Культурная динамика

Идеи О. Шпенглера были развиты в многотомной работе английского историка и социолога Арнольда Джозефа Тойнби (1889 --1975) «Постижение истории», обосновавшего концепцию круговорота «локальных цивилизаций». Под «цивилизацией» понимается устойчивая совокупность территориальных, религиозных и политических характеристик. «Локальные цивилизации» проходят определенный цикл, включающий в себя пять последовательных стадий развития: возникновение, рост (эти фазы осуществляются за счет энергии «жизненного порыва», надлом, разложение и гибель (связаны с истощением «жизненных сил»). Полное и последовательное прохождение всех стадий цикла выступало для Тойнби основным критерием, которым он руководствовался при составлении перечня цивилизаций.

Прогресс, согласно Тойнби, представляет собой «кумулятивное поступательное движение, и кумулятивный характер его проявляется как во внутреннем, так и во внешнем аспектах». То есть, рост цивилизации проявляется как в освоении внешнего мира, так и в самоорганизации общества. Согласно Тойнби, высшим достижением исторического развития выступает образование мировых религий, сосредоточивающих в себе и культурную преемственность, и духовное единство, несмотря на самодовлеющую замкнутость отдельных цивилизаций.

Некоторые параллели с концепцией А. Тойнби возникают при анализе работ русского ученого историка Льва Николаевича Гумилева. Л.Н. Гумилев считает, что человек не существует вне этноса. В «этническую историю» включаются результаты формообразующей деятельности природного ландшафта, понимаемого как главный источник этносов. Процесс этногенеза состоит из цикла, включающего в себя четыре фазы: возникновение, подъем, упадок и умирание этноса. История этноса в сочетании с «историей ландшафтов и историей культуры» составляет «этническую историю». Рождение культуры связано с появлением нового этноса. Согласно Гумилеву, при возникновении этноса действует «импульс пассионарности». «Пассионарность -- это способность и стремление к изменению окружения... Импульс пассионарности бывает настолько силен, что носители этого признака -- пассионарии -- не могут заставить себя рассчитать последствия своих поступков. Это очень важное обстоятельство, указывающее, что пассионарность -- атрибут не сознания, а подсознания, выражающийся в специфике конституции нервной деятельности. Степени пассионарности различны, но для того, чтобы она имела видимую и фиксируемую историей форму проявления, необходимо, чтобы пассионариев было много, то есть этот признак не только индивидуальный, но и популяционный» [14, с.266].

Импульсами для увеличения пассионарности на уровне общества и отдельных индивидов служат взрывы во Вселенной -- «пассионарные толчки». Когда пассионарность этноса снижается, он движется к своей гибели.

Наиболее значительный материал по разработке моделей волнообразных динамических процессов накоплен в экономике.

Современные представления об экономических волнах базируются на теории русского социального мыслителя Николая Дмитриевича Кондратьева (1892--1938). Анализ экономических изменений, соотнесенных с политическими и социальными факторами, позволил ему разработать теорию длинных экономических волн с периодом 48 -- 55 лет.

Циклическая динамика хозяйственно-экономической системы включает в себя четыре фазы: повышение, перелом, понижение и переход. Повышению предшествует накопление и концентрация капитала в мощных предпринимательских центрах. В это время происходит обновление и расширение основных капитальных средств, изменение и перегруппировка производительных сил. Во второй фазе (переломной) инерция экономических процессов достигает предела, за которым система становится не эффективной (дефицит капитала, замедление капитального инвестирования, понижение рыночных цен приводят к угасанию экономической жизни). Третья фаза (понижение -- депрессия) характеризуется спадом экономической активности. В нижней точке экономической волны наступает структурный кризис. Для четвертой фазы (переходной) характерно, что предшествующая экономическая структура становится неэффективной, а новые зарождающиеся формы хозяйственной жизни в рамках старой экономической структуры еще не могут переломить ситуацию. Борьба нового со старым продолжается 7 -- 10 (иногда более) лет. После перелома волны (связанного с удешевлением капитала) опять следует подъем экономической активности, то есть начинается новая «длинная экономическая волна».

Американский социолог Питирим Сорокин (1889 -- 1968) предложил теорию волнообразной социокультурной динамики. Культуры движутся силами, заложенными в них самих, просто потому, что такова их природа, -- считает Сорокин. Исторический процесс он рассматривал как циклическую флуктуацию, определенное колебание типов культуры. Он выделил три типа культур: чувственный (преобладают чувственные формы отражения действительности), идеациональный (преобладает религиозно-мистическое постижение мира), идеалистический (преобладает рациональное мышление и идеология). В динамике общества прослеживаются три стадии: чувственная, идеациональная, идеалистическая, составляющие волну, после завершения которых идет следующая волна.

