Уголовный процесс

должности, работники суда и прокуратуры, чиновники полиции, военнослужащие,

учителя и некоторые другие.

Все лица, обладавшие необходимым цензом, включались в общие списки

присяжных заседателей. Система общих списков является одним из главных

достоинств суда присяжных, так как присяжные – не выборные судьи, а все

лица, обладавшие необходимым цензом. Недаром у противников суда присяжных

он получил наименование : «суд улицы», «суд толпы».[6]

К началу судебного заседания вызывались 30 заседателей. Стороны –

обвинение и защита – имели право немотивированного отвода по 6 присяжных.

Из оставшихся 18 путем жеребьевки оставались 12 основных и 2 запасных

присяжных, непосредственно участвовавших в судебном разбирательстве.

Причем, для каждого дела формировался новый состав. Все это должно было

исключить влияние сторон на присяжных, обеспечить их беспристрастность.

Право отвода иногда очень умело использовала защита.

Присяжные участвовали при рассмотрении наиболее сложных уголовных дел, по

которым Уголовное уложение предусматривало меры наказания, связанные с

лишением или ограничением прав состояния (сословных, имущественных,

семейных и т.д.). Очевидно, что санкция уголовного закона отнюдь не всегда

служит показателем сложности и серьезности рассматриваемого дела. Поэтому

критерий, избранный уставами 1864 года для отнесения дела к ведению суда с

участием присяжных заседателей, видимо, нельзя считать удачным.

Суд присяжных отличается от других форм участия общественности в

отправлении судопроизводства большей самостоятельностью. Уголовно-

процессуальная наука в России, опираясь на опыт западноевропейских

государств, последовательно проводила мысль о том, что при объединении в

одну коллегию представителей общественности и профессиональных судей одни

невольно подчинятся знаниям, опыту, авторитету других.[7] Присяжные

заседатели же выносили вердикт независимо от судей. При вынесении вердикта

присяжные решали вопрос о виновности или невиновности лица, представшего

перед судом, и если человек признавался виновным, заслуживает он

снисхождения или нет. Для решения этого вопроса не требовалось специальных

юридических познаний, следовало руководствоваться лишь житейски опытом и

здравым смыслом. После вынесения присяжными вердикта к своим обязанностям

приступали коронные судьи. Выбор статей закона, определение меры наказания

– это было в компетенции профессиональных юристов. Теоретически присяжные

разрешали в процессе вопросы факта, не требующие специальной юридической

подготовки, судьи – вопросы права. Закон, казалось бы, ограждал

представителей общества в суде от решения тех вопросов, к которым они не

подготовлены. Практически же разграничить вопросы факта и вопросы права

довольно сложно, если не невозможно вообще. Присяжные заседатели, решая

вопрос о действительности события преступления, о том, совершено ли оно

подсудимым и должно ли быть вменено ему в вину, вторгались в сферу

юридической оценки деяния. Если вспомнить, что большинство присяжных

заседателей в России составляли крестьяне, часто неграмотные, то перед ними

ставилась необычайно сложная задача.

Заслуживает внимания ст. 818 Устава уголовного судопроизводства,

свидетельствующая о демократизме судебной реформы. Она устанавливала право

судей единогласно отменить обвинительное решение присяжных,

представляющееся им неправосудным, и, наоборот, не давала им такого права в

отношении оправдательных решений присяжных. То есть действовало правило,

согласно которому профессиональные судьи, приступившие к своим обязанностям

после вынесения присяжными вердикта, могли изменить положение подсудимого

только в лучшую сторону.

Как свидетельствует статистика, в период с 1876 по 1891 гг.

оправдывалось до 40% подсудимых. По нашим представлениям, основанным на

сложившемся в судебной практике обвинительном уклоне, это очень большая

цифра. Но в то время и другие судебные инстанции России выносили довольно

много оправдательных приговоров. Для сравнения: окружными судами без

участия присяжных заседателей за тот же период были оправданы от 24 до 30%

подсудимых, судебными палатами с участием сословных представителей – от

46,5% в 1881г. до 20% в 1885г.[8]

Высокий процент оправдательных решений присяжных объясняется в первую

очередь несовершенством уголовного и уголовно – процессуального

законодательства. Высокие санкции Уголовного уложения зачастую

несоразмерные с общественной опасностью деяния, норма уставов 1864 г.,

запрещавшая судьям знакомить присяжных заседателей с уголовным законом,

который мог быть применен к подсудимому, тем более разъяснять им его, - все

это вело к тому, что присяжные предпочитали в ряде случаев вынести

оправдательный вердикт, нежели подвергнуть подсудимого наказанию, которое,

по их мнению не соответствовало тяжести содеянного.

