Понятие государства и права

права свидетельствует, помимо всего прочего, о глубине, разнообразии и

богатстве государственно-правовой мысли, об огромном разнообразии знаний о

праве, накопленных авторами-теоретиками и практиками за тысячелетия его

исследования.

Однако в таком множестве есть и свои изъяны. Главный из них

заключается в трудностях, порождаемых различными, порой взаимоисключающими

друг друга подходами, отсутствием единого, концентрированного,

целенаправленного процесса познания права и его практического

использования. Диалектика данного процесса, таким образом, состоит в том,

что множественность определений понятия права как положительное явление

выступает в то же время и как отрицательное явление.

Возможно ли успешное преодоление негативных сторон множественности, а

точнее – известной разрозненности или даже противоречивости определений

понятий о праве? В значительной мере “да”. Возможно использование

нескольких путей и попыток решения данной проблемы. Один из таких путей

заключается в том, чтобы на основе сформулированных в разное время частных

определений понятия права выработать пригодное “на все времена” и “на все

случаи жизни”

общее определение понятия права. В отечественной и зарубежной юридической

литературе такие попытки предпринимались и неоднократно. Отмечалось, в

частности, что “общее определение права, если оно правильно сформулировано,

имеет ту несомненную теоретическую и практическую ценность, что оно

ориентирует на главные и решающие признаки, характерные для права вообще и

отличающие право от других смежных, внеправовых общественных явлений”.

Однако тут же, и не без основании, оговаривалось, что в процессе

исследования права и его применения нельзя ограничиться “одним лишь общим

определением понятия права”, поскольку в нем не могут получить “свое

непосредственное отражение” весьма важные для глубокого понимания права и

практики его применения специфические моменты, свойственные тому или иному

историческому типу права”. Специфические особенности, например,

рабовладельческого или феодального типов права вряд ли можно отразить в

общем понятии, которое “вбирало” бы в себя также хотя бы некоторые

специфические особенности современных правовых систем или типов права.

Специфические особенности и черты характеризуют лишь частные

определения понятия права, отражающие, соответственно, специфические

признаки и черты рабовладельческого, феодального или любого иного типа

права. Что же касается общего определения понятия права, то оно может

складываться, исходя из своего названия и назначения, лишь их самых общих

черт особенностей, свойственных всем без исключения типам права.

В силу этого оно неизбежно будет носить слишком общей, чрезмерно

абстрактный, малопригодный для успешного решения теоретических задач и

достижения практических целей, характер. Разработкой такого рода

определений, когда право рассматривается в весьма абстрактном или

одностороннем виде лишь как “институт принуждения поведения человека власти

правил” или как “правила поведения, устанавливаемые и охраняемые

государством”, нередко увлекаются и “грешат” западные юристы.

Отечественные же авторы, предпринимавшие попытки выработки общего

понятия права, в силу объективных и субъективных причин чаще всего

“сбивались” на отдельные специфические черты, касающиеся “воли” того или

иного господствующего класса, рассмотрения права исключительно как

классового регулятора общественных отношений, и т.п. Иллюстрацией

сказанного может служить дефиниция общего понятия права, в соответствии с

которой оно представляется как “государственная воля господствующего

класса, выраженная в совокупности норм, которые охраняются государством как

классовый регулятор общественных отношений”.

Анализ данного, равно как и других, ранее приведенных в качестве

примера, общих понятий права показывав, что они пока довольно далеки от

совершенства. Следовательно, они не могут служить – окончательно не

сформировавшись в единое, полностью удовлетворяющее потребностям

государственно-правовой теории и практики общее понятие – эффективным

средством или путем преодоления негативных последствии множественности,

разрозненности и противоречивости представлении о праве.

Не могут служить достижению этой цели и так называемые “ходячие”, по

выражению известного немецкого теоретика права Иеринга, или “наиболее

распространенные” (Л.Пстражицкий) воззрения на право как на принудительные

нормы, пользующиеся признанием и защитою со стороны государства”, как на

“совокупность действующих в государстве принудительных норм” . Ибо при всей

своей “общепризнанности” и широкой распространенности они отражают лишь

отдельные взгляды и подходы к анализу права и его определению, а не

являются “универсальными” средствами и подходами.

В сложившихся обстоятельствах наиболее эффективным, а, следовательно,

и наиболее приемлемым путем или средством преодоления негативных

последствий множественности и противоречивости определений и подходов к

праву, является выделение и рассмотрение его наиболее важных, свойственных

различным типам права, признаков и черт.

О каких конкретно признаках и чертах идет речь? О многих. Но в первую

очередь о тех, которые позволяют выделить права как регулятор общественных

отношений среди других, неправовых регулятивных средств. Об это мы и

поговорим в дальнейшем.

