Иностранная интервенция на Европейском Севере России

были тяжело ранены. Все же 50 заключенных сумели преодолеть проволочные

заграждения и направились к бухте, где стояли баркасы местных крестьян. В

них беглецы переправились через пролив. В день восстания комендант острова

Прокофьев и начальник тюрьмы Судаков находились в Архангельске, поэтому

некому было организовать преследование. Получив сообщение о побеге, они

выехали на Мудьюг, а с ними тюремный инспектор. Затем на остров прибыла

новая группа солдат под командованием английского полковника Деймана,

который проводил расследование. 16 сентября 1919 г. 13 заключенных за

попытку побега и содействие ему были расстреляны. Обшарив лес и не

обнаружив беглецов на острове, белогвардейцы опубликовали в местных газетах

их списки с приказом разыскать и доставить на расправу.

Тем временем бежавшие разделились на 2 группы. Первая во главе со

Стрелковым направилась на Пензу. В течение многих дней беглецы шли вперед,

питаясь ягодами и грибами. То один, то другой падали замертво. Лишь 30

сентября 1919 г. остатки группы (раньше ее численность достигала 32

человек) соединились с частями Красной Армии. Вторая группа состояла из 18

человек во главе с Коноваловым. На седьмые сутки, встретив белогвардейский

патруль, группа рассеялась. Большинство было схвачено белыми и отправлено

на Иоканьгу или расстреляны на Архангельский мхах, где обычно расстреливали

заключенных архангельской губернской тюрьмы по решению военно-полевого

суда. Лишь несколько человек из этой группы соединились с частями Красной

армии. Так, восстанием и побегом заключенных 15 сентября 1919 г. и

расстрелом 13 человек закончила свое существование мудьюгская каторга[79].

Оставшиеся заключенные были переведены в Иоканьгу, расположенную на

Мурманском побережье. Открытие этой тюрьмы должно было решить две задачи:

очистить Архангельск от опасных и неблагонадежных элементов и исключить

возможность побега; и гарантировать полное истреблении заключенных. В

Иоканьге были обеспечены те же условия, что и на Мудьюге. Карцер

представлял собой земляной погреб в 1,5 сажени глубиной, обложенный с боков

досками и заваленный сверху комьями земли. 23 сентября 1919 г. первая

группа каторжан в 360 человек прибыла на Иоганьгу. По опыту Мудьюга

карцером так же служил заброшенный ледник. Круглые сутки их держали

запертыми. По ночам проводились обыски. Врывались пьяные охранники и

начинали насмерть избивать арестантов. Санитарно-гигиенические условия не

уступали мудьюгским. Был случай, когда у одного заключенного развилось

столько паразитов, что товарищи вывили его во двор и сметали с него

паразитов метлой. Каждые сутки смерть уносила по несколько жизней. За 1,5

месяца умерло 70 человек, а 2 попытки побега были сорваны[80].

"Чтобы ускорить вымирание заключенных, - вспоминает узник Воронцов, -

администрация тюрьмы вводила всевозможные "новшества", в хлеб примешивалась

карболка, которой дезинфицировали уборные, суп заправляли вместо соли

морской водой"

Анкета, проведенная Иоканьговским Совдепом уже после падения Северной

области, показывает, что из 1200 арестантов, побывавших в застенках

Иоканьги, лишь 20 человек принадлежало к коммунистической партии, остальные

были беспартийные. Тысячи людей были погублены в тюрьме совершенно не

справедливо. Из этих 1200 людей, 23 человека расстреляны, 310 умерли от

цинги и тифа, лишь 100 человек оставались более и менее здоровыми[81]. Свое

существование Иоканьга закончила 20 февраля 1920 г., когда, узнав о

разгроме белых, каторжане арестовали стражу. На мачте радиостанции взвился

красный флаг.

Интерес представляет воспоминания участника Гражданской войны на

Севере, бывшего командира вашко-мезенского полка, члена КПСС, подполковника

в отставке И.С.Кривенко[82]. Когда его отряд был окружен и пленен, его

сослали на Кегостров. Кривенко уже был приговорен к расстрелу военно-

полевым судом и ждал смерти. Через неделю его вызвали и объявили, что в

качестве заложника он будет увезен в Англию. Дело в том, что англичане,

уходя из Архангельска, решили прихватить с собой заложников, чтобы обменять

их затем на своих офицеров. Вначале сентября 1919 г. 47 человек погрузили в

трюм английского судна[83]. Поместили арестантов в концлагере Уитли-бай.

