Монография Л.А. Тихомирова Монархическая государственность

называемого присоединения». «При крайней неясности права на императорскую

власть, это глубоко бюрократическое государство, не допускавшее никакой

социальной организации, как бы исключало народ из числа активных сил,

способных поддержать власть законную и отвергнуть узурпатора».

Организованные силы партий легко позволяли себе бунты и заговоры. Активными

политическими силами являлись чиновничество с сенатом во главе, и войска.

Им принадлежат почти все перевороты. Как отмечает автор, заговоры и попытки

переворотов были в Византии чуть не постоянной нормой политики. Борьба за

власть извратила Византийскую государственность и погубила государство.

«Начало же ее крылось в римских традициях власти, а причина пышного

развития - в том, что строй бюрократический не дал возможности развиться

строю социальному, вследствие чего истинная монархия, которая носилась

перед взорами Константина и возможность которой открывало христианство - не

могла осуществиться в Византии».

Византийское государство прожило 1000 с лишним лет. Причин гибели

Византии несколько. Как отмечает Тихомиров, роковым обстоятельством в

Византийской государственности было отсутствие или чрезмерная слабость

строя социального. Государство строилось не из нации, а образовывало особую

правящую корпорацию чиновников-политиканов, которые действовали от имени

императора, но в то же время сами создавали императоров. «Церковь,

насколько это ей свойственно, заменяла собой недостаток социальной связи».

Однако «старо-римский абсолютизм, неизбежно рождающий централизацию и

бюрократию, не дал возможности византийскому автократору развиться в

истинную Верховную власть, направляющую управление, производимое ею

посредством всех социальных и политических сил нации, а не одной

бюрократии».

Далее автор рассматривает развитие церковной идеи в европейской

монархии. Христианская государственная идея, пришедшая в мир с

Константином, отразилась на западноевропейских государствах так же, как на

Византии. В Западноевропейской государственности монархическое начало также

получило, безусловно, преобладающее значение. Но монархия в Европе

появилась при особой комбинации условий зарождения и развития, которая

отличается от византийских. Тихомиров выделяет следующие условия,

определившие развитие Европейских монархий:

1) могучий социальный строй племен германских, сменивших своими

государствами разрушившуюся Римскую империю;

2) влияние христианской идеи Царя - Божия служителя, хранителя высшей

правды;

3) огромное влияние римской императорской доктрины, систематически

прививавшейся новым молодым государствам Европы всеми образованными их

элементами;

4) римско-католическое истолкование отношение государственно-церковных.

Европейские нации были проникнуты самоуправлением. Оно могло иметь и

более аристократический и более демократический характер. Роль короля была

невелика, но все же «он являлся с функциями власти верховной,

выразительницы народных идеалов».

Монархия Карла Великого, оставшаяся на долгие века идеалом

Западноевропейской государственности. Он был Верховной властью, и на Западе

представляет в государственном отношении наследника Константиновой идеи. В

своем царствовании Карл руководствовался идеалами царя - Божьего служителя.

Законодательная деятельность Карла совершалась при посредстве народных

соборов или сеймов. В течение 43-х лет царствования, эти соборы собирались

35 раз. В самом управлении государством Карл также был тесно связан с

народными силами. «Его администрация была двоякого рода. Отчасти

управительные лица были местные: сюда относились герцоги, графы, сотники,

присяжные, которые назначались или самим императором, или его доверенными

лицами». У Карла были еще государевы посланцы - это были уже чиновники-

контролеры, все осматривавшие и доносившие императору. Таким образом,

«складывался чисто монархической строй, основанный на тесном сближении

Верховной власти с национальными силами, строй, проникнутый

самоуправлением, служащим основой для управления».

