлию? На этот вопрос дали ответ уже сами античные авторы, сложив для этого целую легенду.

«Друиды у кельтов в высшей степени склоняются к пифагорейской философии, -- писал александрийский историк Ипполит, -- при том, что виновником такого образа мыслей у них явился Замолксис, раб Пифагора, фракиец по рождению, который после смерти Пифагора, придя туда, стал основателем у них такой философии». Намёк на это содержится и у «отца истории» -- древнегреческого учёного Геродота.

Но в чём же сходство и в чём различие учения друидов о бессмертии души и пифагорейской доктрины о метемпсихозе? Сходство в главном -- друиды верили в то, что душа не погибает вместе со смертью тела, а может пережить несколько последующих перерождений. Так по крайней мере следует из античных и отчасти средневековых ирландских свидетельств. Однако практически нигде применительно к кельтской традиции не говорится о том, что цепь последовательных существований была средством религиозного или этического очищения; нигде не упоминается о моральном воздаянии и об окончательном высвобождении души как о высшей цели её перерождений, что было чрезвычайно важно и для Пифагора, и для древних индийцев.

Обращает на себя внимание и другое. Вера в переселение душ не предполагает наличия развитых представлений о загробном мире, тогда как у кельтов они, безусловно, существовали. «Похороны у галлов сравнительно с их образом жизни великолепны и связаны с большими расходами. Всё, что, по их мнению, было мило покойнику при жизни, они бросают в огонь, даже и животных; и ещё незадолго до нашего времени по соблюдении всех похоронных обрядов сжигались вместе с покойником его рабы и клиенты, если он их действительно любил», -- писал Юлий Цезарь о погребальном обряде у галлов. Диодор Сицилийский отмечал, что во время похорон родственников галлы имели обыкновение бросать в огонь таблички с надписями -- письмами умершим ранее -- и верили, что письма эти будут переданы и прочитаны. Таким образом, можно заключить, что друиды не перенимали и не проповедовали учения Пифагора во всём его объёме, а легенда о Замолксисе -- лишь вымысел. Отмечаемая античными авторами вера в переселение душ не состояла в представлении о том, что жизнь души после физической смерти одного тела продолжается в другом теле (человека или животного). Друиды полагали скорее, что душа, пережив земное бытие, оказывается в другом, лучшем мире, где-то на дальних островах, в недрах холмов или на дне озера.

Кроме упоминаний у античных авторов примеры кельтского «метемпсихоза» содержатся в отдельных поздних островных текстах. Так, в «Книге захватов Ирландии», повествующей об истории заселения острова, говорится, что свидетелем всех описываемых событий был некий Туан Мак Кайрелл, который прожил 12 веков в разных обличьях (кабана, лосося, быка, птицы и др.) и таким образом смог увидеть смену племён, заселявших Ирландию, и рассказать об этом. Сходным образом говорил о себе и валлийский бард VI в. Талиесин в поэме «Кат Годцеу» («Битва деревьев»):

И снова преображённый,

Был я голубым лососем,

Был я собакой, оленем,

Косулей на склонах горных;

Был я бревном и лопатой,

Сверлом в прокопчённой кузне,

И целых полтора года

Был я петухом рябым,

Охотно топтавшим кур.

Но говорится ли здесь о переселении души? Скорее всего упомянутые про-

изведения свидетельствуют о вере в способность души и тела одновременно менять свой облик, превращаясь в другое существо (как правило -- в животное) и тем самым продлевая своё земное бытие. В то же время кельтская вера в переселение душ находит свои параллели в представлениях о вторичных инкарнациях (воплощениях) души умершего в животном или другом человеке, обычно -- ребёнке, родившемся в этой семье. Подобные верования широко распространены среди народов Африки и Австралии Таким образом, собственно религиозная доктрина галльских друидов не содержит черт особенной исключительности и находит параллели в языческих верованиях других народов. То же можно сказать и о богах, которых прославляли друиды и которым галлы возводили памятники, благодаря чему можно узнать их имена и представить себе их облик [Мифы, 1991: 130-137].

Заключение

Таким образом, можно сделать следующие выводы о проделанной работе.

Первое упоминание о кельтах относится к 9 веку до н.э., ко времени их переселения с востока. Они заняли и расселились на территории Галлии, Иберийского полуострова, северной Италии, на Балканах, Малой Азии, Британии, Шотландии, Уэльсе и Ирландии. Вплоть до 5 века до н.э. на территории современной Италии, Германии, Франции и Швейцарии они грабили города, находившиеся поблизости от их временных поселений. На высоте своего могущества территория "кельтской империи" простиралась от Британских островов до Турции, а в итоге сократилась до Латинских и Германских племен.

