Привилегированные убийства

совершение им ранее преступлений, предусмотренных ст. 277, 295, 317, 357 УК

РФ и (или) ст. 66, 67, 191, п. «в» ст. 240 УК РСФСР» (п. 14 постановления

от 27 января 1999 г. № 1).

2. Привилегированные составы убийства

История детоубийства в русском праве показывает, прежде всего,

противоречия во взглядах на значение и состав данного преступления в

различные периоды развития общества.

В российском законодательстве первое упоминание об этой норме

встречается в Соборном Уложении 1649 г. В главе XXII, статьях 3 и 26 этого

законодательного памятника определяется наказание отцу или матери, убившим

своего ребенка, сроком на один год тюремного заключения (ст.3)[2]. В ст.6

Уложения говорилось о том, что сын или дочь не могли свидетельствовать на

суде против своих родителей11, иными словами, дети были юридически

бесправными перед своими родителями.

Статья 26 Уложения имела целью воспитание нравственности народа и

определяла наказание женщине, совершившей убийство своего новорожденного

ребенка. Данные нормы Уложения 1649 г. свидетельствовали о том, что

детоубийство в ту эпоху считалось скорее грехом, а не уголовным

проступком.

В последующие годы к исследуемой уголовно-правовой норме отношение

изменилось, церковным догматам стали противопоставляться извинительные

мотивы, толкнувшие мать к преступлению12

В XIX веке научные достижения медицины стали свидетельствовать о том,

что у матери-роженицы появляется в психике особое потрясение, вызванное

родовыми муками. Данное обстоятельство подтверждало снисходительное

отношение к детоубийце13.

Тогда же ученые выдвигали ряд обстоятельств, которые смягчали

ответственность за детоубийство. Так, Н.Л. Зеланд писал: “Вспомним, какой

патологической высоты достигает суровость общественного мнения в случаях

полового греха женщины, у которой после этого одностороннего падения как бы

уже не признают никакого нравственного достоинства - и тогда сумеем понять

то состояние отчаяния, в которое впадает женская душа под совместным

давлением стыда, одиночества, нищеты и послеродового недомогания”13.

Необходимо отметить, что с развитием науки в XVIII-XIX веках начинает

перестраиваться и законодательство многих зарубежных стран. В этот период

почти все уголовные законодательства отказываются от применения смертной

казни за детоубийство. В ряде стран, таких как: Бельгия (ст.396), Германия

(ст.217), Норвегия (ст.234) - происходит процесс отнесения этого

преступления к привилегированным составам14.

В России впервые убийство матерью новорожденного ребенка

рассматривается как привилегированное преступление в Уложении о наказаниях

уголовных и исправительных 1845 г. (п.1. части II ст.1451). Законодатель

мотивировал такое решение тем, что “положение виновной в этом преступлении

необыкновенное, и часто она, терзаемая стыдом, страхом, угрызениями совести

и изнуренная телесными страданиями, почти лишается рассудка, следовательно,

покушается на ужасное преступление без ясного об этом перед собой

сознания”15.

Октябрьская революция 1917 г. смела не только государственный аппарат

власти, но и старое законодательство, несмотря на то, что можно было

сохранить конструкцию тех норм уголовного права, которые отражали

достижения цивилизации. Однако, применительно к анализируемой нами

уголовно-правовой норме, Советское государство внесло ряд позитивных

изменений в правовые акты, обеспечивающие права матери и ребенка. Главными

моментами таких изменений являлись мероприятия: по отмене института

внебрачных детей; предоставлению женщинам права решать самим вопрос о

материнстве; установлению материальной помощи одиноким матерям; всемерной

охране их трудовых прав16.

Вопрос о том, нужна ли самостоятельная статья, предусматривающая

уголовную ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка,

поднимался и при обсуждение проекта УК Союза ССР. Вновь были приведены

доводы в пользу такой нормы, и акцент делался на то, что общие статьи об

убийстве не могут отражать действительную опасность и сущность

детоубийства17.