Далее автор дает обрисовку тех двух типов государственно-церковных

отношений, к которым пришли европейские народы, соответственно с тем, в

каких формах у них сложилось понимание Церкви. «В самом Риме и странах

сопредельных, наиболее латинизированных, идея императорской власти, как

делегации народного самодержавия, жила наиболее крепко, и потому в

христианский период именно в Западной Европе, сначала римско-католической,

а потом протестантской, яснее всего выразились идеи как папоцезаризма, так

и обратно – цезаропапизма». Не отличая "нации" от "церкви", императорская

власть считалась делегацией "церкви", то есть церковной власти. Значение

этой церковной власти приняли на себя Римские Папы. Императорская власть

стала рассматриваться как делегация Папы. Папа заменил собою римский сенат

и народ. Таким образом, Папа становился Верховной властью государства. С

Римской империи это понятие распространилось на все государства, признающие

церковную власть Папы. Как отмечает автор, папская идея привела к борьбе

между Церковью и государством, явление, оказавшее глубокое влияние на

Европейскую государственность. В дальнейшем в половине европейских

государств путем демократического искажения понятия о Церкви произошел

«переворот, устранявший порабощение государей папами посредством захвата

духовной власти светской». По учению Лютера и всех его преемников, Церковь

есть общество верующих совершенно равных, без всякой иерархии. «В

протестантских странах, говорит профессор Суворов, власть церковная, как и

власть государственная должна принадлежать князю, хозяину территории

(Landesherr), который вместе с тем должен быть и хозяином религии».

Монархическая власть Западной Европы испытывала сильное давление

традиций древнего Рима, а влияние папского католицизма не могло к ним

привнести тех поправок, которые давало Восточное православие. Европейская

монархия в конце эволюции перешла в "конституционную", "ограниченную", с

тем, чтобы с этого фазиса упадка окончательно уступить место

республиканской идее.

Таким образом, монархии обрисовываемых эпох представляют различные

степени колебания между типом абсолютизма и самодержавия, причем тип

Римский выражает наиболее чисто выработанный абсолютизм, византийская же

государственность - нечто переходное от абсолютизма к самодержавию.

В третьей части книги Тихомиров дает описание самодержавного типа в

Московской Руси. Автор рассматривает развитие русской государственности на

сложном фоне исторических условий, которыми обусловливалось возникновение и

действие Верховной власти, выработанной русской нацией. В первом разделе

третьей части говорится о выработке типа Верховной власти. Тихомиров

подчеркивает, что Россия представляет страну с особо благоприятными

условиями для выработки монархической Верховной власти. В Древней Руси и до

начала государственности и в эпоху ее организации, существовали зародыши

всех форм власти: демократической, аристократической и монархической. «Оба

первые начала местами имели тенденцию вырасти в значение Верховной власти,

но общая совокупность условий дала решительную победу царской идее. (…)

Особенно благоприятствовали выработке идеального типа монархии - условия

религиозные, социально-бытовые, и условия внешней политики племен,

соединившихся в Русское государство». Русская монархия своими

первоначальными корнями связана с первобытным родовым языческим строем, а

косвенными условиями возникновения - с империей Римской. Также напрямую

она связана с христианством и византийским самодержавием. В отличие от

Византии, Русь с древнейших времен обладала определенной национальностью.

Русские племена имели приблизительно один и тот же быт, один и тот же

родовой строй. В 862 году произошло призвание князей Рюриковичей на власть.

Это был отказ демократии, от государственной власти и передача ее князю.