Однако несмотря на широкое распространение кельты не образовали развитой государственности, что было характерно для Греции, Рима и многих стран Востока. Они никогда не стремились создать мощное военное государство с укрепленными границами и развитой системой колоний, кельты не стремились подчинить себе местное население, а отчасти сливались с ним, отчасти предпочитали мирное сосуществование и, главное, никогда не имели никакого подобия государственного и политического центра. Цивилизация кельтов была не столько материальной, сколько духовной и опиралась, прежде всего, на развитую культуру, объединявшую племена, разбросанные на весьма обширных территориях. Они создали и повсеместно распространили свою культуру и свои технические достижения. Археологи находят сходные изображения древних кельтских богов, одинаковые атрибуты культа (жезлы, котлы, фигурки животных), детали вооружения, украшенные одним и тем же традиционным орнаментом-плетенкой, на территории Франции, Дании, Ирландии, в Пиринеях и на Балканах - всюду, где когда-либо жили кельты. Эти многочисленные находки говорят о том, что у кельтских племен, несомненно, имелся общий развитый религиозный культ, опирающийся на единую мифологическую систему, космогонические представления (т.е. представления о происхождении мира) и сложный пантеон богов. Система мифологических и космогонических представлений не была доступна всем его членам, а являлась достоянием малочисленной привилегированной касты профессиональных жрецов, называвшихся друидами, которые оберегали мифологическую традицию от посторонних. Жрецы хранили эти знания и передавали их лишь посвященным.

Можно выделить, пять составляющих религиозной и духовной жизни кельтов, какой она была до римского и христианского воздействий. Во-первых, это огромный массив народных верований и магических ритуалов, куда входят и человеческие жертвоприношения. Эти ритуалы отличались в разных местностях, поскольку были привязаны к различным природным объектам, считавшимся воплощениями или проводниками божественной или дьявольской силы. Во-вторых, существовала, несомненно, и своего рода интеллектуально-философская доктрина, центральным предметом поклонения в которой являлось солнце как символ божественной мощи и постоянства, а центральной идеей -- идея бессмертия души. В-третьих, был культ антропоморфных божеств -- Езуса, Тевтата, Луга и других, которые олицетворяли силы природы или охраняли божественные установления. В-четвертых, наличие у друидов квазинаучных представлений об устройстве мира, о деталях которых практически ничего не известно историкам и наконец, могущество института жрецов, который главенствовал в области религиозного.

Серьёзной проблемой, с которой сталкиваются ученные, изучающее кельтов, является полное отсутствие текстов по истории и литературе, записанных непосредственно в ту эпоху. Известно, что у кельтов существовала письменность, но создается впечатление, что они ею не пользовались. Можно лишь предполагать, что эта странная особенность была составной частью их социальной и религиозной культуры и что друиды, или жрецы, наложили на весь народ своего рода табу, запрещающее записывать, что бы то ни было.

Поэтому наследие кельтов дошло до нас исключительно в устной традиции. И лишь в сравнительно недавнее время знания о кельтах существенно пополнились благодаря археологическим раскопкам.

Все, что сейчас называют верованиями древних кельтов, есть не что иное, как позднейшие реконструкции, тщательно проведенные на основе сопоставления археологических данных, античных источников и средневековых свидетельств, содержащихся в ирландских и валлийских эпических сказаниях. Материал этот очень обилен, разнообразен и отчасти действительно позволяет воссоздать многие элементы кельтской мифологии, однако главное - представления о происхождении и устройстве мира, учения о начале и конце мира и человека, то, что лежит в основе любой развитой религиозной системы, - по-прежнему остается тайной.

Список использованной литературы

1. Бертран А.В. Религия галлов / ЗАО «Центрполиграф». - М., 1999 г., - 375с.

2. Гай Юлий Цезарь Записки о галльской войне, перевод с лат. Е.В.Клевановой / АСТ Ладомир. - М., 2001 г., - 630с.

3. Де Жюбенвилль Древняя история кельтов / ВЛАДОС. - М., 2003 г., - 246с.

4. Кампанелли П. Возвращение языческих традиций / «Вече». - М., 1987 г. - 228с.

5. Кельтская мифология: Энциклопедия / ЭКСМО. - М., 2002 г. - 640с.

6. Книга Бурой Коровы под ред. Р.И.Беста и О.Бернинга / М., 1929 г. - 198с.

7. Кузьми Е. Триады бардов / М., 1985 г. - 322с.

8. Коллинс Д. Кельты: истоки, история, миф / «Вече». - М., 2007 г. - 228с.

9. Леру Ф. Кельтская цивилизация / ЭКСМО. - М., 2006 г. - 455с.

10. Льюис Г. Краткая сравнительная грамматика кельтских языков, пер. с англ. / М., 1954 г. - 231с.

11. Мифы народов мира. Энциклопедия. 2 т. / М., 1991 г. - 657с.

12. Пауэлл Т. Кельты. Войны и маги / ЗАО «Центрполиграф». - М., 2004 г. - 236с.

13. Похищение Быка из Куальнге. Пер. Т. Михайловской / М., 1964 г. - 432с.

14. Рис Д. Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе / ЭКСМО. - М., 2002 г. - 214с.

15. Страбон География т.4, Пер. Г.А. Стратоновского / М., 1964 г. - 573с.

16. Филин Я. Кельтская цивилизация и ее наследие, пер. с чеш. / Прага 1961г. - 395с.

17. Энциклопедия «Религии Мира» / «Аванта». - М., 1996 г. - 639с.

Страницы: 1, 2, 3