На первой стадии происходит освоение мира, создаются разнообразные (предметные, лингвистические, познавательные, технологические, нормативные) формы, позволяющие создавать организационные структуры. На второй стадии эти формы фиксируются в качестве культурных норм, накладывающих определенные ограничения на человеческую деятельность. Таким путем складывается, например, стиль в искусстве, формируется свод законов, появляется религиозная доктрина и научная парадигма. На третьей стадии сложившиеся и устоявшиеся рамки социокультурных норм становятся слишком узкими для приобретенного инновационного опыта, что и побуждает людей вновь обратиться к чувственному переживанию для обоснования своих действий.

Высшим типом культуры, к которому придет и Запад, и, особенно, Россия на пороге XXI века является идеациональный, ибо такая культура целиком ориентирована на постижение Абсолюта.

Эволюционные модели социокультурной динамики -- направление в культурной антропологии задающее теоретическую модель необратимых культурных изменений называется эволюционизмом. Человеческая культура в этих теоретических рамках рассматривается как совокупность процессов адаптации людей, организованных в общества, к их природному окружению. Интерес к понятию «адаптация» устойчиво сохраняется на протяжении всего существования эволюционизма.

Начиная с Аристотеля в философской среде была распространена вера в то, что вещи изменяются в соответствии с внутренним принципом развития. Эту точку зрения разделяли Лейбниц, Кант, Гегель. Она была ключевой в рациональном объяснении динамики форм жизни, начиная с XV??? в. в X?X в. эволюционные взгляды укоренились в объяснении существования человеческого общества и культуры. Базу социокультурного классического эволюционизма заложили такие мыслители, как Спенсер, Тайлор, Морган. Основоположники эволюционизма считали возможным сделать культуру человечества объектом объяснения в терминах научных оснований и законов, полагая, что она порождена естественными причинами, и ее динамика закономерна. Это отличало их от предшественников, считавших историю человечества последовательностью уникальных событий, не поддающихся объединению в регулярные последовательности.

Общими исходными допущениями классического эволюционизма были следующие: психическое единство человека; направленность движения человеческого общества и культуры от простого к сложному; закономерность культурного развития; эволюционная форма культурной динамики -- последовательность усложнение социокультурной жизни, сопровождающееся повышением уровня ее организации. Детерминанты социокультурной эволюции делились на два класса. К имманентным антропологическим побудителям эволюции относились «врожденные идеи», динамическими носителями которых считались индивиды и расы -- различия между ними трактовались в историческом, а не субстанциальном смысле. В качестве внешних факторов, обусловливающих эволюцию, рассматривались природные условия, необходимость жизнеобеспечения, экономические, социальные предпосылки, завоевания, заимствование культурных образов. Механизм, придающий динамике культуры закономерный характер, определялся как удержание адаптационно целесообразных черт культуры из совокупности случайных вариаций, или естественный отбор.

Неоэволюционизм сложился в 60-х гг. в Колумбийском и Мичиганском университетах (США). Импульс возрождения интереса к этим идеям исходил от работ Л. Уайта и был поддержан такими культурными антропологами как А. Вайда, Карнейро, Р. Нэролл, Р. Раппопорт, М. Салинс, Харрис и др. В настоящее время основания неоэволюционизма объединяют некоторые идеи классического эволюционизма, общие принципы объяснения, свойственные функционализму и диффузионизму.

Принято выделять три типа эволюционных концепций: однолинейная, универсальная и многолинейная. Концепция однолинейной эволюции предполагает наличие универсальных стадий последовательного развития социокультурных систем (например: «дикость -- варварство -- цивилизация»). В настоящее время она не используется. Идея универсальной эволюции состоит в выявлении глобальных изменений, носящих форму развития. Теория многолинейной эволюции связана с допущением возможности множества примерно равноценных путей социокультурного развития и не ориентирована на установление всеобщих законов эволюции. Последние две концепции используются в настоящее время весьма широко.

