Клиническая психология как специальность – предмет, задачи, сферы приложения

В зависимости от трактовки сознания в клинической психологии существует два подхода и к пониманию бессознательного. В случае отождествления сознания и психики бессознательное есть недостаточный уровень нейрофизиологического возбуждения, проявляющийся в виде комы, обморока, глубокого сна или общей анестезии. В случае разграничения сознания и психики бессознательным считаются невербализуемые или недоступные вербализации психические процессы и состояния. Причины, по которым психические процессы и состояния оказываются недоступными вербализации, могут быть различными. Для клинической психологии важными представляются те из них, которые связаны с процессами вытеснения из сферы осознания (вербализации) тревожащих физиологических импульсов, желаний, воспоминаний, образов, а также те, которые связаны с автоматическими, привычными действиями, текущая вербализация которых не нужна для их осуществления (более адекватный термин - предсознательное).

Развитие клинической психологии после 1917 г. шло в русле общего развития психологии: попыток поставить ее на фундамент марксистско-ленинской философии.

Большую роль в становлении клинической психологии как науки сыграли идеи Л.С.Выготского, которые были в дальнейшем развиты в общей психологии его учениками и сотрудниками А.Н.Леонтьевым, А.Р.Лурия, П.Я.Гальпериным, Л.И.Божович, А.В.Запорожцем и др.

Л.С.Выготский высказал положения, что:

мозг человека располагает иными принципами организации функций, нежели мозг животного;

развитие высших психических функций не предопределено одной лишь морфологической структурой мозга; психические процессы не возникают в результате одного лишь созревания мозговых структур, они формируются прижизненно в результате обучения, воспитания, общения и присвоения опыта человечества;

поражение одних и тех же зон коры имеет разное значение на разных этапах психического развития.

Эти положения, являющиеся по сути общепсихологическими, легли в основу основных направлений клинической психологии: патопсихология использовала их для разработки проблемы распада психики при психических заболеваниях, а нейропсихология - для проблемы локализации ВПФ.

Клиническая психология имеет существенное значение для решения фундаментальных психологических проблем, инициирует их решение:

· Психосоматическая проблема (соотношение души и тела, психики и сомы)

· Проблема мозговой локализации психических функций

· Системно-структурная организация психической деятельности (структура психических функций)

· Проблемы психодиагностических исследований (Принципы построения диагностических исследований)

· психологическое воздействие (разработка психологических основ психотерапии)

· Проблема взаимодействия биологического и социально-средового факторов в развитии и распаде психической деятельности.

· психология бессознательного

· Разработка проблем личности и «нормы» в клинической психологии

5. История клинической психологии и интеграция ее областей (направлений).

История зарождения и становления клинической психологии

Идея связи телесных (соматических) процессов с "душевными", связи мозга и психики, ее проявления и реализация на разных этапах развития человеческого общества и истории медицины. Первая лаборатория экспериментальной психологии в России, открытая В.М.Бехтеревым (1885 г.) -- лаборатория медицинской психологии.

Факторы, детерминирующие интенсивность развития современной клинической психологии.

Динамика изменений "социальной анатомии" здоровья. Усиление роли нервно-психических факторов в возникновении болезней. Эволюция идео-логии современной медицины, тенденции ее гуманизации," психологизации". Профилактическая направленность здравоохранения, требующая активного участия клинической психологии.

1. Молодость и зрелость клинической психологии.

Клиническая психология у нас в стране-- молодая область, находящаяся в стадии роста, расширения сферы своего приложения, организационного оформления.

Молодость ее связана с тем, что возраст клинической психологии определяется с периода Великой Отечественной войны и первых после-военных лет, когда психологи-профессионалы стали активно участво-вать в решении задач здравоохранения. Лишь в последние десятилетия потребность медицины в союзе с психологией опредметилась, появился реальный «предмет» этой потребности в лице специалистов -- клинических психологов.

Зрелость клинической психологии определяется тем, что идея о связи тела и души, соматических и психических процессов - одна из древнейших в медицине. На протяжении всей своей истории медицина испытывала потреб-ность в использовании психологических воздействий на больных людей. Опытные врачи знали об этой связи и использовали ее в лечебной практике. Уже при первобытно-общинном строе колдуны и шаманы использовали психологическое воздействие для изменения телесного состояния. В античной медицине было сказано о трех типах лечения: ноже, траве и слове. Влияние "психического" фактора на возникновение, течение и лечение болезни учитывалось всегда лучшими представителями медицинской науки, например, наш великий хирург Пирогов писал, что даже огнестрельные раны быстрее заживают на теле бодрого, веселого оптимиста.