Законодатель выделил специальную норму в новом Уголовном законе,

которая предусматривает уголовную ответственность за убийство матерью

новорожденного ребенка. Однако до введения в действие с 1 января 1997

г. Уголовного кодекса РФ одни авторы считали, что оснований для отнесения

детоубийства к менее опасному виду убийств не имеется, другие же

высказывались за выделение детоубийства в самостоятельный состав убийства

при смягчающих обстоятельствах.

Убийство матерью новорожденного ребенка (детоубийство) (ст. 106 УК)

впервые в российском законодательстве выделено в самостоятельный

привилегированный состав убийства. По дореволюционному законодательству

наказание смягчалось лишь при убийстве внебрачного («незаконнорожденного»)

ребенка.

В УК РСФСР 1960 г. детоубийство не выделялось, и рассматривалась

практикой как разновидность простого убийства. Обстоятельства,

сопутствующие детоубийству (особое физическое и психическое состояние

женщины во время родов; тяжелая семейная обстановка; материальные

трудности). Обычно учитывались судами в качестве смягчающих обстоятельств в

рамках санкции ст.103. Однако детоубийство могло быть квалифицировано и по

ст. 102 УК 1960 г. при наличии отягчающих обстоятельств (повторность,

особая жестокость).

Исполнителем преступления, предусмотренного ст. 106 УК, может быть

только мать новорожденного ребенка. В качестве подстрекателя или пособника

может выступать другое лицо (отец ребенка, акушерка). Действия такого лица

квалифицируются по общему правилу о квалификации соучастия в преступлении

со специальным субъектом, т.е. по ст. 33 и ст. 106 УК. Напротив, убийство

новорожденного, совершенное другим лицом даже с согласия и по просьбе

матери, квалифицируется по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 УК.

Убийство матерью новорожденного ребенка (ст.106 УК РФ) включает в себя

четыре самостоятельных вида:

1) убийство во время родов;

2) убийство новорожденного ребенка сразу после родов;

3) убийство новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей

ситуации;

4) убийство новорожденного ребенка в условиях психического

расстройства, не исключающего вменяемости.

В ст. 106 УК предусмотрено две ситуации.

Первая ситуация – убийство матерью новорожденного ребенка во время

или сразу же после родов – не обязательно связывается с каким-либо

психическим расстройством матери. Практика знает немало случаев, когда

такое убийство совершается расчетливо и хладнокровно, планируется и

готовится заранее, нередко из-за нежелания подвергать себя операции аборта.

Важно установить, что убийство укладывается в определенный законом

промежуток времени («во время или сразу же после родов»). Смягчение

законодателем ответственности может быть объяснено тем, что в этот период

женщина не всегда в состоянии воспринимать рождающегося человека как

самостоятельное существо, продолжает видеть в нем свой плод, ощущать его

как источник боли и страданий.

Вторая ситуация – убийство матерью новорожденного ребенка в условиях

психотравмирующей обстановки или психического расстройства, не исключающего

вменяемости, - напротив, не связывает ответственность со столь узким

промежутком времени. Психотравмирующая обстановка может возникнуть до

родов, во время родов или некоторое время спустя. Роды сами по себе,

необходимость заботится о новорожденном, семейные неурядицы – все это в

совокупности может оказаться непосильной нагрузкой для психического

состояния роженицы, особенно в первое время. Возможно и психическое

расстройство, не исключающее вменяемости (ст. 22 УК). В данном случае

состояние влияет и на квалификацию преступления.

Во втором варианте речь идет также об убийстве новорожденного

ребенка. В медицинской практике новорожденный считается ребенок до

достижения им одного месяца. Убийство ребенка большего возраста не может

квалифицироваться по ст. 106 УК.

В первом официальном проекте Уголовного кодекса РФ (1992 г.)