Если проанализировать оправдательные решения присяжных по категориям

дел, то процент оправданий был значительно выше по делам, носившим

«политический оттенок»: о сопротивлении властям, насильственных против них

действиях, нарушении паспортных правил и др. Дела о государственных

преступлениях, о преступлениях должностных лиц были с самого начала

предусмотрительно изъяты составителями уставов 1864 г. из ведения суда

присяжных. Ведь отношения профессиональных судей и представителей общества

в суде к одному и тому же преступлению может быть различно. Над последними

не довлеют профессиональные знания, служебный долг, у них может быть свое

понимание правды и справедливости. Представители общества, ощущая на себе в

повседневной жизни экономические трудности, социальную несправедливость,

политическую нестабильность, имеют полное право выразить свое отношение к

существующим порядкам в форме оправдательного вердикта – оправдывая

преступление они тем самым осуждают правительство. Чем сложнее ситуация,

складывающаяся в обществе, тем более непредсказуемый характер могут

приобрести вердикты присяжных.

У суда присяжных были защитники, были и противники. Одни называли его

«судом общественной совести», другие – «судом улицы», «судом черни»,

«игрушкой в руках защиты». Отношения в обществе к этому институту было

неоднозначно.

Суд присяжных был упразднен вместе с другими судебными органами

декретом о суде № 1, принятым Совнаркомом 22 ноября 1917 года.

1.3. Военный суд присяжных.

Военный суд присяжных – уникальное явление в мировой практике.

Действовал в России чуть более полугода в период первой мировой войны при

Временном правительстве. Необычность ситуации заключается в том, что в

ходе мировой войны в 1914-1918 гг. во многих странах подсудность дел суду

присяжных была существенно ограничена, а в некоторых государствах этот

институт вообще был упразднен. В России же Временное правительство пошло по

иному пути: компетенция присяжных была расширена, отменялись сословные,

религиозные и прочие разграничения, обсуждался вопрос о допущении женщин в

число заседателей и т.п. Более того, демократизация общественной жизни

отразилась и на армейском судопроизводстве – постановлениями Временного

правительства от 6 и 28 мая 1917 года в стране вводился военный суд

присяжных.[9]

Были созданы временные военно-морские суды в Петроградском,

Свеаборгском, Ревельском, Севастопольском и Владивостокском портах для

разбора дел о воинских преступлениях и преступлениях служебных, совершенных

чинами флота и морского ведомства. Если в пределах Европейской России,

Прибалтики и Дальнего Востока военно-морским судам общеуголовные дела не

были подсудны, то в Финляндии, где русских судебных установлений не было, в

их компетенцию входило рассмотрение вообще всех уголовных дел (о кражах,

грабежах, убийствах и пр.). При рассмотрении каждого дела состав

присутствия кроме председательствующего (одного из постоянных судей

местного военно-морского суда) и двух выборных судей (из матросов или

солдат) входили 6 присяжных заседателей. Правительство учитывало

революционность армии и, чтобы не вызывать недовольство, установило

определенный паритет: половина присяжных избиралась из числа офицеров,

другая - из солдат и матросов. На три месяца советами депутатов

соответствующих портов составлялись списки заседателей из 24-х человек, из

которых путем жеребьевки для конкретного дела выбирались двое судей, двое

запасных и шестеро присяжных заседателей.

Более четко было разработано постановление о введении присяжных

заседателей в состав военно-окружных и временных военных судов. Военно-

морские суды создавались как временные, военно-окружные с присяжными как

постоянные, рассчитанные не только на военное, но и на мирное время.

Подсудность сухопутных военных судов была такой же, как и морских, но в

районе театра военных действий она расширялась - в их компетенцию

переходило решение всех преступных деяний, совершенных как солдатами и

офицерами, так и гражданским населением.

Для избрания военных заседателей оставлялись два отдельных списка-

офицерский и солдатский. В первой вносились генералы, штаб-офицеры, обер-

офицеры и чиновники, находящиеся на службе в войсковых частях. Исключение

составляли командиры корпусов, полков и т.п., так как их нецелесообразно

было отвлекать от исполнения прямых обязанностей.

Во второй список вносились все солдаты, состоящие в списках выборщиков в

полковые судьи. В общие списки не могли попасть лица, опороченные судом,

следствием или ограниченные в правах и преимуществах по службе;

неграмотные, оказавшиеся несостоятельными должниками (так как на них

кредитору легко было оказать давление), а также находящиеся на службе менее

одного года в мирное время и менее трех месяцев в военное. Последнее

вызывалось тем, что только человек, прослуживший в армии определенное

время, в состоянии полностью понять смысл и последствия совершенного

военного преступления или поступка. В мирное время общие списки

составлялись на 6 месяцев, в военное - на особые сроки, в зависимости от

сложившейся обстановки. После различных проверок общие списки утверждались

военным судом в распорядительном заседании корпусного комитета. Тогда же

назначались сроки сессии, которая должна была длиться не более двух недель.

Незадолго до открытия сессии публично проводилась жеребьевка- из общих

списков избирались 10 солдат и 10 офицеров (в районе военных действий – по

8). За участие в суде присяжные получали денежное довольствие,

предусмотренное особыми правилами военного ведомства, при этом солдаты

приравнивались к младшим офицерам.

