Положение женщины Запада в цивилизационном процессе XIX века

Настоящим символом маркитантки эпохи республиканских и наполео-новских войн можно смело назвать маркитантку 1-го полка пеших гренаде-ров Консульское (затем и Императорской) гвардии Марию Деревянная-Голова. Сей эксцентричный персонаж, несомненно, заслуживает отдельного упоминания. Известный французский поэт П.-Ж. Беранже, автор стихотво-рения «Маркитантка», несомненно, имел в виду именно Марию:

«Я маркитантка полковая;

Я продаю, даю и пью

Вино и водку, утешая

Солдатскую семью.

Меня герои наши знали:

Ах. скольких гроб так рано взял!

Меня Любовью осыпали

Солдат и генерал....

От самых Альп я вам [солдатам] служила.

Мне шел пятнадцатый лишь год,

Как я вам водку подносила

В египетский поход.

Потом и в Вене я гостила...

Я больше пользы оказала,

Чем пэр любой родной земле,

Хоть дорогонько продавала

В Мадриде и в Кремле;

Но дома даром я давала.

Звени ты, чарочка моя!» [17, 81].

Мария представляла собой персонаж грубый и неотесанный -- впрочем, как и ее товарки, в отличие от того образца, который представляют нам на театральных подмостках. Она родилась в 1763 г., в Доме инвалидов, выросла в сугубо мужской компании и сызмальства овладела мужскими привычками. Мария курила трубку, носила гетры (т.е. мужскую одежду), от нее частенько попахивало табаком, чесноком, водкой и прочими «ароматами». Вместе с тем Мария обладала железной волей, неженской физической силой и запросто могла поколотить несговорчивых маркитанток, поэтому они называли ее не иначе как «господин Мария».

Впервые в армию Мария попала во время революционных войн, в со-став Самбр-Маасской армии, где познакомилась и стала жить с барабанщи-ком из полка Французской гвардии, входившего при Старом режиме в состав Королевской гвардии. В армии она быстро научилась стрелять, сворачивать патроны, немного фехтовать. Маркитантка никогда не считала число любов-ников. и слова «Меня любовью осыпали // Солдат и генерал» не являются преувеличением (по крайней мере, касательно солдата).

Мария и барабанщик женились в Вероне, во время Итальянского похо-да 1796--1797 гг. генерала Бонапарта. Во время следующей Итальянской кам-пании, 1800 г., неподалеку от Маренго, у них родился мальчик, ставший во времена Первой империи барабанщиком в полку воспитанников Импера-торской гвардии. Мария, известная всем гвардейцам за вольность речей, не-красивую внешность, смелость, мужеподобную фигуру, нежно любила сы-нишку. Наполеон лично пообещал маркитантке, что произведет ее сына в сержанты, если только... мальчишку не убьют. К сожалению, вся семья по-гибнет в последующих войнах: барабанщика разорвет пополам ядром при Монмирале (11 февраля 1814 г.), 14-летнего мальчика сразит пуля при обо-роне Парижа (30 марта 1814 г.), и саму маркитантку убьет осколок ядра при Ватерлоо на глазах нового мужа, гренадера-гвардейца Шакта.

Гренадеры гвардии наспех вырыли могилу на месте гибели маркитантки и поставили импровизированный крест из двух сучьев, а один капрал набросал эпитафию: «Здесь покоится Мария, маркитантка 1-го полка пеших гренадер Старой гвардии, убитая на поле брани 18 июня 1815 г., в два часа пополудни. Прохожий, кто бы ты ни был, поклонись Марии». Но никто не поклонится несчастной маркитантке: через несколько часов ее могила была разворочена многочисленными разрывами артиллерийских снарядов, а сам Шакта пал сра-женный прусской картечью в нескольких метрах от места гибели Марии.

Впрочем, в маркитантки шли не только женщины низших социальных слоев. На некоторое время (иногда на несколько лет) маркитантками стано-вились и супруги военнослужащих. Например, жена одного лейтенанта из 24-го драгунского полка, мадам Дюбуа, которая готовила еду не только для мужа, но и всем офицерам полка. Или супруга музыканта штаба 9-го гусарс-кого полка Ф.-Р. Жиро во время кампании 1807 года.