Исследование связей человеческих популяций и отдельных сообществ с природным окружением выделяется в отдельную ветвь, называемую экологической антропологией, или культурной географией (А. Вайда, Р. Раппопорт и др.). Здесь выясняется вопрос, как влияет адаптация социальной системы к природной среде на формирование эволюционных процессов. Считается, что адаптационные изменения социальной системы осуществляются на уровне ее культурного ядра, т.е. институтов, технологий, социокультурных процессов, прямо связанных с жизнеобеспечением (хозяйственная, политическая, нормативная области культуры). Такие изменения называются структурными и имеют эволюционный смысл. Изменения, вызванные динамикой окружения, могут происходить и на символическом уровне системы, не затрагивая ее структуры. В этом случае речь идет о вариациях, порождающих культурные конфигурации, отличающие общества друг от друга. С их помощью объясняется феномен «специфичной эволюции».

Важной составляющей неоэволюционизма стала концепция модернизации, выделяющая современные развитые общества на основе такой совокупности необратимых социокультурных изменений, которая обеспечивает имеющим ее социальным системам определенные. гарантии развития. К модернизационным чертам, обеспечивающим преимущества обществам, обладающим ими (модернизованным или модернизирующимся), перед традиционными, не имеющими их, относятся: современные, базирующиеся на научном знании технологии и производства, сменившие традиционные; демократический политический режим, сменивший авторитарный и олигархический; универсалистская система юридических законов, сменившая обычное право; достижение социального статуса путем личных усилий, сменившая предписанность его по рождению; рационализация социокультурной жизни, сменившая ее мифологизацию; универсалистское мировоззрение, сменившее партикуляристское. Все эти черты считаются ключевыми факторами общей эволюции. [18].

Диффузионисты противопоставили понятию эволюции, исторического процесса понятие культурной диффузии, которая основывается на представлениях о пространств, перемещении, распространении культуры или ее отдельных элементов из какого-либо центра или центров.

На основе диффузионизма была разработана теория культурных кругов (Фробениус, Гребнер и др.), согласно которой сочетание ряда признаков в определенном географическом районе позволяет выделить отдельные культурные провинции («круги»). «Культурный круг» представляет искусственно созданное по произвольно отобранным элементам понятие, не развивается во времени, а лишь взаимодействует с другими «кругами» в географическом пространстве. Если культура перенесена в иные природные условия, ее развитие пойдет по другому пути и из взаимодействия старых культур могут возникнуть новые. Эти идеи нашли отражение в теории миграций, согласно которой культурные явления, однажды возникнув, многократно перемещаются, что объясняет сходство культур или их отдельных элементов. Распространение культурных элементов или комплексов в пространстве осуществляется в результате миграций или смещений. Другими словами, элементы одного «круга» могут распространятся путем диффузии и накладываться на элементы другого «круга». Сменяющие друг друга во времени культурным круги образуют культурные слои. Вся история культуры -- это история перемещения нескольких «культурных кругов» и их механичого взаимодействия («напластование»).

История цивилизации, с позиций диффузионистов, предстает как ряд культурных кругов, в основании которого лежит изначальная, исходная культура. Гребнер, оформивший в 1911 в законченном виде теорию культурных кругов, на материалах Австралии и Океании выделял шесть кругов на догосударственной стадии цивилизации [16, с.569]. Австралийский археолог и этнограф О. Менгин [17] рассматривал историю первобытного общества как результат миграции отдельных племен, принадлежавших к трем культурным кругам.

Важная проблема для сторонников диффузионизма -- поиск исходных культурных кругов, центров происхождения народов и культур [6]

Сама необходимость изучения динамических процессов в различных системах, в том числе и в культуре, породила новое научное направление, получившее название «синергетика». Его основателями были бельгийский физик русского происхождения, лауреат Нобелевской премии по химии (1977) Илья Романович Пригожин и немецкий физик Г. Хакен и Р. Пригожин применил математические методы для описания тер-модинамических неравновесных процессов.

Согласно синергетическим идеям культура предстает перед нами в виде неравно-весной, открытой, нелинейной самоорганизующейся системы. Открытость системы означает наличие в ней источников (входов) и стоков (выходов), обмена веществом и энергией с окружающей средой.

Среда выступает носителем различных форм будущей организации, сферой поливариантных путей развития. Причем стоки и источники имеют место в каждой точке самоор-ганизующихся систем, то есть процессы обмена происходят в каждой точке данной системы: постоянно притекают какие-то вещества или энергии и отводятся продукты обмена.