Судебные заседания с участием военных присяжных проходили публично, за

исключением дел, где были затронуты религиозные чувства или нравственность.

Сессия начиналась с привода заседателей к присяге и объяснения им их прав и

обязанностей. Имеющие на то законные причины могли быть уволены от участия

в суде. Далее прокурору или подсудимому (или его адвокату) предъявлялись

списки присяжных для отвода, которые стороны могли производить

немотивированно. Прокурору и защитнику разрешалось отвести не более чем по

2 человека, причем только по одному офицеру и одному солдату. В морских

судах отвести можно было лишь по одному заседателю. После отводов в

сухопутных судах должно было не менее 12, в районах военных действий – не

менее 10 заседателей. Из их числа по жребию избиралось 10 (8) комплектных и

2 запасных присяжных, причем солдат и офицеров должно было быть поровну.

Судопроизводство с военными заседателями происходило так же, как и в

гражданских судах – в соответствии с Уставом уголовного судопроизводства.

Дело разбиралось устно, проводилось судебное следствие, имело место

состязательность сторон и т.д. Затем присяжные удалялись в совещательную

комнату, где решали вопрос о виновности или невиновности подсудимого.

Интересно, что для морских судов была разработана процедура, отличающаяся

от норм Устава уголовного судопроизводства: присяжные давали ответ на

поставленные вопросы не устно, а путем тайной подачи голосов.

При оправдательном вердикте обвиняемого сразу же освобождали из – под

стражи и объявляли свободным. В противном случае проводились прения

относительно последствий виновности подсудимого. Далее следовало любопытное

нововведение, которого ранее российские законы не предусматривали. Вместе с

присяжными в совещательную комнату удалялся председатель суда для

определения подсудимому наказания.

Временное правительство лишь воспользовалось накопленным багажом и

узаконило то, что давно назрело. Председатель суда объяснял заседателям,

какое наказание полагается по закону за преступление, совершенное

подсудимым, и в каких пределах его можно увеличить или смягчить. Вопрос об

избрании наказания определялся совместно присяжными и председателем.

Кстати, он имел право лишь совещательного голоса. Решение выносилось

большинством голосов, а при его равенстве принималось то, которое было в

пользу обвиняемого.

Приговоры военных и морских судов с участием присяжных заседателей

являлись окончательными и подлежали обжалованию только в кассационном

порядке. В исключительных случаях суд мог направить на имя военного

министра или командующего армией ходатайства о помиловании или смягчении

наказания подсудимому.

С июня 1917 года военный суд присяжных стал реально действовать в

России. Практика показала некоторое несовершенство законодательства. Так,

оказалось, что предусмотренное законом число солдат и офицеров, избранных

из общих списков (по 10 человек), слишком мало. По – видимому, условия

военного времени приводили к тому, что многие из заседателей были не в

состоянии явиться в суд и их наличное число оказывалось менее требуемого, а

это делало, в свою очередь, судопроизводство невозможным. 5 августа 1917

года было издано постановление Временного правительства «Об увеличении

числа военных присяжных заседателей…». Теперь во время войны избирались из

общего списка 30 присяжных (15 офицеров и 15 солдат), а в районе военных

действий – 24 (по 12 солдат и офицеров).

Закончил свое недолгое существование военный суд присяжных вскоре после

Октябрьской революции. Декретом Совнаркома о суде № 1 от 22 ноября (5

декабря) 1917 года упразднялись «доныне существующие общие судебные

установления, как – то: окружные суды, судебные палаты, … военные и морские

суды всех наименований». Соответственно, был уничтожен и институт присяжных

заседателей (гражданских и военных), действовавший в этих судах.[10]

Глава II

Развитие суда присяжных на современном этапе.

2.1. Особенности производства в суде присяжных.

Попытка возрождения суда присяжных – это возвращение к российской

судебной реформе 1864 года. Ее цель, как об этом писал в докладе

правительственному Сенату император Александр II, «водворить на русской

земле суд скорый, правый, милостивый и равный для всех подданных».[11]Такой

суд в России появился. И просуществовал более пятидесяти лет. Исчез же он,

как только в России возникла «революционная законность», а вместе с ней –

судебные «тройки» и лагеря для политзаключенных.

Главная, коренная черта суда присяжных – обеспечение принципа

состязательности двух сторон – защиты и обвинения. Бремя ответственности в

этом суде лежит не на председательствующем, а на сторонах защиты и

обвинения. Присяжные же, выносящие свой вердикт, подлинно независимы. Не

только от телефонного права и других попыток влиять на решение суда, но и

от так называемой профессиональной деформации, когда уставший от конвейера

уголовных дел судья чуть ли не в каждом подсудимом, еще до рассмотрения

всех обстоятельств происшедшего, видит преступника. И именно поэтому – не

обращает внимания на натяжки, а то и грубую фальсификацию в работе

следователя.