Во время кампаний маркитантки, как говорилось выше на примере с Марией Деревянная-Голова, очень часто становились любовницами солдат или их женами. При Старом режиме перед свадьбой солдаты должны были испрашивать разрешение вышестоящего начальства. Революция 1789 г. уп-ростила существовавшие нормы: по декрету от 8 марта 1793 г. военнослужа-щие могли жениться без разрешения. Однако 16 июня 1808 г. император вернулся к прежнему разрешительному порядку королевской армии (с неко-торыми изменениями).

Участие женщин на войне -- тема малоизвестная. Отечественные и зару-бежные историки изучению данной проблемы уделяли и уделяют мало вни-мания. Тем более интересными представляются страницы истории, где рас-сказывается об активном участии женщин в военных действиях наравне с мужчинами. Например во Франции конца XVIII -- начала XIX веков -- возможно, во время самого бурного периода ее существования, -- французские женщины сыграли заметную роль не только в деле тылового обеспечения 1 войск, но и на поле боя.

1.2. Женщина - писательница

Значение слово "эмансипация" наиболее употребительно в литературе. Само понятие "эмансипация" приходит в обиход в начале XIX века из французской.литературы Связано это прежде всего с двумя женскими именами: Ж.. де Сталь и Жорж Санд - ярких представительниц французского романтизма.

Властительница дум читающей молодежи конца XVIII - начала XIX века после-довательница идей эпохи Просвещения, г-жа де Сталь в своих романах, пользовавшихся не меньшей популярность, чем "Новая Элоиза" Руссо, а позднее романы Жорж Санд, утверждала идею свободы человеческого чувства, независимости его от нравственных предрассудков и светских ограничений. В центре ее произведений были образы женщин ("Дельфина". 1802: "Коринна". 1807). В романе в письмах "Дельфина" автор утверждает, что женщина должна и может быть свободна в выборе своего жизненного пути, отстаивает ее право на любовь. Ту же идею развивает писательница и в романе "Коринна", героиня которого является фигурой во многом автобиогра-фической, хотя в значительной степени идеализированной. Коринна так же обра-зованна и одарена талантами, как г-жа де Сталь, так же страстно желает обрести счастье, не зарыть в землю свои исключительные дарования, так же отважно пре-небрегает мнением света. Героиня не только по-человечески похожа на свою созда-тельницу. Она воплощает в себе некоторые заветные эстетические и общественные идеи г-жи де Сталь. Основная проблема произведения - положение женщины в обществе, ее раскрепощение, эмансипация. Коринну ценят за ее собственные талан-ты, тонкость чувств. Она, девушка из аристократической семьи, оставляет родину и в одиночестве отправляется за границу, что жестоко оскорбляет общественные при-личия. Для родственников она умерла, ей пришлось даже изменить имя, и не случайно она назвалась Коринной, по имени древнегреческой поэтессы VI вв. до Р.Х.

Однако история, рассказанная знаменитой писательницей, не была типичной. Героиня романа - одинокая бунтарка, она родилась слишком рано: люди, покоренные талантами Коринны, осуждают ее как женщину. Возлюбленный расстается с ней: искренне увлеченный ее артистическим обаянием, он тем не менее убежден в том, что женщина должна держаться в тени и заниматься лишь домашними делами.

Влияние романов г-жи де Сталь на общество было огромным. Может быть, впервые о женщине стали говорить как о личности, о ее духовных воз-можностях, о потребности раскрепощения.

