Проблема самоопределения Южной Осетии как один из ключевых факторов российско-грузинских отношений

Репрессировались в Южной Осетии, разумеется, не только осетины. По национальному составу, тем не менее, осетины составляли 90% репрессированных при том, что в населении автономии они составляли не более двух третей. Обращает на себя внимание и то, что среди репрессированных со средним и высшим образованием (таковых было около 30%) подавляющую часть составляли осетины. Оба эти факта уже позволяют сделать вывод о целенаправленном подавлении южных осетин по национальному признаку. «Знакомясь с собранными документами репрессированных, - пишет исследователь вопроса Ю. В. Цховребов, - диву даёшься, как после такого смертельного удара нация смогла выстоять, как она поднялась на ноги и выжила» (26, с. 6). Поимённый анализ репрессированных осетин также подтверждает вывод о действительно избирательном характере значительной части репрессий, а именно направленных на физическое либо социальное уничтожение носителей национальной активности южных осетин. Удар наносился в первую очередь по наиболее одаренным, высокообразованным южным осетинам, причём зачастую репрессиям подвергались семьи и близкий круг родственников арестованного. Никакими иными реальными причинами эту часть репрессий объяснить невозможно, так как биографии репрессированных являются лучшими доказательствами их преданности идеям коммунизма, социальной справедливости, активного социалистического строительства, честности, общественного признания и уважения. По мнению В. Д. Ванеева и ряда других историков, а также живых свидетелей репрессий, особому преследованию подверглись те осетины, кто ставил вопрос об объединении Южной и Северной Осетии, участвовал в различных общих мероприятиях. Репрессировались также те из партийных и советских работников, которые осмеливались протестовать против арестов ничем не запятнанных людей. Репрессировались судьи, прокуроры, милицейские работники, работники НКВД, которые пытались по мере своих возможностей бороться против чинимого произвола, пытались так или иначе помочь преследуемым согражданам.

Таким образом, анализ репрессивной политики грузинских республиканских карательных органов в Южной Осетии однозначно указывает на одно из самых кровавых проявлений грузинского национал-экстремизма в отношении южных осетин.

Проявления эти имели место и после Великой Отечественной войны. Так, в августе 1951 г. за «осетинский национализм» была осуждена группа молодёжи во главе с Владимиром Ванеевым: созданная им подпольная молодёжно-патриотическая организация «Растдзинад» («Справедливость») ставила своей задачей борьбу против национал-шовинистической политики грузинских властей в отношении осетинского народа (27).

Великая Отечественная война 1941 - 1945 гг. нанесла Южной Осетии тяжёлый урон. Было мобилизовано около 22% населения; население ЮОАО в 1940 г. составляло 108500 человек (наивысшая численность за всё время существования автономии), из них две трети составляли осетины, т. е. на войну ушло практически всё взрослое осетинское население. Как ни странно, цифра погибших южных осетин до сих пор не опубликована. Произведённый нами поимённый подсчёт по единственной публикации писателя-фронтовика Р. Асаева (28) дал следующий результат: количество погибших осетин из Южной Осетии составило 5146 человек, грузин 1950 человек, русских 132 человека, армян 74 человека, евреев 46 человека, других национальностей 4 человека. Из общего количества погибших 7352 человек осетины, таким образом, составили 70,0%, грузины 26,5%, что в первом приближении соответствует национальному составу населения Южной Осетии перед Великой Отечественной войне. Однако национальный состав призыва из Южной Осетии в литературе по вопросу отсутствует. Примем, однако, допущение, что национальная пропорция по призыву отражает пропорцию по населению: в таком случае осетин из 22000 должно быть 15400, и тогда процент погибших из осетинского призыва составляет 33,4% (а из общего количества южных осетин - 7,35%), что является чрезвычайно большой величиной. Во время войны осетины показали высокие боевые качества: 8 уроженцев Южной Осетии были удостоены звания Героя Советского Союза (всего в Осетии - 59). В целом осетины дали 35 Героя Советского Союза (29), что при численности осетин в 417000 человек составляет одного Героя на 12000 человек: по этому показателю осетины занимают первое место среди народов СССР. Это обстоятельство известно каждому осетину и оказывает вплоть до сегодняшнего дня глубокое воздействие на национальную психологию.