Кормили впроголодь. Над лагерем "шевствовали" представители международного

общества Красного креста. Они почти каждый месяц заходили сюда и

справлялись о том, нет ли больных. Этим они ограничивали свою заботу. Ни на

какие работы арестованных не посылали, хотя они и просили. Заключенные

быстро самоорганизовались, "комендантом" избрали Кривенко. Ввели дежурных

ответственных за чистоту помещения и т.п. Даже организовали свою партийную

организацию, секретарем которой снова был выбран Кривенко. Заботой

организации было поддержание сплоченности и морального духа. Около 8

месяцев продолжалось это пленение, после чего их обменяли на английских

офицеров[84]. Как видно из рассказа Кривенко, положение военнопленных в

Англии и России даже не подлежит сравнению. Англичане проявляли большую

человечность хотя бы тем, что не вмешивались во внутренние дела

заключенных.

Многочисленные документы, хранящиеся в архивах и музеях страны, тысячи

советских людей – живых свидетелей иностранной интервенции характеризуют

американских и английских оккупантов как отъявленных палачей и извергов,

грабителей и разбойников. "Мы помним, что сделали эти изверги у нас в

Онеге, - вспоминает свидетель А.Леонтьев, - заняв город, они запретили

людям сходиться группами, потребовали от населения выдачи советских и

партийных работников. Арестовали 6 бывших служащих волостного исполкома. В

сопровождении сотни солдат они вывели арестованных в поле, раздели догола,

привязали к винтовкам и прогнали сквозь строй. После этого отбивали пальцы

рук и выламывали ребра. Затем перебили голени и проломали черепа [85].

Уподобившись средневековым инквизиторам, "цивилизованные" изуверы

изощрялись в самых утонченных видах пыток. Они отрезали у живого

красноармейца Спирова уши и нос. Содрали с его руки перчаткой кожу вместе с

ногтями. Применяли и электрический стул. Из фанеры делались небольшие

кабины, которые изнутри оплетались проволокой. Они привязывали человека к

проволоке и включали ток.[86] В сентябре 1918 г. интервенты заняли деревню

Троица, взяли в плен группу красноармейцев, загнали на баржу и утопили в

море.

Американские солдаты, ворвавшись в село Ровдино, приказали крестьянам

предоставить хлеб, мясо, овощи, лошадей для интервентов. Крестьянину Попову

американские солдаты завязали глаза и 14 километров гнали пешком с мешком

песка на спине. В селе Ровдино они зверски истязали его, а затем живого

закопали в землю. Захватив деревню Пылища Онежского уезда, интервенты и

белогвардейцы зверски расправились с мирными жителями. Карательный отряд

вывел группу крестьян на опушку леса и зверски убил их. Трупы их были

страшно обезображены, их невозможно было узнать: изломанные руки и ноги,

выколотые глаза, рассеченные головы и лица[87]. Тяжело больного командира

ледокола "Святогор" И.А. Дрейера интервенты сначала распяли на столбе, а

потом застрелили. Зимой 1918 г. белые захватили Печорский край. Началась

зверская расправа с людьми. Первыми жертвами стали активные защитники

советской власти[88]. Их белогвардейские звери подвергали длительным и

жестоким пыткам и издевательствам и бросали в прорубь. В низовьях Печоры в

зиму 1918/19 г. около 200 человек было утоплено. Крестьян отправляли на

фронт под угрозой расстрела. Крестьяне не хотели воевать против Красной

Армии. 17 июля 1919 г. из Двинского Березника и из деревни Осинов отправили

в Архангельск 400 мобилизованных. Под усиленным конвоем привели 14

бунтовщиков, отказавшихся воевать на стороне белогвардейцев, и тут же перед

строем всего сбора мобилизованных крестьян расстреляли [89].

7 марта 1919 г. из Прилуцкой волости пришло сообщение, что явилась

разведка белогвардейских банд около 30 человек во главе с Матвеем Махновым

и арестовала 10 человек. Это происходило во многих деревнях, чтобы из

арестованных крестьян создавать партизанский отряд. 16 мая 1919 г.

белогвардейцами было убито 4 человека в Нижмозерской волости: выборный

председатель волостной управы Марин, расстреляны Кузьмовский, Козьяков с

сыном. Последние двое были изуродованы, у сына Козьякова был снят череп.

Расстрелом распоряжался Капитонов.