Итак, идеалом раскрепощенной женщины во Франции были вымышленные героини г-жи де Сталь,

После де Сталь, оказавшей столь сильное, но еще явно недостаточное влияние на состояние умов общества и впервые поставившей вопрос о раскрепощении женщины, на устах читающей публики появляется новое имя, начинается новое брожение общественных умов, вопрос о женской эмансипации приобретает иную окраску. Это связано с личностью и творчеством другой французской писательницы Авроры Дюпен, избравшей себе псевдонимом мужское имя - Жорж Санд. И она сумела доказать, что женщина может быть независимой и играть значительную роль в общественной, культурной и политической жизни. Так называемый "женский вопрос", затронутый во многих произведениях писательницы ("Индиана", 1832; "Валентина", 1832; "Лелия", 1833 и др.). перерастал в проблему свободы личности. внутренней свободы человека вообще. Сам пример жизни Жорж Санд говорит о том, как выросли нравственные запросы, интеллектуальные потребности женщины XIX века. как расширился ее умственный кругозор и какие возможности таит в себе женская душа, долгие столетия находившаяся в клетке предрассудков. Недаром В. Белинский в 1842 году назвал французскую романистку "гениальной женщиной", "первой поэтической славой современного мира". "Каковы бы ни были ее начала, -восторженно писал критик, - с ними можно не соглашаться, их можно не разделять. их можно находить ложными; но ее самой нельзя не уважать, как человека, для которого убеждение есть верование души и сердца. Оттого многие из ее произведений глубоко западают в душу и никогда не изглаживаются из ума и памяти" [17,108].Влияние творчества Жорж Санд на европейскую литературу было огромно. Романы писательницы быстро нашли горячий отклик не только во Франции, но и за ее пределами. Особенно живо и горячо откликнулась на них передовая русская общественность, русская интеллигентская мысль. Произведениями Жорж Санд и г - жи де Сталь зачитывались представители наиболее прогрессивных кругов мирового общества.

2.3.Женщина - правитель

Королева Виктория

Важное место в обсуждении проблемы "гендер и власть" занимает анализ поли-тического аспекта гендерной дифференциации, который чрезвычайно рельефно выявляется именно в переломные эпохи. Историческая ситуация и события XVI века, в том числе появление в результате династических инцидентов во многих странах Европы государей женского пола и регентствующих матерей при несо-вершеннолетних монархах (Изабелла в Кастилии, Мария-и Елизавета Тюдор - в Англии, Мария Стюарт - в Шотландии, Екатерина Медичи и Анна Австрийская - во Франции и др.), оставили яркий след в политической мысли этого времени. Так, характерной приметой многих произведений ее выдающихся представителей и дебатов между ними стало пристальное внимание к неожиданно выдвинувшейся на первый план проблеме, напрямую связанной с тем, что сегодня понимают под тер-мином "социальное конструирование гендера": может ли женщина, рожденная в королевской семье и обученная "монаршему делу", преодолеть ограничения своего пола? Или иными словами: что было (или что следует считать) главной детерминантой в определении социальной роли индивида - гендер или ранг?

Самыми резкими оппонентами женского правления были английские пуритане и шотландские кальвинисты, которые эмигрировали на континент из-за репрессий "Кровавой Мэри" и Марии де Гиз. В своих сочинениях, опубликованных в изгнании, К. Гудман, Д. Нокс и другие сравнивали Марию Тюдор с Изабелью и доказывали, что правление женщин противоречит природе, закону и Святому Писанию. Разящие инвективы своего трактата "Первый трубный глас против правления женщин", издан-ного в Женеве в 1558 году, Нокс направлял в адрес и Марии Тюдор, и Марии Стюарт. Позиция решительно и ясно сформулирована уже в его первой фразе: "Допустить женщину к управлению или к власти над каким-либо королевством, народом или городом противно природе, оскорбительно для Бога, это деяние, наибо-лее противоречащее его воле и установленному им порядку..." [9,57]).Жизнь Королевы Виктории полностью опровергает такую позицию.

Виктория появилась на свет в Кенсингтонском дворце 24 мая 1819 года. Ее родители проделали долгое и трудное путешествие из Баварии специально для того, чтобы ребенок родился именно в Лондоне.