История зарождения и становления клинической психологии.

Предпосылки:

психологические исследования французских и русских психиатров на модели "эксперимента, поставленного природой" (Рибо) конца 19 века;

возникновение психологии как экспериментальной науки (лаборатория В.Вундта и открытие в России психологических лабораторий);

развитие пато- и нейропсихологических исследований в нашей стране.

(1а): Психологические исследования французских и русских психиатров конца 19 века.

Во второй половине ХIXв. - до появления психологических лабораторий и какое-то время наряду с ними - эмпирические исследования психологической тематики проводились врачами-психиатрами. Научная психология (=опытная) началась с клинических исследований патологии, “исключительности” и медиумических явлений: сюда относились болезнь и состояния, вызванные гипнозом или наркотиками, всякого рода “обманы” и “извращения” чувствительности (галлюцинации, иллюзии, синестезии), феномены раздвоения личности, ясновидение, чтение мыслей и др., Аномальное состояние психики, вызванное болезнью, гипнозом или наркотическими веществами, рассматривалось как своего рода “природный эксперимент”. Основоположниками подобных исследований были французские психиатры и психологи; ее идеологию разработали Т. Рибо и И. Тэн.

«Болезнь превращается в тонкое орудие анализа, -- писал Р.Рибо, -- она производит для нас опыты, никаким другим путем не осуществимые». Основываясь на идеях английских эволюционистов Г. Джексона и Г. Спенсера, Т. Рибо сформулировал “закон обратного развития” психических функций (1870): их угасание при болезни идет путем, обратным развитию и росту, так что первыми нарушаются те процессы, которые формируются позже других - наиболее сложные, произвольные; последними - низшие функции, автоматизмы. Его работы носят красноречивое название: “Болезни воли”, “Болезни памяти”, “Болезни личности”.

И. Тэн, кроме того, считал, что изучение не только душевнобольного, но и артиста, сомнамбулы, сновидца - т.е. других аномальных, “исключительных” случаев, - может дать в руки психолога “микроскоп”, позволяющий сделать невидимое, незамечаемое в норме видимым (“Об интеллекте”, 1870).

Эмпирическими исследованиями в этом духе занимались парижский невропатолог Ж.-М. Шарко (1825 - 1893) и его последователи - А. Бине, П. Жане, Ш. Рише и другие. На своих лекциях в Сальпетриере, собиравших самую разнообразную публику, от студентов до бомонда, Ж.-М. Шарко демонстрировал потрясающие опыты с пациентками, больными истерией. Заметив, что такие больные наиболее легко поддаются гипнозу, он гипнотизировал их и “проводил эксперименты”: в одном из них испытуемой внушалось, что на чистом куске картона нарисован портрет; затем этот картон перетасовывали с такими же двенадцатью. Пробудившись от гипнотического сна, больная просматривала двенадцать картонов, не зная, для чего она это делает, и на одном из них - том самом! - узнавала портрет. Другой эксперимент состоял в том, что больной внушали односторонние галлюцинации - например, красный картон на левый глаз и зеленый на правый - и смотрели, как менялся цвет суммарного образа после пробуждения; и в том и в другом опытах речь шла о том, чтобы с их помощью раскрыть механизмы зрительного восприятия (в частности, найти доводы в пользу либо центральной, либо периферической теории происхождения галлюцинаций). Опыты с внушенными зрительными галлюцинациями философ Поль Жане назвал (по аналогии с “физиологической оптикой” Г. Гельмгольца) “галлюцинаторной оптикой”.

Механизмы ошибочного восприятия - “обманов чувств”, галлюцинаций, иллюзий - в конце века по популярности опережали все другие предметы психологических исследований.