«Это была передача высшего государственного управления и притом в то время,

когда государство не было даже организовано, так что княжеской власти

поручена была работа учредительная. (…) Родовое княжение внесло свою лепту

в сложение антипатичного ему Самодержавия тем, что твердо установило идею

династичности». В России идея династачности высшей власти, благодаря

Рюриковичам, сложилась в самом процессе рождения нации, как составная часть

национального развития. «Колонизационная история Русского народа, при

которой наше земледельческо-охотничье население постоянно меняло места

жительства, разбивала родовой строй, и возвышала строй семейный, а вместе с

тем и общинный, ибо необходимость взаимной поддержки связывала в общины

целые волости». Такие волости имели обширнейший круг управительных и

распорядительных функций, и фактически представляли во множестве случаев

единственную правительственную власть. Так развивалось обширное

самоуправление и уважение к общей воле. Народные родовые общины, становясь

городскими центрами, еще шире развивали свое самоуправление, и разрастались

в целые государства, как Новгород. А рядом в той же Руси могучий социальный

процесс вырабатывал и чисто аристократические элементы. Развитие княжеской

аристократии шло об руку с развитием боярского слоя из среды дружины,

оседавшей в вотчинах. Боярский и княжеский слои постепенно роднились между

собою. Как отмечает автор, одновременное сильное развитие, как

аристократического, так и демократического элементов, по совокупности,

вносило очень много данных для торжества именно самодержавного принципа.

Борьба аристократических и демократических начал способствовала возвышению

единодержавия. «А в то же время переход народа от родового строя к

семейному подготовлял для растущей Верховной власти наилучший способ

сохранения и осуществления династичности посредством наследования не

родовой "лествицей", а семейной "нисходящей линией". Идея наследования,

развивавшаяся в народном быту, естественно соотносилась в политике с

соответственным типом наследственности княжеской власти.

Не менее благоприятными для победы монархии были в истории Руси и

условия внешней политики, условия международной борьбы за существование.

«Происхождение нашей монархии охотно относят на счет необходимости вековой

борьбы с окружающими народами, отчасти нападавшими на Русь, отчасти

ставшими предметом ее завоевательных стремлений». Эпоха порабощения и

борьбы с татарами произвела огромное влияние на развитие Московского

царства. Завоевание Руси татарами, хотя создало надолго фактическое

господство силы, хитрости и коварства, и тем породило множество рабских

пороков, но в то же время в русских людях «породило жгучее сознание

греховности, стремление к покаянью, к уразумению воли Божией и исполнению

ее». Влияние религиозной идеи, церковности, а рядом с этим и Византийской

идеи государственности, усилились до чрезвычайности. В то же время

усилилось сознание необходимости сплочения, объединения сил. Христианская

идея, с потребностью в Божией помощи, подсказывала облечение единоличной

власти значением Божьего служителя. Народ желал отдать всю свою волю царю,

Божию служителю, и делать все, что он прикажет, под тем одним условием,

чтобы не человеку подчиняться, а самому Богу. Таким образом, татарское иго

могло способствовать появлению на Руси окончательно созревшей идеи

монархии, как власти единоличной, верховной, Богу подчиненной, но

безграничной для народа. На развитие русской государственности, по мнению

Тихомирова, большое влияние оказала церковь. «Православная церковь

принесла на Русь, из православной Византии, идею великого князя, как Богом

поставленного владыки, правителя и верховного судью подвластных народов,

идею государства». Церковь утвердила единство народного самосознания,

связав народы единством веры. Также заметно влияние самой религиозной идеи.

С самого первого появления на Руси христианства, как князь, так и народ,

услышали определение миссии княжеской власти. "Ты, - говорили церковные

учители Владимиру святому, - поставлен от Бога на казнь злым, а добрым на

милованье". Князь поставлен Богом. «С самого появления Церкви, она заявила

Владимиру, что он есть власть, поставленная Богом. Сознание своей Богом

данной власти проявляется у Владимира и в крещении народа, при чем святой

князь действовал очень авторитарно, а в Новгороде даже насильственно».

Таким образом, проявляется стремление возвысить великокняжескую власть до

значения царского.

«Идея единоличного самодержавия на Руси домонгольской созревала

настолько быстро, что уже при внуке Мономаха могла иметь такого

представителя, как знаменитый Андрей Боголюбский». Андрей Боголюбский, сын

Юрия Долгорукого, второго сына Владимира Мономаха, родился около 1110 года.