По данным чрезвычайных комиссий, расследовавших злодеяния американо-

английских и французских интервентов, за 19 месяцев пребывания их на Севере

России, заморские поработители нанесли ранения и увечия 19231 человеку,

избили 112805 человек, изнасиловали 3116 человек, заразили болезнями 51886

человек, ограбили 54970 человек.[90]

Одной из основных проблем Северной области была финансовая. Русские

власти и союзники нуждались в надежной и твердой валюте. Эта тема стала

предметом сложных переговоров и острых дискуссий. В центре внимания

оказалась британское предложение выпуска северных рублей, обеспечиваемых

золотым фондом в Банке Англии. Белые власти же опасались подчинения

англичанам местной экономики. В конечном счете , 11 ноября 1918 г. было

издано постановление об учреждении Государственной Эмиссионной Кассы в

составе назначенных 4-х членов и англичанина – председателя Э.М. Харвоя.

Займы были гарантированны лесными ресурсами Серверной России.[91] В

результате проведенного мероприятия, начался процесс обесценивания других

денежных знаков в отношении "северных рублей", что особо отразилось на

положении малоимущих слоев населения. Однако, финансовое положение Северной

области продолжало оставаться критическим. Чтобы ослабить влияние англичан,

Северное правительство развивало экономические отношения и с другими

союзными державами. В октябре 1918 г. в Архангельске было организовано

"Экономическое французское бюро". В феврале 1919 г. было учреждено северное

отделение Русско-американского комитета для содействия экономическому

сближению Северной России и Америки[92]. Для ослабления зависимости от

интервенции осенью 1918 г. было создано Северное областное общество

снабжения. Но это общество не могло конкурировать с союзниками, так как

испытывало огромный дефицит валюты. Интервенты оказывали помощь и

обеспечивали существование области, но установление оккупационного порядка

подрывало поддержку населением Северного правительства.

Интервенты организовали колониальный грабеж края. Из Англии вывозилось

большое количество военных припасов, снаряжения, обмундирования,

продовольствия для армии. Белые с переброской товаров испытывали много

трудностей, так как зимой водный путь не работал, а железная дорога

проходила только от Архангельска до Обозерской. По этой причине население

было повлечено к гужевой повинности. Лошади сгонялись из местностей,

находящихся за 250-300 верст от сборных пунктов, причем брались на

неопределенный срок. Английские солдаты не называли русских иначе, как

"русская свинья". Они поработили население Русского Севера. Очень часто у

ямщиков не хватало хлеба для себя и фуража для лошади. Зимой в 35-градусные

морозы им, голодным и холодным, приходилось проводить целые сутки под

открытым небом. Ямщиков избивали, а за малейшее сопротивление –

расстреливали. Англо-французские солдаты в большинстве случаев ездили в

разведку на лошадях. Встречая обоз, лучших лошадей они забирали. В ночь с

26 на 27 января 1919 г., как сообщает газета "На борьбу…", в селе Шеговары

белогвардейцы разграбили лавку общества потребителей[93]. Приказчика,

который начал сопротивляться, избили, а лавку подожгли (сгорело на 120 тыс.

рублей), к тому же было сожжено здание высшего начального училища со всеми

книгами, имуществом учителей (на 200 тыс. рублей), здание сельского училища

и т.д. Интервенты не гнушались ничем: пенькой, кожей, сеном, пушниной,

льном и т.п. Они забирали культурные ценности – картины, книги, музыкальные

инструменты; разоряли рыбные промыслы, угоняли рыболовные суда.

Архангельско-беломорское управление государственного треста "Северолес"

сообщает об убытках, нанесенных интервенцией за период с августа 1918 г. по

февраль 1920 г.[94]: посевная площадь края сократилась более чем на 20%,

особенно сильно пострадал скот. Но больше всего пострадала лесная

промышленность: лесопильные заводы частью сгорели или были разрушены, а

значительная часть готовой продукции либо вывезена за границу, либо

расхищена. 5,5 лет не хватило после окончания интервенции, чтобы полностью

восстановить промышленность. Общая сумма убытков лесной промышленности

2769000 фунтов стерлингов.

С первых же дней приезда в Архангельск американцы и англичане

организовали вывоз ценностей за границу. Так, в 1918 г. захватили с грузом

57 больших пароходов и 4 парусника в союзнические страны и 14 пароходов и

132 парусника – в Норвегию. По данным таможни с 2 августа по 31 декабря

1918 г. из Архангельска вывезено 6968035 пудов различных грузов. В 1919 г.