После смерти И. В. Сталина и начала реформ Н. С. Хрущёва в Грузии националистические силы посчитали, что появилась возможность более открытого образа действий. Первым проявлением намерений выйти на политическую авансцену стали известные события в Тбилиси после XX съезда КПСС, на котором Н. С. Хрущёв прочитал свой разоблачительный доклад о культе личности И. В. Сталина. «В Грузии доклад Хрущёва, - пишут об этом Медведев Ж. А. и Медведев Р. А., - был прочитан 6 марта 1956 года только для самых высших партийных и государственных руководителей, однако слухи о таком докладе широко распространились в республике, особенно среди молодёжи, вызвав волнение, возбуждение и недовольство среди части грузинского общества. Ещё 5 марта в центре Тбилиси и на набережной Куры у монумента Сталина начались манифестации в связи с 3-й годовщиной смерти Сталина. 6 и 7 марта эти манифестации продолжались, и общее напряжение нарастало, число манифестантов достигало 70 тысяч человек. (…) Многие предприятия и учреждения 8 марта не работали, а 9 марта город оказался во власти стихии, и лозунги в честь Ленина и Сталина соседствовали с самыми грубыми националистическими призывами (курсив наш, - К. Д.). (…) По неофициальным данным, число убитых достигало 250-300 человек, число раненых было не менее тысячи. Несколько сот участников манифестаций и беспорядков были арестованы. Проверить эти данные почти невозможно, так как многих раненых, а возможно и убитых, укрывали их родные, проводя лечение и похороны почти тайно» (30, с. 133). Ушедшая при коммунистическом режиме в подполье традиция грузинского национал-экстремизма, таким образом, так и не была выкорчевана, репрессивная система СССР сумела лишь подавить её, карая её общественно опасные проявления.

Начало открытого периода нынешнего грузино-осетинского конфликта в осетинской политологии принято отсчитывать с 23 ноября 1989 г. (31): в этот день к Цхинвалу подошла колонна грузинских националистов, собравшихся по призыву З. Гамсахурдиа со всей Грузии, для проведения в Цхинвале митинга устрашения. Численность колонны оценивалась от 40 до 50 тысяч человек (население Цхинвала на то время 42 тысячи человек). Вместе с З. Гамсахурдиа колонну возглавлял первый секретарь ЦК КП Грузии Г. Гумбаридзе, что было воспринято югоосетинским населением как доказательство полного единства мнений в грузинском официальном и неформальном руководстве в отношении южных осетин. Колонна была остановлена у въезда в город 13-15 молодыми мужчинами, оказавшимися там непредвиденно - но, поняв угрозу городу, решившими рискнуть жизнями и попытаться выиграть время для того, чтобы цхинвальцы успели собраться. Они были безоружны, но руководители колонны подумали, что эти безумцы вооружены огнестрельным и, возможно, даже автоматическим оружием - и остановились. К месту противостояния в течение считанных минут стали подтягиваться группы из Цхинвала, и через полчаса на пути колонны стоял уже физически непреодолимый заслон, а ещё через полчаса подошло подразделение внутренних войск и встало между сторонами. После полуторасуточного противостояния и напряжённых переговоров колонна повернула обратно, что вызвало в националистическом движении Грузии очень острую реакцию.

Феномен моментальной самоорганизации народа в течение 23 - 25 ноября 1989 года, когда буквально на ровном месте в считанные часы образовались достаточно эффективные структуры противодействия нажиму грузинской колонны, заслуживает самого пристального внимания. Закрепиться организационно эти структуры тогда не сумели, но совершился своего рода прорыв в новое качество общественно-политического действия, и по крайней мере на уровне ментальном это качество утрачено не было. Импульс национальной политической самоорганизации не угас и в ходе внутренней эволюции, стимулируемый растущей угрозой грузинского национал-экстремизма, привёл к провозглашению Республики 20 сентября 1990 года.