Одаренный огромными способностями, он в то же время отличался превосходными

нравственными качествами. Андрей Боголюбский провел жизнь до 40-летнего

возраста в своей Суздальской земле, при фактическом единовластии своего

отца. С 1187 г. он начинаете сосредоточивать власть Суздальскую в своих

руках, причем даже и изгоняет своих братьев. В 1168 г. наступил момент

определения прав на первое место. Спорный вопрос о старшинстве стал

решаться избранием. «Это был момент, когда проблескам монархического начала

ясно стало угрожать начало княжеской владетельной аристократии. Андрей

Боголюбский воспользовался избранием своим, но лишь для того, чтобы начать

радикальную ломку старого строя на началах единодержавия». Это была

политика объединения земли и государственной власти в руках великого князя

и его семейства, вопреки требованиям родовой удельной системы.

Идея, развитая Андреем Боголюбским продолжала развиваться, только

более осторожно, у его преемников. Появилась идея права великого князя

завещать свою власть. Власть отца определять заслуги сыновей соединилась на

Руси с Византийским обычаем назначения царем своих наследников. Появляется

право престолонаследия по нисходящей линии наряду с правом великого князя

назначать себе преемника из среды этой нисходящей линии. Вместе с тем

власть удельных князей все более сокращается и они все более подчиняются

великому князю. В конце концов, уделы совершено исчезают. Иоанн IV

окончательно принял и утвердил титул царя, как официальное и обычное

наименование своего сана.

Так завершилось официальное оформление царской идеи, жившей уже целые

века на Руси и строившей ее государственность.

Таким образом, «царская власть представляет две ярко типичные черты:

1) полное единство в идеалах с нацией, как власть верховная,

2) единение своего государственного управления с национальными силами».

Во втором разделе Тихомиров рассматривает единение Верховной власти и

нации. В первую очередь автор подчеркивает наличие единства идеалов царя и

народа, приводя в пример учение Ионна Грозного. Государственное управление,

по Грозному представляет собой стройную систему. Права Верховной власти, в

понятиях Грозного, определяются христианской идеей подчинения подданных.

Этим дается и широта власти, в этом же и ее пределы. "Богом цари царствуют

и сильные пишут правду". Царское самодержавие идет не от народа, а от

Божией милости к народу. На земле же, перед подданными царь не дает ответа.

Так представлял себе царь отношения Верховной власти и народа. И, как

утверждает Тихомиров, такими же эти отношения рисовались и самом народу.

Подчинение мира относительного (политического и общественного) миру

абсолютному (религиозному) приводит русский народ к исканию политических

идеалов под покровом Божиим. «Он ищет их в воле Божией, и подобно тому, как

царь принимает свою власть лишь от Бога, так и народ лишь от Бога желает ее

над собой получить. Такое настроение естественно приводит народ к исканию

единоличного носителя власти, и притом подчиненного воле Божией, т. е.

именно монарха-самодержца». Получая власть от Бога, царь всецело

принимается народом, неразрывно сливается с ним. Единение и нравственная

связь народа с царем сопровождались таким же единением царя с народом в

области управления государством. «Управительные учреждения Московской

монархии слагались в тесной связи с народным социальным строем». Общая

система власти в Московском царстве сложилась в следующем виде. Над всем

государством высился "великий государь", самодержец. Его компетенция в

области управления была безгранична. Не было вопроса, который считался бы

не касающимся царя.

Правительственные учреждения, через которые действовала Верховная

власть Московского государства, представляются в следующем виде.

Высшее учреждение, постоянно находившееся при государе, составляла Боярская

Дума, членами которой были:

1) бояре,

2) окольничьи,

3) думные дворяне,

4) думные дьяки.

Соборы возникли в форме усиленного состава думы уже в первые времена

объединения Руси, но особенную форму выражения им придал Иоанн Грозный.

«Вообще соборы в составе своем включали всю боярскую думу, высшее

духовенство и разных «советных людей». Компетенция Соборов была

неопределенна и безгранична. На Соборах говорили и о малых сравнительно

делах, и о самых великих. Решения Соборов имели только совещательное

значение, за исключением случаев междуцарствия, когда соборы становились

властью верховной.