формулировка соответствующей нормы была более краткой: «умышленное убийство

матерью своего новорожденного ребенка во время родов или непосредственно

после родов». Это совпадало с текстом статей о детоубийстве, имевшихся в то

время в большинстве уголовных кодексов других союзных республик. В проекте

Уголовного кодекса РФ, принятом Государственной думой в первом чтении

(декабрь 1994 г.), детоубийство не было предусмотрено. Модельный Уголовный

кодекс для стран СНГ (1996 г.) уточнил условия применения этой нормы,

добавив слова: «совершенное в условиях психотравмирующей ситуации,

вызванной родами».18 Это дополнение соответствовало существовавшему в науке

уголовного права представлению о смягчающей роли данного обстоятельства.19

Небольшое изменение, внесенное в окончательную редакцию нормы при

последнем голосовании проекта (слова «а равно» перед второй частью фразы),

существенно расширило ее содержание, разорвав связь между моментом родов и

психическим состоянием матери.

Данные точки зрения отражают историю понятия “убийство матерью

новорожденного ребенка” и поэтому заслуживают рассмотрения для его

уточнения.

Н.И. Загородников свое возражение против установления специальной нормы

о детоубийстве, в которой предусматривается пониженное наказание за

это преступление, аргументировал тем, что действующее уголовное

законодательство (УК РСФСР) о преступлениях против жизни и без специальной

нормы дает суду широкие возможности определить наказание за детоубийство с

учетом отягчающих и смягчающих обстоятельств, в том числе и аномалий в

состоянии здоровья женщины, а также особого психологического состояния

роженицы. Выделение же состава детоубийства, считал он, создает

привилегированное положение для лиц, совершивших убийство новорожденного

ребенка по низменным, корыстным, антиобщественным мотивам, иногда жестоким

образом и без каких бы то ни было смягчающих обстоятельств20.

Подобную позицию занимает С.В. Бородин: “Известно, что основанием для

выделения детоубийства в самостоятельный состав преступления является то,

что женщина во время родов нередко оказывается в тяжелом состоянии,

влияющем на психику. Именно такое состояние признается смягчающим

обстоятельством. Это правильно. Но вместе с тем необходимо отметить, что

далеко не каждое детоубийство совершается при данных смягчающих

обстоятельствах. Поэтому заранее относить все детоубийства к совершенным

при смягчающих обстоятельствах вряд ли верно. Это ослабляет борьбу с данным

видом преступления. Признание детоубийства простым убийством дает

возможность дифференцированно подходить к каждому случаю”21.

Противоположную точку зрения высказывают другие авторы. В основе их

обоснования отнесения убийства матерью новорожденного ребенка к менее

тяжким преступлениям (в ред. УК РСФСР 1960 г.) лежит обстоятельство,

связанное со здоровьем виновной, в частности, болезненным состоянием

матери22, патологическим состоянием роженицы23, состоянием остро

развившегося психоза24, состоянием острого расстройства психики25.

Ряд исследователей данного вопроса основанием признания детоубийства

нетяжким преступлением и понижения за него наказания считают

“расстройство”, не уточняя его природу и именуя его повышенным нервным

возбуждением26, особым психическим состоянием27, определенным состоянием

психики28, особым психофизическим состоянием29.

В числе оснований для понижения ответственности за детоубийство

отдельные авторы называют меньшую степень общественной опасности

виновной30. По мнению Б.С. Сарыева, единственной причиной признания

детоубийства составом со смягчающими обстоятельствами являются побуждения,

толкнувшие на убийство, обусловленные пережитками прошлого в отношении к

женщине31. Иногда причиной смягчения ответственности является то, что

преступное деяние явилось результатом обмана девушки, введения ее в

заблуждение32.

На мой взгляд, более основательным представляется мнение тех авторов,

которые еще до введения нового Уголовного кодекса высказывались о

целесообразности выделения детоубийства в самостоятельный состав со

смягчающими вину обстоятельствами. Такая позиция по данному вопросу

объясняется следующим. Во-первых, судебная практика и уголовное

законодательство, учитывая низменность мотивов и общественную опасность,

при назначении наказания исходят не только из предумышленности действий

виновной, но и из того, какими причинами они были вызваны. Изучение

материалов уголовных дел показывает, что в подавляющем большинстве случаев

(70%) виновная заранее готовится избавиться от ребенка и с этой целью

скрывает беременность от органов здравоохранения и окружающих, но при

детальном рассмотрении вопроса мы выясняем, что субъектом детоубийства

является молодая девушка, покинутая отцом ребенка во время беременности,

либо женщина, как правило, незамужняя, которая находится в трудном

материальном положении. Иными словами, умысел либо мотив убийств

новорожденных детей не возникают сами по себе, их истоки обязательно

кроются в социальной среде. На этом основании трудно согласиться с теми

авторами, которые утверждают, что мотивы детоубийства низменны, эгоистичны,

и поэтому данное преступление нельзя относить к привилегированному составу.