2. Сущность и социальное назначение права, его признаки

Что такое “истинный закон? ” – вопрошал Цицерон. И тут же отвечал,

соотнося право не только со справедливостью и добром, но с самой природой,

естественным бытием человека, что – это “разумное положение,

соответствующее природе, распространяющееся на всех людей, постоянное,

вечное, которое призывает к исполнению долга...” Право, по Цицерону,

устанавливая те или иные ограничения и запреты, “запрещая, от преступления

отпугивает; однако оно ничего, когда это не нужно, не приказывает честным

людям и не запрещает им и не воздействует на бесчестных, приказывая им что-

либо или запрещая”.

Идеи и основные положения естественного права нашли свое отражение в

конституционном и текущем законодательстве многих современных государств.

Например, в Конституции Украины прямо указывается на то, что “основные

права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения”

(ст. 17, п. 2). Тем самым подчеркивается, что они “не даруются и не

устанавливаются “свыше” каким бы то ни было государственным или иным

органом, а возникают и существуют в силу естественных, ни от кого не

зависящих, причин.

Наряду с названными факторами, оказывающими большое влияние на

формирование представления о сущности и содержании права а также на его

определение, важную род в данном процессе играют и другие факторы. Среди

них следует выделить такие, которые связаны со служебной ролью и социальным

назначением права в жизни общества и государства.

Общепризнанным является тот факт, что в социальном плане право

никогда не бывает абстрактным. Оно всегда выражает и закрепляет волю и

интересы господствующих классов, стоящих у власти социальных слоев, групп,

прослоек. Нет права “вообще”. 0но всегда конкретно и реально.

В чем это проявляется? В первую очередь в том, что право на всех

стадиях его развития освящает и закрепляет имущественное, социальное и иное

неравенство людей. Неравенство рабовладельца и раба, феодала, помещика и

крепостного, работодателе работополучателя. Даже размер наказания за

убийство человека раньше ставился в зависимость от его общественного

положения. Так, по “Украинской Правде” – важнейшему памятнику

древнеукрнаинского права – за убийство княжеского служащего дружинника

следовал штраф (вира) – 80 гривен. За убийство “купчины” – 40 гривен. А за

убийство княжеского холопа – крестьянина следовало вознаграждение его

хозяину в размере пяти гривен.

По “Салической правде” – правовому памятнику салических франков конца

V в. н.э. – за убийство свободного франка был предусмотрен штраф (вергельд)

в 200 денежных единиц – солидов. За убийство полусвободного (мета) – 100

солидов. За убийство зависимого крестьянина (колона) полагался штраф в 63

солида. За убийство раба взыскивалось всего лишь 35 солидов и то в пользу

хозяина.

В то же время “Салическая правда”, выражая волю и защищая интересы

господствующих кругов, предусматривала, что “если кто лишит жизни человека,

состоящего на королевской службе”, то с него взыскивается тройной, по

сравнению с обычным свободным франком, вергельд в сумме 600 солидов.

Явно выраженное или завуалированное неравенство людей прослеживается

и во множестве других, изданных ранее или на последующих этапах развития

человеческого общества актах. Широко известное в марксистской и

немарксистской литературе положение – выдержка из “Манифеста

Коммунистической партии” о том, что право буржуазии “есть лишь возведенная

в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется

материальными условиями жизни вашего класса”, несомненно имеет под собой

реальную основу, по существу адекватно отражает реальную действительность.

Аналогичный вывод можно сделать и в отношении других классовых по

своему характеру положений и государственно-правовых утверждений. Не

подлежит никакому сомнению тот факт (и это подтверждается повседневной

государственно-правовой практикой), что право в любом обществе и

государстве выражает волю и интересы экономически и политически

господствующего при данной системе отношений класса, что обслуживает прежде

всего стоящие у власти классы.