Открытость системы выступает необходимым, но недостаточным условием для ее самоорганизации, не всякая открытая система самоорганизуется, строит структуру. Для этого необходимо наличие двух противоположных начал: начала, созидающего структуры, наращивающего неоднородность структуры за счет действия источника (порядок), и начала, размывающего, рассеивающего неоднородность (диссипативное начало, хаос).

Если диссипативное (рассеивающее, отсекающее) начало сильнее наращивающего (создающего структуры), то в таком режиме новые структуры возникнуть не могут. При полном отсутствии рассеивающих процессов (диссипации) организация также не может возникнуть, поскольку именно эти процессы вы-водят систему на аттрактор, то есть на тенденцию струк-турирования системы. Борьба этих двух начал и составляет внутренний механизм формирования, перестройки, достраивания, объединения и распада сложных систем.

В процессах самоорганизации обнаруживается амбивалентная природа хаоса. С одной стороны, хаос разрушителен, так как сложные системы весьма чутко реагируют даже на малые хаотические флуктуации (отклонения). С другой стороны, хаос созидателен и конструктивен, так как служит механизмом вывода системы на аттракторы развития, смены различных режимов этого развития, а также механизмом согласования темпов эволюции при объединении простых структур в сложные. Наличие в системе этих двух начал (порядка и хаоса) делают систему неравновесной, неустойчивой, нестабильной.

Нелинейность системы означает множественность путей ее эволюции, то есть, когда изменение параметров системы оказывается сверх критических значений, система структурируется иным образом. При увеличении концентрации управляющего параметра она все дальше уходит от равновесия. При некоем критическом значении этого параметра система достигает своего порога устойчивости. Возникают, как минимум, два (или более) возможных направления развития. Это критическое значение называется точкой бифуркации (полифуркации). Таким образом, если система превзошла критическое значение параметров, то режим ее движения качественно меняется, она попадает в область притяжения другого аттрактора.

Попадая в поле притяжения определенного аттрактора, система неизбежно развивается в сторону этого относительно устойчивого состояния, в сторону этой структуры. То есть, как бы это не казалось парадоксальным, будущее состояние системы «притягивает», изменяя, формируя и организуя наличное ее состояние. Таким образом, можно утверждать, что будущее временит настоящее. Причем И.Р. Пригожин подчеркивает, что случайность, отдельные малые флуктуации (случайные отклонения) могут играть весьма существенную и даже определяющую роль в судьбе системы вблизи точек бифуркации. Называя состояние системы вблизи этих точек (когда система как бы делает «выбор» дальнейшего пути эволюции) неус-тойчивостью, Пригожин представляет в качестве механизмов «запускающих» режим неустойчивости именно случайные отклонения (флуктуации). То есть вблизи моментов бифуркации, открывающих поливариантность развития системы, случайность играет решающую роль.

Синергетика открывает новые принципы управления сложными системами, где главным оказывается не сила, а малые, но правильно организованные воздействия. Подобные идеи высказывал тысячелетия назад родоначальник даосизма Лао-Цзы: слабое побеждает сильное, мягкое побеждает твердое, тихое побеждает громкое.

При синергетическом понимании динамических процессов становится ясно, что таким сложноорганизованным системам, как культура, нельзя навязывать пути их развития. Очевидно, что традиционный подход к управлению сложными системами, основанный на представлении: управляющее воздействие -- желаемый результат, -- оказывается неверным, и даже приносит вред, если противостоит собственным тенденциям саморазвития сложноорганизованных систем. Проблема управления в свете синергетики сводится к необходимости понимания того, как способствовать их собственным тенденциям развития, как выводить системы на эти пути.

Сегодняшнее состояние культуры определяется не только ее прошлым, ее историей, но и строится, формируется из будущего. Применительно к человеку, именно осознанные и скрытые подсознательные установки определяют его нынешнее поведение.

Наукой накоплено большое число фактов, говорящих о том, что «обратимость и жесткий детерминизм в окружающем нас мире применимы только в простых предельных случаях. Необратимость и случайность отныне рассматриваются не как исключение, а как общее правило…Лишь искусственное может быть детерминированным и обратимым. Естественное же непременно содержит случайности и обратимости» [19, с. 48 --50].

Благодаря синергетике становится очевидно, «что логическому ряду: обратимость -- детерминированность -- логика -- закон-- порядок противостоит более адекватный сегодняшней реальности ряд: необратимость -- асимметрия -- энтропия -- хаос» [15, с.83]. В статье «Философия нестабильности» И.Р. Пригожин утверждает, что нестабильность в определенном смысле заменяет сегодня детерминизм: «В детерминистическом мире природа контролируема, она есть инертный объект, подверженный нашим волевым устремлениям. Если же природа содержит нестабильность, как существенный элемент, то мы должны уважать ее, ибо мы не можем предсказать, что может произойти...» [4, с.97].