Во-вторых, достижения медицинской науки свидетельствуют о том, что

беременность и роды, осложненные воздействием на психику женщины других

истощающих факторов, вызывают сильное возбуждение и расстройство психики,

под влиянием которых женщина совершает убийство ребенка. Именно поэтому

заслуживают внимания взгляды тех ученых, которые основанием смягчения

ответственности за убийство новорожденного ребенка считают изменения в

сознании и психике женщины вследствие родов. В-третьих, практика

назначения наказания за детоубийство в рамках действия УК РСФСР 1960 г.

приводит к выводу, что квалификация действий детоубийц по ст.103 не

соответствовала степени опасности этого преступления. При сопоставлении

средних размеров наказания, назначаемых судами матерям-детоубийцам и лицам,

виновным в совершении иных видов умышленных убийств, выясняется, что

средний срок лишения свободы составлял 3,9 года. Средний размер наказания

лицам, совершившим иные умышленные убийства и осужденным по ст.103 УК

РСФСР, равен 6,2 года. Кроме того, судебная практика зачастую (около 45%)

прямо не признавала детоубийство тяжким преступлением: при вынесении

приговора суды ссылались на положения ст.43,44,46 УК РСФСР, что

предоставляло им возможность назначать наказание детоубийцам ниже санкции

ст.103 УК РСФСР. В качестве примера можно привести следующее уголовное

дело.

Р. осуждена по ст.103 УК РСФСР (убийство новорожденного ребенка) к

лишению свободы сроком на восемь лет. Заместитель Председателя Верховного

Суда внес протест в Судебную коллегию Верховного Суда РСФСР о снижении Р.

наказания до трех лет лишения свободы. Судебная коллегия протест

удовлетворила: вина Р. материалами уголовного дела доказана, но в части

меры наказания приговор суда подлежит изменению. Назначая виновной

наказание, суд признал смягчающие вину обстоятельства (признание вины,

совершение преступления впервые), но не учел их в достаточной степени.

Также не было учтено судом болезненное состояние женщины, вызванное родами,

и тот факт, что ее оставил отец родившегося ребенка. С учетом этого,

назначение наказания Р. следует признать несправедливым вследствие его

суровости и поэтому подлежит снижению до трех лет с применением ст.44 УК

РСФСР (условное осуждение)33.

В последнее время стали встречаться молодые женщины имеющие синдром

приобретенного иммунодефицита. Как правило, в своем большинстве данные

женщины приобретают данное заболевание вследствие внутривенного

употребления наркотических средств. Мотивом убийства детей среди подобных

женщин наряду с общеописанными причинами может быть и нежелание иметь

ребенка зараженного ВИЧ-инфекцией. Данный мотив ранее в практике не

описывался.

Я считаю, что законодатель совершенно обоснованно выделил в

самостоятельную уголовно-правовую норму убийство матерью новорожденного

ребенка (ст.106 УК РФ) по признаку специального субъекта (мать

новорожденного ребенка), со смягчающими вину обстоятельствами (особые

изменения в сознании и психике женщины, вызванные родовыми процессами).

Изложенное выше позволяет мне перейти к дальнейшему анализу объективных

и субъективных признаков убийства матерью новорожденного ребенка.

Уголовно-правовой охране по российскому законодательству в равной

степени подлежит жизнь любого человека независимо от его возраста,

физических и моральных качеств. Со смертью человека прекращается уголовно-

правовая охрана его жизни. Именно поэтому уголовный закон, ставя одной из

своих задач всемерную охрану этого блага, относит преступление против жизни

к числу наиболее опасных.