В этом смысле Ленин безусловно был прав, когда отстаивал тезис о том,

что содержащаяся в любом нормативно-правовом акте государственная воля есть

воля господствующего класса. “Воля, если она государственная, – писал он,

–должна быть выражена как закон, установленный властью”. В принципе,

разделяя данный, многократно подтвержденный самой жизнью, тезис, следует в

то же время обратить внимание на определенные изъяны, известную уязвимость

данного положения. Дело заключается в том, что, сводя всю государственную

волю, выражаемую в праве, а вместе с ней и все социальное содержание права

только к классовому содержанию, мы тем самым упускаем из вида сознательно

или непроизвольно, во-первых, все остальные, существующие в обществе,

помимо классовых и наряду с классовыми, многочисленные социальные общности

(группы, слои, трудовые коллективы), их волю и интересы. Во-вторых, не

учитываем того, что у власти в определенные, чаще всего переходные периоды,

от одной, исторически сложившейся системы власти к другой, могут стоять не

классы, а определенные группы (клики, “кланы” и т.п.) людей со своими

взглядами, ценностями и интересами, отражаемыми в праве. И, в-третьих,

упускается из виду тот общеизвестный факт, что в любом обществе наряду с

защитой интересов стоящих у власти классов или слоев, право

самопроизвольно, естественно или вынужденно отражает также интересы всего

общества. В нем неизменно сочетаются групповые интересы с общесоциальными,

национальные, классовые и иные – с общечеловеческими. Степень такого

сочетания и соответствия не везде одинакова. Но она существует, И это

естественно. Ибо право изначально порождается и развивается не как

результат деятельности лишь отдельного класса, нации или группы людей. Оно

является порождением всего общества и результатом естественного развития

всего общества. Право есть величайшая ценность и элемент культуры всего

человечества. В равной мере ото относится как к национальному, так и

международному праву. Убедить в этом позволяют такие, например, имеющие

огромную общечеловеческую значимость акты нашего времени, как Всеобщая

декларация прав человека 10 декабря 1948 года Генеральной Ассамбеей ООН;

Международный пакт о гражданских и политических правах, принятый 16 декабря

1966 года Генеральной Ассамблеей ООН; Декларация о предоставлении

независимости странам и народам, принятая 14 декабря I960 года

Генелониальной Ассамблеей ООН; и другие им подобные акты. В них закреплены

не только высокогуманные, общечеловеческие интересы, но и непреходящие

общечеловеческие ценности.

Такие же или им подробные конституционные принципы, права и свободы,

затрагивающие интересы всех или подавляющего большинства членов общества,

провозглашаются и законодательно закрепляются и во многих странах. Однако

при этом как и прежде открытыми, далеко не однозначными остаются вопросы

типа: Как соотносятся в данном случае общечеловеческие и общенациональные

интересы классовыми интересами? Не “растворяются” ли последние в первых? И,

наконец, действительно ли интересы всего общества, также, как и интересы

отдельных индивидов, различных групп и ассоциации, не совпадающие с

интересами господствующего класса, не только формально провозглашаются, но

и практически осуществляются? Ведь не следует забывать, что в реальной

жизни классовые и иные интересы зачастую стоят на первом плане, доминируют

над общечеловеческими и общенациональными интересами. А кроме того,

интересы правящих кругов и классов, также, как и их воля, как правило, не

проявляются и не отражаются в праве в чистом, обнаженном виде. Они зачастую

выступают и представляют себя в виде всеобщего интереса и в форме всеобщей

национальной или государственной воли.

Подмечая данное обстоятельство, К.Маркс и Ф.Энгельс не без оснований

утверждали: “Помимо того, что господствующие индивиды при данных отношениях

должны конституировать свою силу в виде государства, они должны придать

своей воле, обусловленной этими определенными отношениями, всеобщее

выражение в виде государственной воли, в виде закона”. Разумеется, воля и

интересы господствующих классов или социальных слоев, стоящих у власти,

представляются в виде всеобщих лишь в идеологических целях, теоретически.

Практически же все, как правило, обстоит наоборот. Специфические воля и

интересы правящих кругов реализуются в реальной жизни не только

непосредственно, но и посредственно, прикрываясь всеобщей волей и

интересами.

Таким образом анализируя многочисленные, сложившиеся в различное

время представления и суждения о праве, его назначении и сущности, можно

указать на следующие его важнейшие особенности и черты.

1. Право – это прежде всего совокупность, а точнее – система норм или

правил поведения. Это не случайный набор случайных норм, а строго

выверенная, упорядоченная совокупность вполне определенных правил

поведения, это - система.

Как и любая иная система она складывается из однопорядковых,

взаимосвязанных между собой и взаимодействующих друг с другом элементов.

Таковыми являются нормы права или правила поведения. Система должна быть

внутренне единой и непротиворечивой. Возникающие между ее отдельными

структурными элементами – нормами – связи, как и сами нормы должны быть

направлены на выполнение строго определенных - регулятивных и иных функций,

на достижение единых целей. Любая правовая система для того, чтобы стать

действенной и эффективной, должна сложиться как целостная, органическая

система. Это является одним из непременных требований и одновременно одним

из признаков реальной, действующей, а не формальной правовой системы.

В основе любой системы норм или правил поведения лежат как

объективные, так и субъективные факторы. В числе объективных факторов

выделяются однотипные экономические, политические, социальные,

идеологические и иные условия, способствующие созданию и функционированию

системы правовых норм в той или иной стране. Как отдельные нормы, так и их

система в целом не создаются стихийно, произвольно, по желанию и усмотрению

тех или иных отдельных лиц. Они отражают объективные потребности общества

и государства и “проецируются” на реально существующие экономические,

политические и иные отношения. В этом плане, несомненно, прав был К.Маркс,

когда писал, подчеркивая объективно обусловленный процесс нормотворчества,

что “законодательная власть не создаст закона, - она лишь открывает и

формулирует его”.