Этот ребенок стал поистине королевским подарком стране и к тому же своеобразным искуплением прежних прегрешений Ганноверской династии. Правда, детство Виктории нельзя было назвать ни легкомысленным, ни безоблачным. Когда ей было всего 8 месяцев, отец, славившийся отменным здоровьем, скоропостижно умер от воспаления легких. А незадолго до смерти гадалка предсказала Эдуарду скорую кончину двух членов королевской фамилии, на что он, ни на секунду не задумавшись о том, что в числе «приговоренных» может быть и он сам, поспешил во всеуслышание объявить о том, что королевский титул наследует он и его потомки. И вдруг, простудившись на охоте, он серьезно заболевает и очень быстро отходит в мир иной, оставив жене и детям одни только долги.

А потому семье приходилось экономить буквально на всем. Ребенком Виктория, которую все домашние, кроме матери, звали Дрина, носила одно и то же платье до тех пор, пока не вырастала из него, и твердо уверилась в том, что дамы, без конца меняющие наряды и драгоценности, не просто мотовки, а особы в высшей степени безнравственные. Впоследствии, уже будучи облеченной властью, она никогда не увлекалась туалетами, а знаменитые украшения Британской короны были скорее данью престижу.

Девочкой Виктория всегда спала в материнской спальне, поскольку герцогиня Кентская жила под постоянным страхом, что на дочь могут совершить покушение. Первое время ее воспитание мало отличалось от воспитания любой высокородной леди. Домашнее образование, полученное ею, можно было назвать классическим -- языки, арифметика, география, музыка, конная выездка, рисование. Кстати сказать, Виктория всю свою жизнь писала прекрасные акварели.

Когда ей исполнилось 12 лет, она впервые узнала о той блестящей перспективе, которая ее ожидает. И с этого момента методы ее воспитания претерпели весьма существенные изменения. Устрашающе длинный список запретов, составлявший основу так называемой «Кенсингтонской системы», предусматривал: недопустимость бесед с незнакомыми людьми, выражение собственных чувств при свидетелях, отступление от раз и навсегда заведенного режима, чтение любой литературы по своему усмотрению, употребление лишней сладости и прочее, прочее, прочее. Немка-гувернантка, которую девочка, кстати, очень любила и которой доверяла, -- Луиза Ленхзен, прилежно заносила все ее поступки в специальные «Книги поведения». Так, например, запись, датированная 1 ноября 1831 года, характеризует поведение будущей королевы как «непослушное и пошлое».

20 июня 1837 года скончался король Вильям IV и на престол взошла его племянница Виктория, которой суждено было стать одновременно и последней представительницей несчастливой Ганноверской династии, и родоначальницей правящего в Британии и поныне Дома Виндзоров. На английском троне больше ста лет не было женщины.

Летним днем 1837-го года 18-летняя Виктория, восседая в «золотой карете», отправилась в Вестминстерское аббатство на коронацию, церемония которой оказалась не отрепетированной.

Смущенная Виктория шепотом обращалась к придворным: «Умоляю, скажите мне, что я должна делать?». Даже кольцо, которое ей должны были одеть, оказалось мало, и архиепископ едва не вывихнул королеве палец. Более того, в тот же день в небе над Лондоном был замечен черный лебедь, и это обстоятельство дало повод говорить, что Виктория долго на престоле не просидит...

Прошло совсем немного времени, и молодая королева дала понять, что вопрос «Умоляю, скажите мне, что я должна делать?» остался в прошлом. Во время разразившегося после смены монарха правительственного кризиса премьер-министр лорд Мельбурн, поставивший перед Викторией вопрос о смещении двух придворных дам, мужья которых принадлежали к прежнему правительству, получил такой ответ:

-- Я не откажусь ни от одной из моих леди и оставлю их всех. Меня не интересуют их политические взгляды. Я не беседую с ними о политике.

Конституционные доктрины преподавались Виктории еще в юности. Она прекрасно знала свои обязанности, а потому никогда не пыталась вносить в них коррективы или игнорировать те государственные решения, которые были приняты всем кабинетом министров. Но это отнюдь не отменяло полной и повсеместной подотчетности Ее Величеству «в каждом данном случае, дабы она знала, чему она дает свою королевскую санкцию». Не раз в своих посланиях правительству она в угрожающем тоне напоминала, что в случае нарушения ее права быть посвященной во все дела, по которым принимаются решения, министры рискуют оказаться «удаленными от должности».