Объект посягательства при убийстве матерью новорожденного ребенка

указывает на особую общественную опасность этого преступления. Опасность,

прежде всего, состоит в том, что человек лишается жизни.

Российское уголовное право содержит глубокую разработку проблемы

объекта преступления34, суть которой сводится к признанию его в качестве

общественных отношений, охраняемых уголовным законом. Однако целью

настоящей работы не является рассмотрение всех спорных моментов этой

проблемы. Я ограничусь лишь изложением тех положений, которые необходимы

для понимания вопроса об объекте убийства матерью новорожденного ребенка.

Неразрывная связь между участниками общественных отношений и

общественными отношениями как таковыми позволяет определить объект уголовно-

правовой охраны через характеристику личности человека. Единство

общественных отношений и личности не означает их взаимного поглощения.

В.П. Тугаринов пишет: “Свойство быть личностью присуще человеку не как

биологическому существу, а как социальному существу, т.е. общественно-

историческому человеку как совокупности общественных отношений. Понятия

“человек” и “личность” различаются между собой также и в том отношении, что

понятие “человек” есть понятие природно-общественное, а понятие “личность”

есть понятие социальное, т.е. оно связано не с физическим бытием человека,

а с его определенными общественными свойствами. Личность есть человек,

взятый в совокупности тех свойств (качеств), которые вырабатываются в нем в

процессе взаимоотношений с обществом”35.

На этом основании, при убийстве матерью новорожденного ребенка в

качестве родового объекта выступает личность как совокупность всех

общественных отношений и как субъект и носитель конкретного общественного

отношения, а в качестве непосредственного объекта - жизнь новорожденного

ребенка.

Совершенно ясно, что новорожденный ребенок лишь со временем может стать

развитой, полноценной личностью. Однако сам факт рождения нового члена

общества порождает к жизни ряд новых общественных отношений: ребенок

приобретает ряд прав (например, имущественные), у родителей и государства

возникают обязанности по его воспитанию, защите и заботе. С этой точки

зрения, ребенок должен рассматриваться как потенциальная личность, и

поэтому посягательство на его жизнь должно относиться к преступлению против

личности.

Понятие такого преступления, как убийство матерью новорожденного

ребенка, неразрывно связано с жизнью и смертью человека. Основополагающим

здесь является вопрос определения начального и конечного моментов

человеческой жизни, поскольку он в целом ряде случаев может являться

решающим при квалификации преступлений, например, разграничение

детоубийства от криминального аборта.

Конституция РФ в ст.20 устанавливает, что “каждый имеет право на

жизнь”. Применительно к теме нашего диссертационного исследования “право на

жизнь” - это совокупность уголовных и гражданско-правовых норм,

направленных на охрану жизни человека, устанавливающих недопустимость

произвольного лишения жизни, запрет активной эвтаназии, дозволенность

искусственного оплодотворения и имплантации эмбриона, а также

самостоятельное решение женщиной вопроса о материнстве, в том числе об

искусственном прерывании беременности36.

Например, уголовное дело по факту обнаружения трупа новорожденного

мальчика на берегу р. Большой канал. Л., 32 года, обвиняемая в убийстве

новорожденного ребенка, показывала, что забеременела четвертым ребенком.

Трое других детей являются несовершеннолетними. В семье трудное

материальное положение. На учет в женскую консультацию не вставала. Аборт

не делала из-за отсутствия денежных средств. На протяжении всей

беременности принимала различные препараты с целью избавиться от плода. По

ее подсчетам примерно на девятом месяце ввела себе мыльный раствор,

вследствие чего произошли роды. Рожала над унитазом, была уверена в

рождении мертвого ребенка. Обнаружив, что младенец родился живой, задушила

его и отнесла на свалку на берегу р. Большой канал.

На основании изложенного, можно сделать вывод, что представление о

рождающемся ребенке как о человеке, появляется только тогда, когда есть

реальная возможность его увидеть. Отметим, что согласно медицинской науке,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5