Таким образом, социологи обращают внимание на внутреннюю сторону (мутацию) развития культуры как изобретения или нововведения и внешнюю, когда происходит воздействие в двух формах инновации -- заимствование и стимулированная культурная трансформация. К культурным мутациям обычно относят целенаправленные изобретения, отвечающие потребностям динамически развивающегося общества (возникновение металлургии, одомашнивание животных, окультуривание растений, а также развитие техники) [12].

«Вильям Ф. Огберн (1886 -- 1959) доказал, что первостепенным стимулятором социально-культурной перемены в индустриальных странах является техника. Техника, по его мнению, развивается по своим законам. Она, как будто независимая, переменная величина, постоянные вариации которой в ходе технического прогресса порождают напряжение и длительные процессы приспособления в других секторах общества.

Так как техническое развитие постоянно и быстро идет вперед, может случиться так, что занимающий более длительное время процесс адаптации в других областях не достигает соответствующего уровня к этому моменту. Поэтому можно говорить об «отставании культуры» в сравнении с техникой. Научную мысль, технический прогресс остановить невозможно, и дело этики и морали, т. е. «культуры» вообще, использовать технические достижения позитивно. Теория «культурного отставания», предложенная В. Огберном, показывает, что культурные ценности и нормы меняются несравненно медленнее, чем совершается технический прогресс. Однако и техника не существует вне общества как нечто совсем не зависящее от него или стоящее над ним. Процесс адаптации между обществом и техникой -- двусторонний.

Существенные социальные изменения как в технике, так и в культуре -- ментальной сфере -- приводят к изменению типа общества в целом [10, с.77].

В современной цивилизации наука играет особую роль. Технологический прогресс ХХ века, приведший в развитых странах Запада и Востока к новому качеству жизни, основан на применении научных достижений. Наука революционизирует не только сферу производства, но и оказывает влияние на многие другие сферы человеческой деятельности, начиная регулировать их, перестраивая их средства и методы.

Однако так было не всегда, и не во всех культурах наука занимала столь высокое место в шкале ценностных приоритетов. В этой связи возникает вопрос об особенностях того типа цивилизационного развития, который стимулировал широкое применение в человеческой деятельности научных знаний.

Техногенная цивилизация является довольно поздним продуктом человеческой истории. Долгое время эта история протекала как взаимодействие традиционных обществ. Лишь в XV-ХVII столетиях в европейском регионе сформировался особый тип развития, связанный с появлением техногенных обществ, их последующей экспансией на остальной мир и изменением под их влиянием традиционных обществ. Некоторые из этих традиционных обществ были просто-напросто поглощены техногенной цивилизацией, пройдя через этапы модернизации, они превращались затем в типичные техногенные общества. Другие, испытав на себе прививки западной технологии и культуры, тем не менее сохраняли многие традиционные черты, превратившись в своего рода гибридные образования. Ценности техногенной культуры задают принципиально иной вектор человеческой активности. Преобразующая деятельность рассматривается здесь как главное предназначение человека. Деятельностно-активный идеал отношения человека к природе распространяется затем и на сферу социальных отношений, которые также начинают рассматриваться в качестве особых социальных объектов, которые может целенаправленно преобразовывать человек. С этим связан культ борьбы, революций как локомотивов истории. Стоит отметить, что марксистская концепция классовой борьбы, социальных революций и диктатуры как способа решения социальных проблем возникла в контексте ценностей техногенной культуры.

Важно зафиксировать, что сама идея экспериментального исследования неявно предполагала наличие в культуре особых представлений о природе, о деятельности и познающем субъекте, представлений, которые не были свойственны античной культуре, но сформировались значительно позднее, в культуре Нового времени. Идея экспериментального исследования полагала субъекта в качестве активного начала, противостоящего природной материи, изменяющего ее вещи путем силового давления на них. Природный объект познается в эксперименте потому, что он поставлен в искусственно вызванные условия и только благодаря этому проявляет для субъекта свои невидимые сущностные связи. Недаром в эпоху становления науки Нового времени в европейской культуре бытовало широко распространенное сравнение эксперимента с пыткой природы, посредством которой исследователь должен выведать у природы ее сокровенные тайны.

Страницы: 1, 2, 3