Другим важнейшим средством единения Верховной власти с нацией были

установленные отношения царей и Церкви. «Тесную связь царской власти с

нацией в Московском государстве еще более усиливали ее отношения с Церковью

и церковным управлением». Государственная власть больше, в другое время

меньше вмешивалась в дела Церкви; точно также в разное время церковная

власть неодинаковую деятельность проявляла на политическом поприще. «Голос

Церкви и ее иерархии составлял также непременную принадлежность царского

совещания с боярами и земскими соборами, а право церковной власти на

"печалование" о всех обиженных и угнетенных давало новые связи государя со

всем народом».

Одним из проявлений тесной нравственной связи государя с народом в

старой Руси было право народа на царский суд. Княжеская власть появилась в

России нераздельно с правом и обязанностью суда. Однако, «государев суд, в

силу требований народа, не мог быть упразднен принципиально, а в силу

несовершенства учреждений не мог быть организован правильно». Поэтому

Иоанну Грозному пришлось впервые создать своего рода комиссию прошений на

высочайшее имя приносимых. С подобным учреждением Россия пережила весь

московский период до самого Петра I.

Таким образом, царь находился с нацией в непосредственном общении во

всей области законодательства и суда. Но то же единение было проведено и во

всем управлении.

Система государственного управления была представлена следующим

образом. «В качестве центральных управительных учреждений, около государя

имелись "приказы", некоторое подобие министерств». Каждый приказ имел свои

средства; на его содержание приписывались города и окладные люди, с которых

он и получал доходы. Таково было управление центральное. На областное,

местное, посылались воеводы, но кроме них существовали многочисленные

общественные выборные власти. Воевода ведал всеми отраслями ведения самого

государя, но власть его не безусловна, и он ее практиковал совместно с

представителями общественного самоуправления.

Вторым лицом после воеводы является губной староста, ведавший дела

уголовные. Его выбирали дворяне и боярские дети. Затем следует земский

головной староста - власть выборная городским и уездным населением. При нем

состояли выборные от уездных крестьян советники. Они составляли земскую

избу. И наконец по всем вообще делам - народ имел самое широкое право

обращения к Государю. В системе управительных властей Московского

государства было хорошее качество: «широкое допущение аристократического и

демократического элементов, пользование их общими силами, под верховенством

царской власти, со всеобщим правом челобитья к царю. Это давало Верховной

власти широкое осведомление, сближало ее с жизнью всех сословий, и во всех

Русских вселяло глубоко убеждение в реальности Верховной власти, все

направляющей и все устраивающей».

Таким образом, проявлялось единение Верховной власти и нации.

В третьем разделе Тихомиров останавливается на слабых сторонах русской

государственности. К ним он относит – недостаток сознательности, шаткость

политического строения, появление бюрократии, церковный раскол, появление

абсолютизма. Также слабой стороной являлось и то, что «Россия находилась в

ученическом положении у Европы, задача просветительная стояла в полном

противоречии с задачами философско-религиозной и государственно-правовой

самобытности». Задача приобщения России к европейскому образованию

поставлена была еще Грозным, который из-за этого воевал за Ливонию и давал

льготы англичанам. Борис Годунов, Алексей Михайлович вели ту же политику.

Далее Петр Великий стал не колеблясь на почву подражания Европе во всем - в

образе жизни, в костюме, даже в языке, не остановился перед переносом к нам

учреждений, буквально списанных с шведских. «Не остановился Петр даже перед

ломкой церковного строя и своей собственной власти». Петр стремился

организовать самоуправление на

шведский лад и не воспользовался русским общинным бытом, представлявшим все

данные к самоуправлению. Устав Петра о престолонаследии, называет наследие

престола старшим сыном "недобрым обычаем" и устанавливает, "дабы сие было

всегда в воле правительствующаго государя - кому оный хочет, тому и

Страницы: 1, 2, 3