– 4281015 пудов.

Из газеты "Известия временного комитета профессиональных союзов"

известно, что на имя Чайковского было переведено 60 тыс. ф.ст., на имя

генерал-лейтенанта Ермолова в Лондоне – 30 тыс. ф.ст.

А в качестве налогов с населения Севера взыскали 215 млн. рублей.

Итого, потери населения составили: посевы – 20137149 руб.; скот – 139660383

руб.; инвентарь – 69009067 руб.; одежда – 61444292 руб.; постройки –

690433237 руб. и т.д. Всего – 558377451 руб.[95]

Вот таким разрушенным и обескровленным оставили Север "союзники" –

Англия, США и Франция.

Десятки тысяч людей расстрелянных, замученных, заморенным голодом,

разоренные, сожженные города и деревни – наследство от носителей

бесчеловечной жестокости и варварства представителей[96] "культурного"

Запада. Конечно, все это не могло не вызвать сопротивления населения

Северного края.

У изнуренного и обескровленного народа не было сил поднять всеобщее

восстание, чтобы свергнуть военную диктатуру и изгнать непрошенных гостей

со своей земли. Поэтому единственным методом борьбы оказалось создание

подпольных организаций, агитация, пропаганда и создание партизанских

отрядов. Всю надежду на избавление от интервентов и белогвардейцев северяне

связывали с приходом Красной Армии.

Глава III

Боевые действия и уход интервентов с Русского Севера.

По достигнутому соглашению с Мурманским Советом 6 марта с борта флагмана

союзной эскадры линкора "Глории" в Мурманске высадился отряд британских

морских пехотинцев (по различным данным от 130 до 200 человек). Интервенты

постепенно накапливали силы в этом регионе. К лету 1918 г. в районе

Мурманска было сосредоточено около 4 тысяч иностранных солдат. На очереди

стоял захват Архангельска, Вологды и Петрозаводска. 5 июля 1918 г. было

введено военное положение на Мурмане и в Карелии.

Ситуация осложнялась еще и тем, что в конце марта 1918 г. в северную

Карелию вторглись белофинские отряды, ставившие своей целью овладение

Кольским полуостровом и Карелией. Общая численность этих отрядов,

наступавших на Кемь и Кандалакшу, составляла около 2,5 тысячи человек.

Гражданская война и угроза расширения сил интервенции требовали создания

регулярной Красной Армии.[97]

Работа по созданию красноармейских отрядов в Карелии началась в феврале

1918 г. До этого времени вооруженные силы края состояли из отрядов,

созданных из рабочих местных предприятий и Мурманской железной дороги.

Значительную помощь в организации Красной Армии и защите Карелии от

интервентов оказали петроградские рабочие[98]. По распоряжению Советского

правительства, в апреле 1918 г. из Петрограда на северные участки

Мурманской железной дороги было отправлено два отряда красноармейцев. Отряд

под командованием Комлева принял охрану дороги от Мурманска до Кеми, другой

отряд Спиридонова – от Кеми до Масельгской. Большинство их распределилось

по станциям по 10-15 бойцов. На станции Кемь – 150 бойцов[99].

2 июля 1918 г. интервенты напали на станцию Кемь, но Спиридонову с

отрядом удалось вырваться и отступить к станции Шуерецкая (25 км южнее

Кеми). На перегоне Кемь – Шуерецкая отряд сжег мосты через реку Мягреку и

Шую, что задержало продвижение сухопутных частей интервентов, срывая план

наступления Кемь- Сорокская-Мед.Гора – Петрозаводск.[100]

6 июля на Сорокском рейде появился военный корабль интервентов.

Высадившиеся на станции англичане разогнали советы, закрыли профсоюзы,

начались репрессии. В конце июля они оккупировали все побережье

Карельского Поморья. Интервенты продолжали продвижение на юго-восток вдоль

побережья Белого моря и на юг по направлению к Петрозаводску. Здесь их

задержали отряды Спиридонова,Солунина. Встретившие сопротивление части

англо-французских войск отошли к станции Олимпия-Парандово. Другая группа

противника, захватив поморские селения Сумский Посад, Лапино и Нохгу,

продвигалась на юг по Повинецкому тракту, но была остановлена

петроградскими бойцами южнее озера Сумозеро и деревни Воренжа..