Второе яркое проявление феноменальной способности южных осетин к самоорганизации состоялось 6 - 26 января 1991 года, когда грузинскими формированиями был захвачен центр Цхинвала, и дороги были перерезаны блок-постами националистов: на попытку оккупации народ (горожане Цхинвала в первую очередь) ответил практически мгновенным созданием отрядов самообороны, и в ходе упорных двадцатидневных боёв вытеснил, выбил противника из города. Это было проявление уже не просто этнической мобилизации, не просто осознания конкретных военно-политических реалий, но и проявление несгибаемой национальной воли к творению своего, собственного исторического бытия: провозглашённая Республика начала стремительно, на ходу, на марше воплощаться в жизнь. Ныне уже известно, каким образом союзное руководство способствовало грузинским националистам: командующий контингентом внутренних войск генерал Генрих Малюшкин обнародовал информацию о том, что «5 января я получил шифротелеграмму из Москвы, в которой отдавался приказ пропустить грузинскую милицию в Цхинвал и Джавский район, никаких препятствий ей не чинить, службу выполнять лишь в режиме охраны военных городков. Это ошибочное и во многом близорукое решение (генерал так и не решился назвать его предательским, - К.Д.) было принято тогдашним министром МВД Б. Пуго по согласованию с Горбачёвым. (…) На рассвете 6 января около 4 тысяч вооружённых боевиков на автобусах, в сопровождении бронетехники, появились в Цхинвале. (…) В ответ на эти действия местные жители стали возводить баррикады из подручных материалов» (32).

Третьим и, пожалуй, самым тяжёлым, трагичным испытанием процесса политической самоорганизаци на прочность и необратимость явился период с 25 апреля по 14 июля 1992 года - время, когда ельцинская Россия оставила южных осетин один на один с многократно превосходящим по силе врагом. Тогда в ночь на 25 апреля контингент внутренних войск скрытно и внезапно покинул место дислокации в Цхинвале и вышел из Южной Осетии, отправившись в Грузию (!). Рано или поздно выяснится и будет обнародована подоплёка и механизм принятия и этого решения, однако сейчас уже можно с уверенностью сделать вывод о том, что по всем расчётам организаторов этой ситуации Республика южных осетин не должна была выстоять. Это было невозможно. И действительно, при обсуждении ситуации на следующий день первоначально высказывались трезвые, рациональные оценки, основанные на элементарном здравом смысле, и предлагалось оставить Цхинвал во избежание истребления наиболее боеспособной части народа, закрепиться в горном селении Рук, обороняя тоннель под Главным Кавказским хребтом, и дождаться помощи из Северной Осетии. Однако затем возобладало и было принято иррациональное решение остаться в Цхинвале и защищать город, невзирая ни на что. В последовавшей эскалации боевых действий, особенно в ходе ракетно-артиллерийских обстрелов Цхинвала в июне - июле, ежедневно погибали и калечились десятки людей, но город выстоял, что имело решающее политическое (и историческое) значение для судеб провозглашённой Республики. Именно во время массированных обстрелов тяжёлым оружием, повлёкшими за собой многочисленные жертвы, окончательно и необратимо укрепилось мнение о том, что в грузинском государстве южным осетинам жизни нет, и 29 мая 1992 г. был принят Акт о государственной независимости Республики Южная Осетия (33, с. 1).

В политической самоорганизации южных осетин в начальной стадии конфликта следует отметить молодёжный клуб «Фарн», созданный в ЮОГПИ комсомольским лидером Э. Кокоевым (в то время первый секретарь Цхинвальского горкома комсомола, ныне президент Республики Южная Осетия); его собрания проходили при переполненном актовом зале, обсуждались самые насущные вопросы национального бытия и межнациональных отношений. Параллельно обозначилась инициатива создания новой, внепартийной организации среди сотрудников кафедры осетинского языка и литературы ЮОГПИ, с привлечением активных сторонников из других кафедр (в первую очередь кафедры философии и научного коммунизма). После консультативных встреч состоялось первое общее собрание в конце ноября 1988 г., под председательством преподавателя научного коммунизма, многократного чемпиона Грузии по боксу в тяжёлом весе, Р. С. Кочиева (ныне покойный). На собраниях оформилось широкое народное движение «Адамон ныхас» («Народное вече»). Первоначально оно объединяло подлинных патриотов Южной Осетии и возглавлялось авторитетными в обществе деятелями науки, культуры; затем, однако, к руководству движением прорвалась группа людей, ставивших перед собой не задачи действительного развития и обеспечения безопасности югоосетинского общества, а задачи захвата власти в личных интересах с использованием грузино-осетинского конфликта. Деятельность этих людей (закономерно провалившихся после начала вооружённой фазы конфликта в январе 1991 г.) впоследствии получила весьма жёсткие оценки в публицистике Осетии. В ходе инспирированных ими пертурбаций власти один за другим в Южной Осетии сменилось три первых секретаря обкома (Ф. Санакоев, А. Чехоев, В. Цховребашвили), а после январского 1991 г. разгрома властных структур Южной Осетии процесс создания национальной власти начался практически с чистого листа.