О том, чтобы выбрать нечто подобное в качестве темы для диссертации, думал и племянник Поля Жане, будущий выдающийся психолог Пьер Жане (1859 - 1947), когда после окончания университета приехал работать в Гавр. Но в клинической психологии многое зависит от случая - в том числе клинического, т.е. от того, какой эксперимент на сей раз поставила природа. Случай в лице местного врача преподнес ему уникальную испытуемую - больную истерией Леонию, которая очень легко поддавалась гипнозу. Она и еще несколько пациенток стали объектами его диссертационного исследования под названием “Психологический автоматизм. Экспериментально-психологическое исследование низших форм человеческой активности”. Вслед за своими учителями Т. Рибо и Ж.-М. Шарко, П. Жане считал болезнь самым надежным методом исследования психики, единственный недостаток которого в том, что он слишком медленный. Он верил, что гипноз (который в школе Шарко, кстати, считали патологическим состоянием) может ускорить и контролировать ход эксперимента; в качестве других средств, помогающих изменить состояние сознания, некоторые исследователи применяли наркотические вещества, но П. Жане считал такие опыты опасными для здоровья и малорезультативными. В диссертации он выделил два фундаментальных вида активности - синтетическую и автоматическую. В привычных ситуациях проявляется автоматическая активность, а синтетическая приберегается для новых, незнакомых обстоятельств. В болезни синтетическая активность ослаблена, и часть психики, будь то непосредственные ощущения или прежние воспоминания, начинает существовать самостоятельно, в виде бессознательных невротических симптомов. Диссертация была с блеском защищена в 1889 г. - году Всемирной выставки в Париже и приуроченных к ней конгрессов по физиологической психологии, психиатрии и экспериментальному и терапевтическому гипнотизму. На всех трех конгрессах о гипнозе говорилось как “о признанном экспериментальном методе”. В программе психологического конгресса ему было посвящено семь пунктов; отдельной темой стояло анкетное исследование галлюцинаций.

В то время казалось, что исследования не только гипноза, но и медиумических феноменов - телепатии, ясновидения и проч., будучи обставлены научно, могут пролить свет на механизмы психики. Размежевываясь со спиритизмом и оккультизмом, в которых феномены объяснялись на основе мистических, сверхъестественных сил, многие ученые с мировым именем занимались медиумическими опытами, пытаясь дать им естественнонаучную интерпретацию: так, членами-корреспондентами английского Общества психических исследований (основано в 1882 г.) были Т. Рибо, И. Тэн, П. Жане, В. Джемс, Ш. Рише и другие. Двое последних принимали участие в составлении анкеты о гипнагогических и телепатических галлюцинациях. Ш. Рише (1850 - 1935) (физиолог, лауреат Нобелевской премии за открытие анафилактического шока) был президентом Общества с 1905 г. Он внес немалый вклад в разработку проблем научной психологии. Так, он впервые показал, как человек, которому под гипнозом внушили совершить некий поступок, совершив его при пробуждении, вынужден подыскивать мотивы для этого поступка, так как о внушении он ничего не помнит. Эта работа была одним из первых исследований скрытых мотивов - темы, ставшей популярной благодаря работам 3. Фрейда. Впервые в психологии Ш. Рише применил подсчет вероятностей для отвержения, как мы теперь говорим, “нулевой гипотезы” (о том, что результаты медиумических опытов оказались случайными). Немецкий философ М. Дессуар сравнил Ш. Рише с создателем психофизики Г.Т. Фехнером: “такая же странная смесь научного ригоризма и поэтического воображения”.

Исследованием “исключительных случаев” - таких, например, как уникальные способности, - занимался А. Бине. С этой целью он изучал творчество знаменитых, драматургов, память выдающихся шахматистов и профессиональных счетчиков-престидижитаторов, а также интеллект ребенка (т.е. интеллект развивающийся, а значит, еще “ненормальный”). В этих работах он делает, в частности, вывод о том, что единых психических способностей - единой памяти, мышления, воли - не существует. Так, есть множество видов памяти: непосредственная, как у визуализирующих числа феноменальных счетчиков, основанная на тренировке, как у показывающих практически те же результаты профессиональных престидижитаторов, и т.д.

Т.О., самое большое доверие психологов-естествоиспытателей вызывал “эксперимент, поставленный природой”.

Душевная болезнь и искусственно вызванные патологические состояния позволяли “выключать” одни психические функции, обнажая работу других. Гипноз призван был выполнять роль “психологической вивисекции” (по выражению А. Бониса) - метода, позволяющего выделять и изучать высшие функции (память, волю), исследовать личность.

Феноменальные способности, как и другие крайние проявления психики - от “обманов чувств” и “раздвоения личности” до телепатических феноменов, - также рассматривались в качестве “природных экспериментов”.

Таким образом, значительная доля психологических исследований выпадала на долю психиатров, которые экспериментировали с сознанием и бессознательным, с высшими процессами: памятью, личностью, волей. Перед лицом таких методов только что появившийся лабораторный эксперимент еще должен был доказать свою результативность и в особенности приложимость к высшим психическим процессам. Клинические психологи не скрывали скепсиса: “Уже несколько лет как некоторые ученые пытаются основать во Франции экспериментальную психологию (и ее охотно противопоставляют классической) ... Но для того чтобы быть экспериментальной, необходимо производить опыты, а где эти опыты? Их очень немного, если не считать наблюдений, касающихся измерения ощущений, времени реагирования и проч.”

