Герменевтика в социологии

Герменевтика в социологии

Московский Государственный Университет Сервиса

(МГУС)

Р Е Ф Е Р А Т

на тему

«Герменевтика в социологии»

Студент Исаева Е.А.

Москва, 2002 г.

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ………………….……………………………………….2

1. Герменевтические идеи в социологии искусства………….……3

2. Герменевтический подход…………………………………..……5

3. Герменевтика и метод социальных наук………………...………9

3.1. Герменевтика текста…………….………………….……9

3.2. Герменевтика социального действия…………………..15

ВВЕДЕНИЕ

На протяжении многих веков предпринимались многочисленные попытки

интерпретации библейских текстов, текстов классической древности.

Необходимость толкования текстов вызвана следующими причинами:

1) неясность древнего текста, зависящая от содержащихся в законе

архаических, вышедших из употребления слов, или же от того, что

употребляемое законом выражение грамматически одинаково допускает

два разных толкования;

1) конкретность в изложении закона (сомнения в понимании закона

возникают иногда оттого, что законодатель при изложении закона,

вместо общего принципа, выставляет отдельные, конкретные объекты

закона);

2) неопределенность закона (иногда сомнения возникают вследствие

употребления законодателем общих, недостаточно определенных

выражений);

3) противоречия между различными текстами закона;

4) интерпретационные ограды вокруг закона (одним из важных ранних

мотивов к толкованию текста в известном направлении является

стремление законоучителей оградить и предохранить Моисеев закон от

внедрения в него чуждых ему языческих элементов);

5) изменение жизненных условий (главным мотивом, побудившим

законоучителей к толкованию текста, притом довольно часто в

противоречии с прямым, буквальным его смыслом - были изменения в

культурном строе народной жизни, а также перемены, происшедшие в

этических воззрениях народа на личность человека).

Метод понимания действия путем аналитической интерпретации текста (или

действия) в широком контексте мировосприятия, продуктом которого он

является, называется герменевтикой (от греч. hermeneutikos – разъясняющий,

истолковывающий).

1. ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЕ ИДЕИ В СОЦИОЛОГИИ ИСКУССТВА

| | |

| |Красота спасет мир, если человек в |

| |полной мере постигнет смысл этой |

| |красоты. |

| |А. Камю |

| |Эстетический объект – это |

| |произведение искусства, воспринятое|

| |как таковое, произведение |

| |искусства, добившееся восприятия, |

| |которого оно домогалось, которого |

| |оно заслуживает и которое |

| |совершается в послушном сознании |

| |зрителя. |

| |А. Дюфренн |

Феноменологические идеи продуктивно применяются в социологии

искусства, как генератор языковых структур, образов, смыслов. Базирующиеся

на них герменевтико-рецептивный подход, широко используемый в эстетических

исследованиях в русле «игрового» толкования человеческого существования. К.-

О. Аппеля, Г.-Г. Гадамера, В. Изера, Х.-Р. Яусса и др., позволяет вскрывать

механизмы взаимопонимания между искусством и аудиторией, воздействие

художественного произведения на людей.

Художественный процесс в концентрированном виде включает

экзистенционально-феноменологическую проблематику, соединяющую

чувственность и рассудок, субъективное переживание и понимание в единой

смыслообразующей целостности: в целостный интеллектуально-эмоциональный акт

как прерогатива художественного сознания. Предметом исследования в нем

являются пласты акта сознания, через которые осуществляется восприятие

художественного произведения.

В функционировании искусства выделяют три типологических состояния:

1) творческий замысел художника;

2) собственно произведение искусства;

3) его восприятие.

В художественной коммуникации «художник-произведение-аудитория»

представлены следующим образом.

Художник осмысливает действительность, творчески воссоздает ее

явления и процессы, используя средства выражения художественной идеи и

воплощая ее в произведении.

Художественное произведение является отражением действительности с

помощью знаковой системы, несущей художественную информацию.

Аудитория и ее восприятие являются завершающим звеном художественной

коммуникации. В свою очередь восприятие включает:

а) рождающее смысл взаимодействия личности реципиента (зрителя) и текста;

б) расшифровку знаковой системы и постижение смысла художественного текста;

в) интерпретацию смысла;

г) оценку произведения.

В частности, в акте восприятия искусство становится социальным

фактом, который фиксируется при воздействии художественного произведения на

аудиторию. Именно посредством эмпирического описания явлений

художественного произведения на аудиторию. Именно посредством эмпирического

описания явлений художественного переживания и восприятия как количественно

измеряемых ответных реакций, можно судить, какова социальная природа и

функции искусства. Так, за простой психологической реакцией, вызванной

чтением, скрывается сложная, многогранная структура взаимодействия. Поэтому

чтение можно осмыслять как культурный факт, т.е. гораздо шире, чем только

отношения между читателем и художественным произведением. Процесс чтения

обретает свое подлинное значение лишь в смысловом контексте культуры.