В суде присяжных подсудимый надежно защищен от обвинительного уклона

профессионального судьи тем, что решение основных вопросов о фактической

стороне, виновности (доказано ли, что соответствующее деяние имело место;

доказано ли, что это деяние совершил подсудимый; виновен ли подсудимый в

совершении этого деяния) отнесено к компетенции не судьи – профессионала, а

коллегии присяжных заседателей (ст.449 УПК РСФСР). Согласно ст.452 УПК,

вердикт по этим вопросам присяжные выносят в совещательной комнате в

условиях, обеспечивающих тайну совещания, без участия председательствующего

судьи и других лиц, что ограждает присяжных от обвинительного уклона судьи-

профессионала, его психологического давления и внешних влияний

заинтересованных лиц.

Следует отметить, что в некоторых странах, например во Франции,

присяжные заседатели и профессиональные судьи образуют единую судебную

коллегию при вынесении вердикта. Такая форма судопроизводства не

обеспечивает надежной защиты внутреннего убеждения присяжных заседателей от

психологического давления профессиональных судей при разрешении вопросов о

виновности.[12]

Как отмечают С. В. Боботов и Н. Ф. Чистяков, после того, как во

Франции в 1945 году жюри присяжных и судей объединили в единую судебную

коллегию, «влияние профессиональных судей стало решающим, вплоть до того,

что в ряде случаев обвинительный приговор навязывался присяжным вопреки

мнению большинства».[13]

К счастью, процессуальная форма нашего суда присяжных исключает

возможность оказания на присяжных такого психологического давления со

стороны судьи-профессионала.

В соответствии с ч. 6 ст. 80 Закона «О судоустройстве РСФсР» и ч. 4.

ст. 438 УПК председательствующий судья освобождает от исполнения

обязанностей присяжного заседателя по конкретному делу всякого, чья

объективность вызывает обоснованные сомнения, вследствие оказанного на это

лицо незаконного воздействия, наличия у него предвзятого мнения, знания им

обстоятельств дела из непроцессуальных источников, а также по иным

причинам.

Представляется, что для обеспечения защиты неповинных людей,

заподозренных в совершении опасного преступления, по указанному основанию

необходимо освобождать от исполнения обязанностей присяжных заседателей

прежде всего кандидатов, обладающих следующими социально – психологическими

особенностями, ставящими под сомнение их способность быть беспристрастными:

- лиц, которые сами (или их родственники, близкие им люди) пострадали от

преступления, аналогичного или сходного рассматриваемому, поскольку они

психологически повышенно предрасположены к формированию хотя бы

подсознательной обвинительной установки;

- лиц, одобряющих смертную казнь. (Как отмечает известный американский

психолог Дэвид Майерс, в уголовном процессе людям, которые ничего не имеют

против смертной казни, более свойственно встать на сторону обвинения,

ощущать, что суд «нянчится с преступником»[14]);

- лиц, подверженных влиянию негативных стереотипов общественного сознания,

различных предрассудков. «Предрассудки по отношению к известным сословиям

или профессиям, расам или религиям, пристрастие к некоторым чертам

характера, антипатия к некоторым физиономиям…- все это может нанести

тяжелый удар объективности судопроизводства, несмортря на наличность

нормальной доброй воли со стороны судьи». [15]

Вот беспристрастная статистика: у судов присяжных до 40% приговоров –

оправдательные. У обычных судов – «троек» (судья и два заседателя) – до 1-

го процента.

Сейчас я приведу схему, полученную в результате опроса присяжных и

экспертов на тему «какими качествами должен обладать государственный

обвинитель» (в эксперименте участвовали 15 присяжных заседателей и 15

экспертов, в качестве последних выступили работники прокуратуры, имеющие

непосредственное отношение к Управлению по надзору за законностью судебных

постановлений по уголовным делам прокуратуры Алтайского края).[16]

Ранги качеств государственного обвинителя, данные присяжными и экспертами.

Группа присяжных группа

экспертов

|Профессионализм, поведение, |1 |Профессионально значимые |

|внешние признаки | |психологические качества |

|Сдержанность осмотрительность |2 |Рационализм и внешняя |

|в поведении | |выразительность |

|Волевой характер и прямота в |3 |Самоконтроль |

|общении | | |

|Убежденность в правоте |4 |Предусмотрительность |

|Активность в позиции |5 |Коммуникативная компетентность |

|Умение быть интересным |6 |Способность вызвать доверие |

Несмотря на определенные сходства структур восприятия присяжных и

экспертов полученные результаты указывают на преобладание различий, что

прежде всего выражено в факте доминирования в восприятии присяжных внешних

поведенческих качеств над объективными критериями оценки, следствием чего

является подмена одних другими. Если для экспертов в генеральный фактор

вошли четко профессионально – значимые психологические характеристики, то

для присяжных они оказались разбавленными признаками внешнего поведения и

антропометрическими свойствами. Этим, на мой взгляд, полностью объясняется

тот факт, что оправдательные приговоры в суде присяжных выносятся примерно

в 50 случаях из 100, т.е. по сути каждый второй приговор оправдательный.