В России:

На этой волне начавшиеся во Франции клинические исследования пересекли национальные границы; нашли они отклик и в России. Российская психиатрия имела тесные связи французской. Популярными были работы с гипнозом; не обошла Россию и мода на “психические исследования” медиумических феноменов.

Естественно, что первыми в России клиническую психологию взяли на вооружение психиатры, которые были хорошо знакомы с французской психиатрией: это знакомство начиналось еще на студенческой скамье с чтения работ Ж.-М. Шарко и других французских исследователей. Постоянным издателем работ французских психиатров (Ж.-М. Шарко, Ш. Рише и других) в России был профессор психиатрии Харьковского университета П.И. Ковалевский (1849 - 1923) - автор одного из первых на русском языке трудов по патопсихологии (“Основы механизма душевной деятельности”. Харьков, 1885). С Францией русских психиатров связывали и поездки на стажировку, почти обязательные для закончивших университетский курс врачей. Многие русские бывали у Ж.-М. Шарко (его известность не обошла Россию: так, Ж.-М. Шарко был приглашен в качестве психиатра в императорскую семью).

Большой популярностью в России пользовался гипноз - как лечебный прием и метод исследования психики. В 1880-е гг. врачи ищут физиологические механизмы гипноза. В 1881г. (за год до речи Ж.-М. Шарко в Парижской Академии наук, положившей начало научному признанию гипноза) врачи Одесской городской больницы О.О. Мочутковский и Б.А. Окс сообщают о проведенных ими “гипнотических опытах” с пациентками, больными истерией, подобных экспериментам Ж.-М. Шарко, А. Бине, Ш. Рише с ошибками восприятия, раздвоением личности и проч. В те же годы опыты с односторонней гипнотизацией проводил в Казани И.В. Годнев; к исследованиям гипнотизма обратилось Московское психологическое общество, на заседаниях которого с докладами о гипнозе, сопровождаемыми демонстрациями, выступали психиатры А.А. Токарский и Г.И. Россолимо. Состояния гипноза и естественного сна сравнивал врач-психиатр, ученик А.А. Токарского, П.П. Подъяпольский; гипноза и наркотического опьянения - С.Н. Данилло. Наконец, для выяснения общебиологического механизма гипноза проводились опыты на животных: так, В.Я. Данилевский (Харьков) на Международном конгрессе по физиологической психологии в 1889 г. доложил о результатах гипнотизирования разных животных - от раков и омаров до птиц и кроликов. Позже, в начале века экспериментами с гипнотизированием животных занимались В.М. Бехтерев и сотрудники его клиники.

Еще одно европейское увлечение - медиумическим опытами - коснулось и русских ученых. В 1874 г. Д.И. Менделеев обратился в Физическое общество с предложением организовать комиссию для проверки явлений, возникающих на сеансах английского медиума Ч. Бредифа: сам великий химик к этим явлениям относился настороженно. Другой великий химик, А.М. Бутлеров, напротив, был их энтузиастом и в 1876 г. (вместе с профессором Н.П. Вагнером и А.Н. Аксаковым) выступил на комиссии свидетелем другого медиума, мисс Кляйер. комиссию медиумические опыты не убедили, исследования медиумических феноменов в России продолжались. В 1891 г. возникло Русское общество экспериментальной психологии (председатель - Н.П. Вагнер), целью которого было научное изучение феноменов телепатии, ясновидения, перемещений и неожиданных появлений предметов. Протоколы заседаний Общества публиковались в крупном психологическом журнале “Вопросы философии и психологии” (в виде отдельного приложения к тому журнала за 1892 г.). Помещая эти сообщения, журнал, однако, сохранял по отношению к ним особую точку зрения: в одном из его следующих номеров была опубликована рецензия В.С; Соловьева на книгу А.Н. Аксакова “Анимизм и спиритизм. Критическое исследование медиумических явлений” (СПб., 1893). В ней знаменитый философ пишет: “Вся сила научного эксперимента состоит в его повторяемости при тех же условиях, и для этого сами условия должны: 1) быть известны; 2) приведены в простейший вид и 3) находиться в распоряжении экспериментатора. В книге же Аксакова все действительно убедительные факты принадлежат к числу безыскусственных, самопроизвольно возникших и, следовательно, только наблюдаемых и констатируемых, а не экспериментальных явлений”. Аргумент о воспроизводимости действительно оказался камнем преткновения для “психических исследований”, ведь ход медиумических опытов целиком зависел от состояния медиума, которое было очень хрупким и изменчивым: если медиума проверяли, он ссылался на то, что недоверие окружающих отрицательно влияет на результаты. “Неповторимые” медиумические опыты в 1920-х гг. были окончательно отвергнуты научной психологией.