Акт взаимодействия произведения и аудитории устанавливает известную

адекватность между ними. Вполне возможно, что они вступают во

взаимодействие не всем богатством своих внутренних структур, а только одним

или несколькими аспектами. Характер более или менее богатого взаимодействия

обусловлен как художественным потенциалом произведения, так и личной

структурой аудитории. Для лучшего понимания произведение необходимо

вырабатывать в сознании реципиента соответствующие смысловые структуры

(«корреляты»).

Художника, произведение и аудиторию связывает интерпретация (сознание-

смысл), т.е. не произведение, а комментарий к нему является предпосылкой

идентичности восприятия. При этом необходимо выяснить и уточнить, какому

пласту сознания принадлежит то или иное суждение и в какой мере это

суждение требует очищения от разного рода напластований.

2. ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЙ ПОДХОД

| |Суметь, исходя из собственных |

| |умонастроений, проникнуть в |

| |умонастроения автора, которого |

| |собираешься понять…, понять автора |

| |лучше, чем он сам себя понимал. |

| |Ф. Шлейермахер |

Обращение к экзистенциально-феноменологическим посылкам олицетворяло

тенденцию отхода от позитивистского умонастроения в социологии искусства. В

нем социальный факт рассматривался в качестве некой очевидной неразложимой

единицы социальной жизни. Позитивизм не принимал во внимание, что это

«очевидность» является производной от уровня и типа самосознания,

свойственного данной культуре. Сам процесс творчества понимался как некая

эмоционально-психологическая продуктивность (формообразующая деятельность

художника), а произведение как обработанный материал. Социокультурная

целостность искусства, его глубинная природа остаются за пределами

исследования.

Возрождение интереса к герменевтическим и рецептивным концепциям,

несомненно, сопряжено с актуализацией «внутреннего смысла» художественного

творчества и разработкой моделей и правил исследования в социологии

искусства: постижение языковых структур, пластов и актов сознания, через

которые осуществляется восприятие художественного произведения. Отсюда

перенесение акцента на внутренний смысл произведения, универсализм его

понимания и интерпретации с выходом в пространство-время (хронотоп)

духовной традиции.

Первичной реальностью в феноменологии выступает «жизненный мир» (а не

сознание), предпосланный субъект-объектному делению. Сознание в ней — это

поле значений (смыслов) и поэтому открывается возможность интерпретации и,

следовательно, герменевтике. Последняя есть феноменология человеческого

бытия, а само бытие всегда предпослано мышлению о нем: изначальная

вовлеченность мышления в то, что им мыслится. Субъект всегда «преднаходит»

себя в определенной ситуации (пространство—время). Способ, каким

осуществляется это нахождение, и есть понимание.

Герменевтика традиционно занималась интерпретацией смысла и

способствовала пониманию текста. Основными ее положениями выступали:

1. Принципиальная открытость интерпретации, которая никогда не может быть

завершена.

2. Неотделимость понимания текста от самопонимания интерпретатора.

3. Выявляя внутренний смысл конкретных явлений духовной жизни,

герменевтика стремилась связать их с логикой развития и историческим

контекстом культуры.

Герменевтическая установка ориентировала на то, что социолог должен

вести диалог с текстами. Цель этого диалога с «текстуальными партнерами» по

коммуникации — нахождение средств излечения современного общества. Но

получить ответы на вопросы жизни должно не от текстов, а от их

интерпретаций.

Х.-Г. Гадамер (ученик М. Хайдеггера) сделал герменевтическую

проблематику универсальной в хайдеггеровском духе: понимание неотделимо от

человеческого общения (человека как такового), и оно есть конструктивный

элемент общей структуры бытия (некий «экзистенциал»). Сущность истолкования

определяется сущностью бытия, которое истолковывает, таким образом, себя.

Следовательно, самобытие принимает герменевтический характер, а

герменевтика — способ существования познающего, действующего и оценивающего

человека.

В герменевтическом исследовании текст подвергается анализу с целью

нахождения различных возможных его интерпретаций — истолкования и

понимания. Каждый акт интерпретации является событием в жизни текста

(момент его «действенной истории») — диалог прошлого и настоящего:

диалогическая модель интерпретации текста. Таким образом, это не

воссоздание авторского (аутентичного) текста, а создание смысла заново.

Интерпретация есть постижение внутреннего смысла произведения, логики его

развития, раскрытие заключенного в нем социокультурного смысла.

Главный тезис гадамеровской «антиметодической» герменевтики: истина

плюралистична, ибо совпадает с мнением интерпретатора.