То, что в нем постановляется сравнительно больше оправдательных приговоров,

имеет свои объективные причины. Так, с участием присяжных заседателей

запрещено исследовать обстоятельства, связанные с прежней судимостью

подсудимого, даже упоминать о фактах судимости и признания подсудимого

особо опасным рецидивистом (ст. 446 УПК РСФСР). В новом УПК РФ, вступающим

в действие с 1 июля 2002 года, дополнительно запрещено исследовать факты

«признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, а также иные

данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого»

(ст. 335 ч.8 УПК РФ). Но ведь следователь и прокурор обязаны доказывать и

такого рода обстоятельства (ст. 68 УПК РСФСР, ст. 73 ч. 3 УПК РФ). Кроме

того, в суде присяжных запрещено упоминать о существовании доказательств,

исключенных председательствующим судьей из разбирательства дела (ст. 435

УПК РСФСР). Поэтому, когда вопрос о виновности на стадии предварительного

расследования решают следователь и прокурор, они используют иной объем

информации, в отличие от того, что имеется у присяжных. Если же в деле

содержится, например, информация о фактах прежней судимости обвиняемого, то

очевидно, что следователю и прокурору легче достичь внутреннего убеждения в

виновности обвиняемого и передать дело в суд, чем присяжным достичь

внутреннего убеждения в виновности подсудимого и проголосовать за

обвинительный вердикт.[17]

Длительное время в уголовно – процессуальной науке и судебной

практике под основаниями постановления оправдательного приговора

подразумевались случаи, указанные в ч.3 ст.309 УПК РСФСР. После дополнения

УПК главами, регламентирующими производство в суде присяжных, создалась

ситуация, когда в ч.1 ст.461 указан иной набор случаев вынесения

оправдательного приговора: «Разбирательство дела в суде присяжных

председательствующий судья заканчивает одним из судебных решений,

вынесенных соответственно по правилам, предусмотренных ст.261 или главой 25

настоящего Кодекса, а именно: …2) оправдательным приговором … когда

коллегия присяжных заседателей дала отрицательный ответ хотя бы на один из

трех основных вопросов, указанных в ч.1 ст.449 настоящего Кодекса, либо

когда председательствующий судья признал отсутствия в деянии состава

преступления…». Создалась двойственная ситуация. Во – первых, наборы

оснований вынесения оправдательного приговора, указанные в ст.309 и в

ст.461 УПК РСФСР, не совпадают ни по количеству, ни по содержанию. Во –

вторых, законодатель, с одной стороны, дал в ч.1 ст.461 УПК РСФСР

исчерпывающий перечень случаев вынесения оправдательного приговора в суде

присяжных, а с другой – здесь же предписал председательствующему судье при

постановлении оправдательного приговора следовать правилам главы 25 УПК

РСФСР (а значит и ч.3 ст.309 УПК). Это осложняет для председательствующего

в суде присяжных выбор в каждом конкретном случае адекватного основания

оправдания.[18]

А теперь будет уместно рассмотреть вопрос о том, каким образом и

из кого формируется этот «гуманный» суд.

Формирование скамьи присяжных заседателей – сложная процедура,

включающая в себя как организационные (составление списков присяжных

заседателей, приглашение их в судебное заседание), так и процессуальные

меры (выявление судьей объективности и непредвзятости при рассмотрении

данного дела у приглашенных в суд присяжных заседателей, заявлении

присяжными самоотводов, использование сторонами права на мотивированный и

безмотивный отвод присяжных заседателей). В результате остаются 12 основных

и два запасных присяжных заседателя. По предложению председательствующего

они принимают присягу следующего содержания: «Клянусь исполнять свои

обязанности честно и беспристрастно, принимать во внимание все

рассмотренные в суде доказательства, доводы, обстоятельства дела и ничего,

кроме них, разрешать дело по своему внутреннему убеждению и совести, как

подобает свободному гражданину и справедливому человеку» (ч.1 ст. 443

УПК).[19]

Клятва конечно это очень хорошо, но страшно видеть, когда присяжные

приходят в процесс в пьяном виде. Или с синяком под глазом. Или в таком

виде, который свидетельствует, что ночевал он не дома, а где то . . .

Сегодня мы сталкиваемся с такими фактами. Почему? Списки присяжных

заседателей формируются очень формально. И не судьями, а губернаторами

краев, администрациями и т.д. Так вот, до тех пор, пока на этой стадии не

поставят препятствия для проникновения в правосудие людей, которые вообще

не должны присутствовать в суде, до тех пор мы будем иметь несправедливые

вердикты.

В идеале суд присяжных – уменьшенная модель общества. В присяжные

заседатели граждане попадают на основе случайной выборки, независимо от

социального статуса, национальной принадлежности, пола, образования.