В 1839 году на торжества по случаю 20-летия королевы в Лондон прибыл цесаревич Александр, будущий император Александр II. Высокому голубоглазому красавцу был 21 год. Безупречные манеры, любезность, наконец, исключительной красоты мундир, как влитой сидевший на русском принце, вызвали среди дам настоящий ажиотаж. Оказалось также, что и сердце королевы -- не каменное. На балу и первый, и последний танец именинница отдала ему. Было ли это только жестом вежливости по отношению к влиятельнейшей державе? Во всяком случае, взволнованная королева призналась жене премьер-министра, что цесаревич ей «чрезвычайно понравился», что «они стали друзьями» и что «дела идут хорошо».

Но как бы хорошо они ни шли, на этом все и закончилось. Не исключено, что повышенное внимание молодой королевы к наследнику российского престола вызвало тревогу в британских правительственных кругах. Несмотря на старания русской дипломатии сблизиться с Англией -- приезд цесаревича был тому лишним свидетельством, премьер-министр Мельбурн советовал Виктории держаться подальше от России. Именно он начал сеять первые семена недоверия и опаски, которые с успехом продолжили будущие советники Виктории, утверждавшие: «Россия непрерывно усиливается. Катится как снежная лавина к границам Афганистана и Индии и представляет собой величайшую опасность, какая только может существовать для Британской империи».

В результате уже в январе 1840 года королева выступила в парламенте с речью, произнося которую страшно волновалась. Она объявила о своем предстоящем замужестве. Ее избранником был принц Альберт Саксен-Кобургский. Он приходился Виктории кузеном по материнской линии, их при рождении даже принимала одна и та же акушерка, но вот увидеться впервые молодым людям довелось, лишь когда Виктории исполнилось 16 лет. Тогда между ними сразу сложились теплые отношения. А по прошествии еще 3 лет, когда Виктория уже стала королевой, она уже и не скрывала того, что страстно влюблена.

Медовый месяц молодые проводили в Виндзорском замке. Эти упоительные дни королева считала лучшими в своей долгой жизни, хотя этот месяц ею же самой был сокращен до двух недель. «Для меня абсолютно невозможно не быть в Лондоне. Два или три дня -- это уже долгое отсутствие. Ты забыл, моя любовь, что я монарх». А вскоре после свадьбы в рабочем кабинете королевы был поставлен письменный стол и для принца.

Молодая королева не обладала красотой в ее расхожем понимании. Но лицо ее было умно, большие светлые, чуть навыкате глаза смотрели сосредоточенно и пытливо. Всю жизнь она всячески, впрочем, практически безуспешно, боролась с полнотой, хотя в молодости обладала довольно изящной фигурой. Судя по фотографиям, она вполне овладела искусством выглядеть представительно, хотя и не без юмора писала про себя: «Мы, однако, довольно невысоки для королевы».

Ее супруг Альберт, напротив, был очень привлекателен, строен и элегантен. Да к тому же слыл «ходячей энциклопедией». Он имел самые разносторонние интересы: особенно увлекался техникой, любил живопись, архитектуру, был отличным фехтовальщиком. Если музыкальные вкусы Виктории были непритязательны и она всему предпочитала оперетту, то Альберт хорошо знал классику.

Однако разница во вкусах никоим образом не помешала отношениям супругов стать эталоном едва ли не образцовой семьи. Ни измен, ни скандалов, ни даже малейших порочащих супружескую добродетель слухов. Принимая во внимание далеко не идеальную семейную жизнь их родителей, от них такого не ожидали. Да это и неудивительно. Отец и мать Виктории были несчастливы в браке. Мать Альберта в результате громкого судебного разбирательства развели за супружескую измену, а его отец получил однажды удар молотком по голове от одного разгневанного кузнеца, чью жену он пытался соблазнить.