Основные механизмы формирования освоения человеком мира заложены в

языке: он задает исходные схемы человеческой ориентации в мире, предваряя

его схватывание в понятиях. Допонятийное «предпонимание» обусловливает

рефлекторно-теоретическое освоение мира. Поэтому обращение к языку есть

аутентичный способ самораскрытия истины, которая является характеристикой

бытия (а не познания). Она не может быть схвачена с помощью «метода», а

лишь открыта понимающим осмыслением. При этом, где есть метод, там не может

быть истины, а где ищут истину, там бесполезны апелляции к методу.

Вне потребления произведение существует только как знаковое

образование — потенциальный смысл, нуждающийся в актуализации, но не

художественная ценность. Только в акте взаимодействия с реципиентом оно

обретает реальное существование, объективируя свой смысл. Отсюда и задача

интерпретации выглядит иначе: художественный смысл перестает

рассматриваться исключительно как характеристика текста, как нечто, жестко

с ним связанное. Произведение мыслится как «открытая система», а его смысл

и ценность — как исторически подвижные и изменчивые. Поэтому никакое

суждение о произведении не может считаться абсолютным, окончательно

исчерпанным.

Каждый новый герменевтик создает совершенно новое содержание

истолковываемого им историко-культурного текста (первоисточника).

Следовательно, дело герменевтики — это не репродукция прежних смыслов,

которые вкладывали в текст его авторы, а производство всевозможных новых.

Факты текстов при таком подходе понимаются бесконечно пластичными и

податливыми, материалом, в котором скрывается неисчерпаемый кладезь самых

разных интерпретационных возможностей. Этот «податливый» материал как

сгусток переживаний в закапсулированном виде — «вторая природа»,

сформулированная человеком в прошлом. Чтобы черпать из него, нужна лишь

инициатива. В этом смысле, по Гадамеру, текст саморефлективен:

познавательная активность читателя обнаруживает посредством текста его же

духовный мир. Подобные интерпретации и составляют герменевтический

плюрализм.

Особую роль герменевтики отводят «предпониманию» — особой

беспредпосылочной интуиции: она не имеет ничего «до» себя и играет роль

«предпосылки» для всей последующей интерпретирующей деятельности. В

замкнутом взаимодействии между интерпретацией и прежним пониманием текста

(герменевтический круг) Гадамер увидел понимание как игру «между движением

традиции и движением интерпретатора». В рамках интерпретирующей

деятельности совмещается собственно «предпонимание», ориентированное на

прошлые «традиции» (аутентичные тексты) в толковании данного текста, и

активная «игра», которая «играет сама себя». Это игра как текста с

интерпретатором, так и последнего с текстом, развертывающаяся в широком

диапазоне между творческой догадкой и фантазирующим воображением. Причем

воображение берет верх и над творческой догадкой, и над извлеченным из

глубин «предпонимания» воспоминанием о традициях истолкования данного

текста в их интегральном виде. Соответственно, социология в своем развитии

является историей различных социологических текстов и их разных толкований,

каждое из которых может считаться истинным. На смену одним интерпретациям

приходят другие, а сам их веер превращается в предстоящую субъекту

плюралистическую реальность.

3. ГЕРМЕНЕВТИКА И МЕТОД СОЦИАЛЬНЫХ НАУК

Одним из ученых, изучавших герменевтику в социологии, был французский

философ Поль Рикер, являющейся автором трудов по этике, эстетике, истории

философии и, в частности, автором статьи «Герменевтика и метод социальных

наук». В этой статье П. Рикер рассматривает совокупность социальных наук с

точки зрения конфликта методов, местом рождения которого является теория

текста, подразумевая при этом под текстом объединенные или

структурированные формы дискурса (discours), зафиксированные материально и

передаваемые посредством последовательных операций прочтения.

3.1. Герменевтика текста

Под герменевтикой П. Рикер понимает теорию операций понимания в их

соотношении с интерпретацией текстов; слово "герменевтика" означает не что

иное, как последовательное осуществление интерпретации. Под

последовательностью подразумевается следующее: если истолкованием называть

совокупность приемов, применяемых непосредственно к определенным текстам,

то герменевтика будет дисциплиной второго порядка, применяемой к общим

правилам истолкования. Таким образом, нужно установить соотношение между

понятиями интерпретации и понимания. Не менее важным П. Рикер считает

термин «понимание». Под пониманием он имеет в виду искусство постижения

значения знаков, передаваемых одним сознанием и воспринимаемых другими

сознаниями через их внешнее выражение (жесты, позы и, разумеется, речь).