Законодатель заботится о том, чтобы в присяжные заседатели попадали те

граждане, которым можно доверить выполнение этой обязанности. Отсюда

требования гражданской зрелости (25-летний возраст), дееспособности,

отсутствия судимости. Препятствиями к участию в суде в качестве присяжного

заседателя могут служить неправильное восприятие происходящего в ходе

судебного разбирательства (лица, не владеющие языком, на котором ведется

судопроизводство, немые, слепые и глухие), состояние здоровья

(инвалидность, возраст выше 60 лет), профессиональный долг (врачи, учителя,

пилоты авиалиний), другие основания, перечень которых в законе не является

исчерпывающим и которые судья признает уважительными (ст. 80 Закона РСФСР

«О судоустройстве РСФСР»).

На деле же все обстоит «немного» иначе. Судья краевого суда Карпенко

Надежда Анатольевна заявляет, что если к ней в процесс из 250 или 300

вызванных пришло 50 человек, из них она просто никого не может выбрать,

потому что видит списки и заполненные анкеты. Видит, здесь разве что

человек 5 действительно смогут работать, и тогда будет справедливый

вердикт. Не обвинительный или оправдательный, а справедливый. А судья

должен оставить не только этих пятерых, а должен оставить, как минимум,

двадцать, чтобы жребий был.[20]

В итоге мы имеем ситуацию: женщины – присяжные рыдают, когда

подсудимый, убивший трех человек, бьет себя кулаком в грудь: «Да что вы,

посмотрит, какой я хороший! Какой я красивый! Разве я мог?!» Он рыдает,

присяжные рыдают рядом. И все, они уходят в совещательную комнату. Что

дальше? Ну хорошо, если прокурор умный, грамотный. Ведь хоть и звучат

упреки в адрес председательствующего, но судьи в суде присяжных жестко

связаны рамками уголовно-процессуального закона. Никоим образом судья не

имеет право, во всяком случае формально, показать свое отношение к делу. И

очень важно, как ведет себя прокурор. Если он сумеет эмоционально, четко,

даже при том минимальном перечне доказательств, которые у него есть,

убедить присяжных, что да, этот человек виновен, то – конечно, при наличии

доказательств виновности – скорее выносится правильный вердикт. А когда нет

такого обвинителя, когда адвокат – опять-таки, имеется в виду ситуация,

когда имеются доказательства виновности – более красноречиво убеждает

присяжных, что человек невиновен, выносится совсем другой вердикт.

На мой взгляд, самое большое впечатление на присяжных производят

потерпевшие: конкретные люди, которым причинено горе. И если в процессе

есть потерпевший, и присяжные видят, как он переживает, плачет – это очень

важно. Потому что, присяжные понимают, что государственный обвинитель

просто выполняет свою работу, как бы хорошо он ее не делал, а вот если нет

потерпевшего или потерпевший сам сомневается, его ли родственника это труп

– такие случаи тоже бывают – то, конечно, судьба вердикта в таком случае

очень сомнительна.

Хочу обратить внимание на то обстоятельство, что в законе о суде

присяжных не совсем понятен один момент. Оправдательный вердикт, абсолютно

обязателен для председательствующего, тут же освобождается подсудимый из-

под стражи. А с обвинительным вердиктом председательствующий может и не

согласится. Но мне не совсем ясно, почему закон не дал такой же возможности

не согласиться с оправдательным вердиктом.

Чем лучше буде обеспечена соответствующими администрациями в контакте с

судами организационная стадия формирования скамьи присяжных заседателей,

тем легче будет судье в ходе судебной процедуры. К тому же многие основания

для самоотводов, заявляемых присяжными заседателями, нуждаются в

подтверждении соответствующими документами, в предварительной проверке, что

входе судебной процедуры осуществить невозможно. Следует максимально

использовать возможности органов исполнительной власти и местного

самоуправления при составлении списков присяжных заседателей, чтобы в ни

вносились лица, имеющие и право, и возможность участвовать в судебном

разбирательстве в качестве присяжных заседателей.[21]

Негативное отношение к суду присяжных со стороны многих работников

правоохранительных органов, среди которых распространено мнение о том, что

эта форма судопроизводства затрудняет борьбу с преступностью (с этим я,

пожалуй, соглашусь), обусловлено тем, что суд присяжных предъявляет

повышенные требования к качеству предварительного и судебного следствия,

прений сторон, не прощает ошибок, нарушений уголовно-процессуального закона

при собирании доказательств.

Как отмечает А.П.Шурыгин, «новая форма судопроизводства осложнила борьбу

с преступностью тех, кто борется с ней «неумеючи», то есть, не зная, либо

сознательно нарушая действующие уголовно-процессуальные нормы закона,

считая их пустой формальностью».[22]

Почему обвиняемые выбирают такую форму судопроизводства, как суд

присяжных? Потому что имеют глаза и уши, им в СИЗО подскажут, где больше

шансов быть оправданным. Подскажут адвокаты, в каком процессе более 30 %

подсудимых оправдывают, а в каком и полпроцента не наберется. В суде

присяжных шанс уйти от уголовной ответственности налицо, и тут, по-моему,

комментарии не нужны.