Патопсихологические исследования вели С.С. Корсаков, И.А. Сикорский, В.М. Бехтерев, В.Ф. Чиж и другие психиатры. И.А. Сикорский (1845 - 1918), профессор психиатрии университета Св. Владимира в Киеве, принимал участие в издании “Интернационального трактата по патологической психологии” (1908), также в числе его интересов была так называемая объективная психология, под которой он понимал составление полного перечня физиологических, мимических, поведенческих признаков психических состояний.

В 1890 г. посмертно вышла книга врача петербургской больницы Св. Николая - В.Х. Кандинского (1849 - 1889) “О псевдогаллюцинациях”. Прекрасно зная французские работы на эту тему, он выступил с критикой теории психиатра Ж. Байярже. Ему удалось значительно продвинуться в популярной тогда теме “ошибочных восприятий”, проведя различение между живыми образами, псевдогаллюцинациями и истинными галлюцинациями. Он воспользовался поставленным природой экспериментом, объектом которого был он сам. Психическая болезнь, которой он страдал, в конце концов привела этого талантливого психиатра к самоубийству.

Исследования патологических явлений (душевных болезней) стали особым направлением: для этой цели стали создаваться психологические лаборатории.

(2): Возникновение психологии как экспериментальной науки - открытие психологических лабораторий.

В последней четверти 19 в. психиатрия в России стала самостоятельной дисциплиной: кафедры психиатрии с клиниками существовали в большинстве университетов; в это же время земства получили право требовать от правительства создания новых мест для психически больных и открытия новых психиатрических лечебниц. Институционализация психиатрии была достигнута благодаря героическим усилиям первых русских психиатров - И.М. Балинского, И.П. Мержеевского, А.Я. Кожевникова, П.И. Ковалевского, А.У. Фрезе, С.С. Корсакова и других, которым пришлось вести сложные “социальные переговоры”, убеждая власть и общество в необходимости расширения и гуманизации психиатрической помощи, в проведении соответствующих научных исследований.

Новое поколение психиатров могло больше времени уделять научной работе. Исследования в психиатрических больницах приобрели большое распространение. Многие психиатры придавали большое значение сближению психологии и психиатрии. В 1876 г. И.М.Сеченов писал, что приступает к созданию медицинской психологии, которую называл своей «лебединой песней». Он писал о психологии: «Наука эта, очевидно, становится основой психиатрии, все равно как физиология лежит в основе патологии тела». В 1904 г. В.М.Бехтерев пишет о возникновении новой отрасли психологической науки: «Новейшие успехи психиатрии, обязанные в значительной степени клиническому изучению психических расстройств у постели больного, послужили основой особого отдела знаний, известного под названием патологической психологии, которая уже привела к разрешению весьма многих психологических проблем и от которой, без сомнения, еще большего в этом отношении можно ожидать в будущем»

Экспериментально-психологические лаборатории по примеру лейпцигской лаборатории В. Вундта распространились по Европе и Америке (в 1894 г. их насчитывалось уже 32). Волна лабораторного строительства быстро докатилась до России, подготовленная соответствующими публикациями: переводами, обзорами и оригинальными исследованиями в этой области русских авторов.

В.М.Бехтерев (1857 - 1927) являлся основоположником патопсихологического направления в России. Он стажировался в Германии и Франции, был членом редакционного комитета многотомного “Traite international de psychologie pathologique” (“Интернациональный трактат по патологической психологии”) (Париж, 1908 - 1910), для которого им написаны несколько глав. Он практиковал гипноз и был одним из самых активных сторонников его применения в экспериментальных и лечебных целях; речь В.М. Бехтерева “Внушение и его роль в общественной жизни” на годичном собрании Военно-медицинской академии в 1897 г. сыграла важную роль в отмене правительственного запрета на свободное применение гипноза.

Первая психологическая лаборатория в нашей стране была основана им в 1885 г. при психиатрической клинике Казанского университета (открытие клиники и лаборатории при ней было условием, на котором В.М. Бехтерев согласился занять кафедру в провинциальной Казани).

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17