Цель понимания - совершить переход от этого выражения к тому, что является

основной интенцией знака, и выйти вовне через выражение. Согласно Дильтею,

виднейшему после Шлейермахера теоретику герменевтики, операция понимания

становится возможной благодаря способности, которой наделено каждое

сознание, проникать в другое сознание не непосредственно, путем

"переживания" (re-vivre), а опосредованно, путем воспроизведения

творческого процесса исходя из внешнего выражения; заметим сразу, что

именно это опосредование через знаки и их внешнее проявление приводит в

дальнейшем к конфронтации с объективным методом естественных наук. Что же

касается перехода от понимания к интерпретации, то он предопределен тем,

что знаки имеют материальную основу, моделью которой является письменность.

Любой след или отпечаток, любой документ или памятник, любой архив могут

быть письменно зафиксированы и зовут к интерпретации. Важно соблюдать

точность в терминологии и закрепить слово "понимание" за общим явлением

проникновения в другое сознание с помощью внешнего обозначения, а слово

"интерпретация" употреблять по отношению к пониманию, направленному на

зафиксированные в письменной форме знаки.

Именно это расхождение между пониманием и интерпретацией порождает конфликт

методов. Вопрос состоит в следующем: не должно ли понимание, чтобы

сделаться интерпретацией, включать в себя один или несколько этапов того,

что в широком смысле можно назвать объективным, или объективирующим,

подходом? Этот вопрос сразу же переносит нас из ограниченной области

герменевтики текста в целостную сферу практики, в которой действуют

социальные науки.

Интерпретация остается некой периферией понимания, и сложившееся

отношение между письмом и чтением своевременно напоминает об этом: чтение

сводится к овладению читающим субъектом смыслами, заключенными в тексте;

это овладение позволяет ему преодолеть временное и культурное расстояние,

отделяющее его от текста, таким образом, что при этом читатель осваивает

значения, которые по причине существующей между ним и текстом дистанции

были ему чужды. В этом крайне широком смысле отношение "письмо-чтение"

может быть представлено как частный случай понимания, осуществляемого

посредством проникновения в другое сознание через выражение.

Такая односторонняя зависимость интерпретации от понимания как раз и

была долгое время великим соблазном герменевтики. В этом отношении Дильтей

сыграл решающую роль, терминологически зафиксировав хорошо известную

противоположность слов "понимать" (comprendre) и "объяснять" (expliquer)

(verstehen vs. erklaren). На первый взгляд мы действительно стоим перед

альтернативой: либо одно, либо другое. На самом же деле речь здесь не идет

о конфликте методов, так как, строго говоря, методологическим можно назвать

лишь объяснение. Понимание может в лучшем случае требовать приемов или

процедур, применяемых тогда, когда затрагивается соотношение целого и части

или значения и его интерпретации; однако как бы далеко ни вела техника этих

приемов, основа понимания остается интуитивной по причине изначального

родства между интерпретатором и тем, о чем говорится в тексте.

Конфликт между пониманием и объяснением принимает форму истинной

дихотомии с того момента, как начинают соотносить две противостоящие друг

другу позиции с двумя различными сферами реальности: природой и духом. Тем

самым противоположность, выраженная словами "понимать-объяснять",

восстанавливает противоположность природы и духа, как она представлена в

так называемых науках о духе и науках, о природе. Можно схематично изложить

эту дихотомию следующим образом: науки о природе имеют дело с наблюдаемыми

фактами, которые, как и природа, со времен Галилея и Декарта подвергаются

математизации; далее идут процедуры верификации, определяющиеся в основе

своей фальсифицируемостью гипотез (Поппер); наконец, объяснение является

родовым термином для трех различных процедур: генетического объяснения,

опирающегося на предшествующее состояние; материального объяснения,

опирающегося на лежащую в основании систему меньшей сложности; структурного

объяснения через синхронное расположение элементов или составляющих частей.

Исходя из этих трех характеристик наук о природе, науки о духе могли бы

произвести следующие почленные противопоставления: открытым для наблюдения

фактам противопоставить знаки, предложенные для понимания;

фальсифицируемости противопоставить симпатию или интропатию; и, наконец,

что может быть особенно важно, трем моделям объяснения (каузальной,

генетической, структурной) противопоставить связь (Zusammenhang),

посредством которой изолированные знаки соединяются в знаковые совокупности

(лучшим примером здесь является построение повествования).

Именно эта дихотомия была поставлена под вопрос с момента рождения

герменевтики, которая всегда в той или иной степени требовала объединять в

одно целое свои собственные взгляды и позицию своего оппонента. Так, уже

Шлейермахер стремился соединить филологическую виртуозность, свойственную

эпохе просвещения, с гениальностью романтиков. Точно так же несколько

десятилетий спустя, испытывал трудности Дильтей, особенно в своих последних

Страницы: 1, 2