Таким образом «аллергия» работников правоохранительных органов на суд

присяжных – это нормальная психологическая реакция обыкновенных

следователей, прокуроров, судей и адвокатов. В условиях недостаточного

финансирования правоохранительных органов сотрудники этих органов

психологически предрасположены относиться к недавно возрожденному в России

суду присяжных как к «подброшенному с сытого Запада» прожорливому растущему

ребенку, для содержания которого необходимо себе отказывать в самом

необходимом.[23]

Заключение.

Споры о суде присяжных не только не смолкают, но и приобретают иное

звучание в преддверии вступления в действие нового УПК и в свете реализации

государственной политики по борьбе с организованной преступностью в России.

Несмотря на то, что возможность осуществления правосудия в суде присяжных

установлена в Конституции РФ, нельзя считать положения Основного Закона раз

и навсегда данными и не подлежащими какой-либо коррекции.

Прежде всего, стоит вернуться к сущности самого института суда

присяжных с учетом его функционирования в ряде субъектов Федерации.

Суд присяжных противоречит самой гносеологической природе судебной

деятельности в результате искусственного разделения единого процесса

познание и установления истины на фактическую и юридическую стороны. Обе

они настолько взаимосвязаны, обуславливают одна другую, что не подлежат

никакому чисто условному разделению. Особенно рельефно это видно в

современном уголовном судопроизводстве, когда предмет доказывания настолько

сложен, что требует не только специальных познаний в области права, но и

немалого опыта правоприменительной деятельности. Так разрешаемый присяжными

заседателями основной вопрос – о виновности – пронизывает все исследуемое

событие и совершенное деяние, поэтому отдавать его на суд довольно случайно

отобранных людей, мягко говоря, вряд ли правильно.

Мыслимо ли относить к компетенции суда присяжных большинство составов

преступлений против правосудия, сложнейшие вопросы по делам о

взяточничестве или основные составы, связанные с организованной

преступностью (ст. 209 и ст. 210 УК РФ). Как показывает практика, присяжные

во многих случаях не в состоянии оценивать доказательства, особенно если

они косвенные, даже по делам об умышленных убийствах.

Правильно отмечал философ В. Розанов, в решениях суда присяжных скорее

сказывается «не знаю», чем «не виновен».

Нечто иррациональное содержит и сама процедура формирования скамьи

присяжных. Заявления немотивированных отводов больше похоже на игру в

лотерею, а не на подготовку к серьезному поиску истины по делу.

Несостоятельные доводы сторонников суда присяжных о его независимости

от институтов публичной власти. Эта независимость полностью растворяется в

«независимости» присяжных от элементарных знаний основ права, опыта

судебной деятельности и любой персональной ответственности за принимаемые

решения.

После почти восьми десятилетий отсутствия в России суда присяжных была

реальная возможность идти вперед по пути прогрессивного развития судебной

системы и уголовного судопроизводства. Однако вместо этого мы вернулись к

институту присяжных.

Когда высказаны основные контраргументы против суда присяжных, логично

поставить вопрос: а что же дальше? Конституцией РФ предусмотрено

рассмотрение дел с участием присяжных (ч.2 ст.20). Это означает, что

дальнейшая судьба суда присяжных должна быть сбалансирована с ее

требованиями. Прежде всего, не следует распространять данный институт шире

конституционных рамок, допуская его применение только по делам, о тех

преступлениях, за которые действительно может быть назначена смертная

казнь.

Далее: целесообразно несколько сократить количество присяжных, что

позволит более динамично и оперативно формировать скамью присяжных и

удешевит судопроизводство.

Но не это все главное. Радикальное реформирование суда присяжных должно

состоять в предоставлении возможности осужденному и его защитнику,

потерпевшему или его представителю обжаловать, а государственному

обвинителю и прокурору соответствующего уровня опротестовывать вердикт

присяжных по мотивам несоответствия вердикта фактическим обстоятельствам

дела.

Список использованных источников и литературы

1. Нормативно правовые акты

1. Конституция Российской Федерации. М.: Инфра, 1999. 35 с.

2. Уголовно – процессуальный кодекс РСФСР. М.: Бизнес-информ, 1999.

176 с.

2. Научная и учебная литература

1. Комментарий к Уголовно – процессуальному кодексу Российской Федерации.

/ Под общ. ред. В. В. Мозякова. – М.: «Издательство «Экзамен XXI»»,

2002. – 864 с.

2. Концепция судебной реформы в Российской Федерации. С.А.Пашин. Москва.

1992. с.81.

3. Английская судебная система. Р.Уолкер. Москва. 1980. с. 272 – 274.

4. Из истории суда присяжных в России. А.М.Ларин. Москва.1995. с. 7,9 –

10.

5. Суд присяжных заседателей. Уильям Бернэм. Москва. 1995. с.6.