Попытки произвольного, умозрительного “конструирования” отдельных

правовых актов или системы норм неизбежно ведут к негативным или же к

непредсказуемым последствиям. Такого рода оторванные от жизни, от реальной

действительности системы, а точнее – псевдосистемы, без риска ошибиться,

можно охарактеризовать известным изречением Гете из “Фауста”: “Словами

диспуты ведутся, из слов системы создаются”.

Разумеется, процесс создания и функционирования системы норм не

только не отрицает, а, наоборот, всячески предполагает существование наряду

с объективными и субъективных факторов. Речь при этом идет о разработке и

осуществлении в той или иной стране научно обоснованной правовой политики,

подготовке и реализации планов законодательных работ, активного участия

специалистов-юристов в процессе правотворчества, правоприменения, в

правоохранительной деятельности государственных органов.

Говоря о системе норм, нормативности права как об одной из важнейших

его особенностей и черт, следует отметить, что нормативность вовсе не

означает, по мнению ряда авторов, ограниченности или “замкнутости” права

одними только нормами - правилами поведения. Помимо норм и наряду с ними

право должно включать в себя, с их точки зрения, также и другие структурные

элементы в виде правоотношений, правовых взглядов и идей, правосознания,

субъективных прав граждан.

Спор между сторонниками строго нормативного понимания права, когда

оно рассматривается лишь как система норм или правил поведения, и

расширительного его толкования имеет длительную историю.

Причем такого рода дискуссии распространяются не только на

отечественное, но и на зарубежное государствоведение и правоведение. Однако

при всей длительности и периодической обостренности споров каждая когда оно

рассматривается лишь как система норм или правил поведения, и

расширительного его толкования имеет длительную историю. Причем такого

рода дискуссии распространяются не только на отечественное, но и на

зарубежное государствоведение и правоведение. Однако при всей длительности

и периодической обостренности споров, каждая из сторон, участвующая в них,

не только не отрицает, а, наоборот, заведомо предполагает существование

системы норм как основного звена “узко” или “широко” понимаемого права.

Более того, в некоторых случаях “нормативистское” понимание права чуть ли

не возводится в абсолют. Г.Кельзен – основоположник нормативистской теории

права склонен, например, рассматривать сквозь призму норм нс только само

право, но и правовой порядок (“правовой порядок представляет собой систему

норм”), государство как “установившийся порядок”, другие государственно-

правовые явления .

2. Право – это не простая система норм, а система норм, установленных

или санкционированных государством. В мире существует множество систем

различных социальных норм. Но только система правовых норм исходит от

государства. Все остальные создаются и развиваются различными

негосударственными – общественными, партийными и иными органами и

организациями.

Создавая нормы права, государство действует непосредственно, через

свои, уполномоченные на то органы, или же путем передачи отдельных своих

полномочий на издание некоторых нормативно-правовых актов

негосударственными органами или организациями. В последнем случае говорят о

“санкционировании”, т.е. дачи разрешения государством на осуществление

ограниченной правотворческой деятельности этими негосударственными

институтами.

Означает ли факт издания или санкционирования государством системы

норм их полную зависимость от государства и подчинение государству?

Является ли право лишь средством в руках государства, одним из его

признаков, атрибутов или же оно выступает по отношению к нему как один из

относительно самостоятельных институтов?

В отечественной и зарубежной юридической литературе имеется три

группы различных мнений на этот счет, три значительно отличающихся друг от

друга суждения.

Суть первого из них состоит в том, как верно подмечает известный

российский правовед Г.Шершонович, что нормы права рассматриваются в виде

“требований государства”. Государство при этом, “являясь источником права,

очевидно, нс может быть само обусловлено правом. Государственная власть

оказывается над правом, а но под правом”. Государство в свете такого

сужения рассматривается как явление первичное, а право – вторичное.

Смысл второй, противоположной точки зрения заключается в том, что

само государство и государственная власть должны носить правовой характер.

В основе государственной власти должен лежать “не факт, а право”.

Государство, хотя он и издаст правовые акты, “не может быть источником

права”, “потому что оно само вытекает из права”. Над государством находится

право, а не наоборот. Оно его сдерживает и ограничивает.

Наконец, третий подход к определению характера взаимоотношений

государства и права состоит в том, что не следует вообще заострять внимание

на данном вопросе. Спор о том, что логически предшествует другому -

государство или право, – пишет с связи с этим венгерский государствовед и

правовед И.Сабо, “столь же бесплоден как и спор о том, что исторически

появилось раньше – государство или право”. С его точки зрения, тезис,

Страницы: 1, 2, 3