Тем временем, 2 августа 1918 г. интервенты заняли Архангельск и

продвигались в направлении Котласа и Вологды. Из докладной записки военного

руководителя Беломорского морского военного округа Ф.Е. Огородникова в

высший военный совет от 3 июля 1918 г. следует, что на Мурманском рейде

находились: британский броненосец "Глория", французский крейсер "Адмирал

Об", американский "Олимпия" и еще крейсер "Кокрен" в Печенеге. По

совокупности имеющихся здесь сведений, общее количество союзников могло

достигать от 12 до 15 тысяч человек.[101]В итоге, в Мурманском крае

интервентами было высажено около 10 тысяч человек, в Архангельске – 13

тысяч человек, а сил русских белогвардейцев хватило лишь на создание двух

небольших партизанских отрядов, (общей численностью до 1 тысячи человек во

всей северной области) Общее командование войсками интервентов осуществлял

генерал Пуль. Союзники продвигались медленно и осторожно.

В середине февраля 1919 г. войска интервентов и белогвардейцев перешли в

наступление вдоль линии Мурманской железной дороги. На Сегежу наступали с 3-

х сторон, имея почти десятикратное превосходство над защитниками города,

город взяли.

21 февраля интервенты начали наступление по всей линии боевого участка.

Красноармейские части, разрушив мост через реку Сегежа отступили к станции

Уросозеро. Около 2-х месяцев там шли бои и лишь в конце апреля в начале мая

врагу удалось захватить станции Уросозеро и Масельгская. Как следует из

сообщения чрезвычайного комиссара Мурмано-Беломорского края С.П. Нацаренуса

В.И. Ленину еще 19 июля 1918 г. интервенты производили съемку местности с

аэропланов.в районе станции Сегежа, Масельгская и Медвежья Гора.[102] Бои

за станцию Медвежья Гора велись с 4 по 21 мая 1919 г., интервенты взяли ее.

Дальнейшее наступление последних было приостановлено около станции

Кяппесельга[103].

Положение советских войск становилось опасным. С выходом на побережье

Онежского озера интервенты получили возможность сформировать озерную

военную флотилию, начать операции по восточному побережью к Пудожу. Кроме

того, весной 1919 г. на территорию южной Карелии вторглись части

белофинских войск, пытаясь захватить Лодейное поле и Петрозаводск.

Дальнейшее продвижение внутренней и внешней контрреволюции было

остановлено. Сопротивление народных масс политике интервентов и

белогвардейцев возрастало. Ситуация на фронтах Гражданской войны резко

изменилась, войска интервентов терпели поражение. Была полностью

разгромлена большевиками армия Юденича, поспешно отступали на юг войска

Деникина, а в Сибири терпели поражение за поражением колчаковцы.

На Северном фронте красные в ноябре - декабре 1918 г. овладели частью

Коми края, заняли Яренск и Усть-Сысольск, ликвидировали угрозу Котласу.

Неудачу потерпела попытка декабрьского наступления белых на Двине. В

результате командование полностью отказалось от наступательных замыслов и

основное внимание уделяло организации обороны.[104]

Усилилось недовольство и брожение в тылу. На смену августовскому

подъему в настроении значительной части населения вновь появились апатия,

усталость, неверие в перспективы борьбы. Наряду с политическими для этого

были и экономические причины – углубление хозяйственного кризиса в

области[105]. Нарастали движения с требованиями перемен, облегчения

положения и прекращения Гражданской войны. Усиливалась политизация

населения, росли просоветские симпатии. Сводка оперативного управления

полевого штаба реввоенсовета республики о начале иностранной военной

интервенции на советском Севере сообщала следующее: "Несмотря на то, что

интервенты с жителями заигрывают, снабжая их продуктами, общее настроение

местных жителей к пришельцам враждебное".[106]

К моменту вторжения интервентов из Архангельска уехали почти все видные

работники. Для создания подпольной организации заранее не были приняты меры

– не было ни связей, ни документов, ни оружия. Оставшиеся в Архангельске

коммунисты в первое время старались прежде всего обезопасить себя от

преследований и найти средства к существованию, а затем уже они начали

налаживать между собой связи. Примерно в конце августа 1918 создается

подпольная большевистская группа во главе с председателем профсоюза

транспортных рабочих Карлом Теснановым.[107] В его подпольную группу

входили Роберт Турко, Фриц Антынь, Ян Розенберг и др. Как руководитель

профсоюза Теснанов находился под наблюдением белогвардейской контрразведки.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6