6. Собрание сочинений. А.Ф.Кони. Москва. 1967. том 4, с.267.

7. Суд присяжных в России: громкие уголовные процессы 1864-1917г.

С.М.Казанцев. Лениздат. 1991. с. 4-5.

8. Суд присяжных. Пять лет спустя. Дискуссии. Под ред. Л.М. Карнозовой.

Москва. 1999. С. 15 – 16.

9. Российский суд присяжных. М. В. Немытина. Москва. 1995. С. 35.

10. И.Овсянников. Основания оправдания в суде присяжных // Российская

юстиция. № 7. 1999. С. 10.

11. М.Немытина. Суд присяжных в России // Советская юстиция. № 21/22.

1992. С. 21 – 22.

12. В.В.Мельник. Суд присяжных в России: ретроспектива и день сегодняшний

// Журнал российского права. № 5/6. 1999. С. 35, 40.

13. А.П.Шурыгин. Защита в судопроизводстве с участием коллегии присяжных

заседателей // В кн.: Защитник в суде присяжных. Москва. 1997. С.

105.

14. И.Овсянников, А.Галкин. Одни ругают суд присяжных, другие – прокурора

// Российская юстиция. № 3. 1999. С. 7 – 8.

15. Д. Майерс. Социальная психология. СПб. 1997. С.424.

16. Г. Мюнстерберг. Основы психотехники. Т. 2. СПб. 1996. С. 149.

17. Н. Г. Янова. Суд присяжных и государственный обвинитель //

Социологические исследования. № 5. 1998. С. 85.

18. С.В. Боботов, Н.Ф.Чистяков. Суд присяжных: история и современность.

Москва. 1992. С.37.

19. И. Гамаюнов. 12 независимых // Смена. № 6. 1999. С. 39.

20. А.Демичев. Военный суд присяжных // Законность. № 8. 1997. С. 57-58.

-----------------------

1 С.А.Пашин. Концепция судебной реформы в Российской Федерации. Москва.

1992. с.81.

2 А.Ф.Кони. Собрание сочинений. Москва. 1967. том 4, С. 267.

3 А.М.Ларин. Из истории суда присяжных в России. Москва .1995. С. 7.

[1]Уильям Бернэм. Суд присяжных заседателей. Москва. 1995. С. 6.

[2] А.М.Ларин. Из истории суда присяжных в России. Москва.1995. С. 9-10.

[3] Р.Уолкер. Английская судебная система. Москва. 1980. С. 272 – 274.

[4]С.М.Казанцев. Суд присяжных в России: громкие уголовные процессы 1864-

1917г. Лениздат. 1991. С. 4-5.

[5]М.Немытина. Суд присяжных в России // Советская юстиция. № 21/22. 1992.

С. 21.

[6] С.М.Казанцев. Суд присяжных в России: громкие уголовные процессы 1864-

1917г. Лениздат. 1991. С. 7.

[7]М.Немытина. Суд присяжных в России // Советская юстиция. № 21/22. 1992.

С. 21-22

[8]М.Немытина. Суд присяжных в России // Советская юстиция. №21/22. 1992.

С. 22.

[9]А.Демичев. Военный суд присяжных // Законность. № 8. 1997. С. 56.

[10] А.Демичев. Военный суд присяжных // Законность. № 8. 1997. С. 57-58.

[11] И. Гамаюнов. 12 независимых // Смена. № 6. 1999. С. 39.

[12] В.В. Мельник. Суд присяжных в России: ретроспектива и день сегодняшний

// Журнал российского права. № 5/6. 1999. С.35.

[13] С.В. Боботов, Н.Ф.Чистяков. Суд присяжных: история и современность.

Москва. 1992. С.37.

[14] Д. Майерс. Социальная психология. СПб. 1997. С.424.

[15] Г. Мюнстерберг. Основы психотехники. Т. 2. СПб. 1996. С. 149.

[16] Н. Г. Янова. Суд присяжных и государственный обвинитель //

Социологические исследования. № 5. 1998. С. 85.

[17] И.Овсянников, А.Галкин. Одни ругают суд присяжных, другие – прокурора

// Российская юстиция. № 3. 1999. С. 7 – 8.

[18] И.Овсянников. Основания оправдания в суде присяжных // Российская

юстиция. № 7. 1999. С. 10.

[19]М. В. Немытина. Российский суд присяжных. Москва. 1995. С. 35.

[20] Суд присяжных. Пять лет спустя. Дискуссии. Под ред. Л. М. Карнозовой.

Москва. 1999. С. 15 – 16.

[21] Российский суд присяжных. М. В. Немытина. Москва. 1995. С. 36-37.

[22] А.П.Шурыгин. Защита в судопроизводстве с участием коллегии присяжных

заседателей // В кн.: Защитник в суде присяжных. Москва. 1997. С. 105.

[23] В.В.Мельник. Суд присяжных в России: ретроспектива и день сегодняшний

// Журнал российского права. № 5/6. 1999. С.40.

Страницы: 1, 2