Говорили, правда, что чувства Альберта к жене были не столь пылкими, как у нее. Но это не повлияло на крепость их союза. Они являли собой пример идеального супружества. Всем оставалось только следовать им -- не только же дурные примеры заразительны!

А пока, как примерная супруга, королева, нимало не мешкая, в конце того же «свадебного» 1840 года одарила мужа первенцем -- девочкой, которая уже по традиции была названа в честь матери Викторией Аделаидой.

-- Доволен ли ты мною? -- спросила она Альберта, едва придя в себя.

-- Да, дорогая, -- ответил он, -- но не будет ли разочарована Англия, узнав, что родилась девочка, а не мальчик?

-- Обещаю тебе, что в следующий раз будет сын.

Королевское слово оказалось твердым. Через год у супругов появился сын, которому предстояло стать королем Эдуардом VII и основателем Саксен-Кобургской династии, которая во время Первой мировой войны, дабы не раздражать соотечественников немецким звучанием, была переименована в династию Виндзоров.

В 1856 году королева обратилась к премьер-министру с посланием, целью которого было конституционно признать и закрепить права принца Альберта. Не без проволочек, только год спустя, решением парламента принц Альберт получил специальный «королевский патент», именовавший его отныне принцем-консортом, то есть принцем-супругом.

В своем стремлении повысить и статус, и авторитет Альберта королева выступала не только как преданная и любящая женщина. Если поначалу она, со свойственной ей ироничностью, писала: «Я читаю и подписываю бумаги, а Альберт их промокает», то с течением времени его влияние на Викторию, а следовательно, на государственные дела, неуклонно возрастало, сделавшись неоспоримым. Именно Альберту с его склонностью к технике удалось победить предубеждение королевы к разного рода новинкам. Виктория, например, боялась пользоваться железной дорогой, построенной на севере страны, но убежденная мужем в безусловной перспективности и необходимости железнодорожного передвижения, вполне осознанно выступила ярым приверженцем перехода страны на индустриальные рельсы, дав толчок ее бурному промышленному развитию. В 1851 году, опять же по инициативе Альберта, в Лондоне состоялась Первая Всемирная выставка, к открытию которой был построен знаменитый Хрустальный Дворец.

Хотя при дворе было немало людей, недолюбливавших принца-консорта и считавших его и занудой, и скрягой, и мелочным педантом, и вообще человеком с тяжелым характером, никто и никогда не ставил под сомнение почти невероятную безупречность королевского супружеского союза. А потому нетрудно себе представить, какой трагедией обернулась для Виктории смерть Альберта в возрасте 42 лет. Потеряв его, она потеряла разом все: как женщина -- любовь и редчайшего супруга, как королева -- друга, советчика и помощника. Изучавшим многотомную переписку и дневники королевы не удалось найти ни одного расхождения в их взглядах.

Горе королевы было безутешно. Она заперлась в четырех стенах, и все, что происходило за ними, перестало ее интересовать. «Мир померк для меня», -- писала она своему родственнику. И это не были просто слова, которые обычно говорят люди, потеряв близкого человека, -- от этого удара королева не смогла оправиться никогда. Черное платье стало на последующие 40 отпущенных ей на этом свете лет главным одеянием Виктории. Прибавить к этому замкнутое, мрачное лицо и постоянное, порой похожее на манию, желание так или иначе увековечить память любимого мужа.

Виктория написала о нем и об их жизни несколько книг воспоминаний. По ее инициативе были построены грандиозный культурный центр, набережная, мост, дорогостоящий монумент -- все в его память. Королева говорила, что всю свою жизнь она теперь рассматривает как время для осуществления планов мужа: «Его взгляды на все в этом мире будут теперь моим законом».

Очень исподволь и трудно, вызывая этим раздражение своего окружения, Виктория возвращалась к своим непосредственным обязанностям. Видимо, поэтому многие сочли, что теперь она будет на троне чисто декоративной фигурой.

Страницы: 1, 2, 3, 4