Состоялась вполне содержательная «война законов». 10 ноября 1989 г. сессия областного совета народных депутатов ЮОАО приняла решение о преобразовании области в Юго-Осетинскую автономную республику в составе Грузии. На следующий день Верховный Совет ГССР отменил это решение, что вызвало взрыв недовольства в автономии. События 23 - 24 ноября 1989 г. резко ускорили внутриполитический процесс в автономии, а намеченные на октябрь 1990 г. выборы в Верховный Совет Грузии стали для Южной Осетии очевидным предупреждением о неотвратимой политической угрозе со стороны грузинских националистов, готовящихся во второй раз в ХХ веке получить в свои руки грузинское государство. В этих условиях Решением XIV сессии Юго-Осетинского оластного совета народных депутатов двадцатого созыва от 20 сентября 1990 г. Юго-Осетинская автономная область была преобразована в Юго-Осетинскую Советскую Демократическую Республики (впоследствии название изменено на «Республика Южная Осетия»), и сессия обратилась в Верховный Совет СССР с просьбой «о включении в состав СССР в качестве самостоятельного субъекта федерации» провозглашённой Республики (34, с. 8). На следующий день ВС Грузии отменяет и это решение. 9 декабря 1990 г. в Юго-Осетинской Республике проводятся выборы в Верховный Совет - высший орган государственной власти провозглашённой Республики. И наконец, 11 декабря 1990 г. ВС Грузии под председательством теперь уже З. Гамсахурдиа принимает Закон Республики Грузия «Об упразднении Юго-Осетинской Автономной Области» (35, с. 241). Здесь обращает на себя внимание юридически безупречная позиция РЮО: в ходе контактов с различными международными организациями представителями РЮО (в том числе автором данной работы) предлагалось провести независимую экспертизу принятых РЮО документов на предмет их юридической состоятельности. Однако от проведения такой экспертизы все эти организации, включая ОБСЕ, по сей день уклоняются.

Волеизъявление народа Южной Осетии выражено предельно ясно. 17 марта 1991 г. на референдуме по вопросу сохранения СССР Южная Осетия проголосовала за сохранение Союза подавляющим большинством голосов, включая часть грузин, не покинувших Цхинвал. В Грузии референдум не проводился, а грузинские формирования вокруг Цхинвали предприняли попытку штурма города, которая была отбита. 19 января 1992 г. в Южной Осетии был проведён референдум по вопросам образования независимой Республики и воссоединения с Россией, «за» проголосовали почти 100% из 72% принявших участие в голосовании. 8 апреля 2001 г. был проведён референдум о принятии новой Конституции РЮО, на котором также подавляющее большинство высказалось за суверенное демократическое правовое государство (36, с. 3). Наконец, 12 ноября 2006 г. проведён четвертый референдум с вопросом: «Согласны ли Вы с тем, чтобы Республика Южная Осетия сохранила свой нынешний статус независимого государства и была признана международным сообществом»? Ответ народа - практически единогласное «за».

Четырежды проводились выборы в Верховный Совет и Парламент РЮО; дважды - выборы Президента. Переход к президентской власти в РЮО был осуществлён в 1996 г., и на 12 ноября 2006 г. назначены третьи по счёту президентские выборы. За эти годы в Республике имела место острая внутриполитическая борьба, политический процесс проходил через серьёзные кризисы, но всегда удерживался в цивилизованных рамках, все основные вопросы о власти решались только политическим путём.

Кровопролитие в Южной Осетии было остановлено 14 июля 1992 г. вводом трёхсторонних миротворческих сил, в соответствии с Сочинскими соглашениями 24 июня 1992 г. К тому времени вернувшийся в Грузии к власти Э. А. Шеварднадзе сумел взять под контроль ситуацию в стране и повёл политику постепенно урегулирования конфликта. Огромный политический опыт и хорошее знание истории грузино-осетинских взаимоотношений позволили новому-старому руководителю взять правильный политический и нравственный тон. Так, выступая 11 апреля по грузинскому гостелевидению, Э. А. Шеварднадзе заявил о трагедии Южной Осетии следующее: «Мне кажется, что грузинский народ не сможет смыть с себя это пятно кровопролития в течение многих веков (…). И лично мне бывает не по себе, когда мои зарубежные коллеги в беседах со мной выражают недоумение тем, что такой цивилизованный народ, каким является грузинский, мог устроить геноцид осетин (…). Хотим мы того или не хотим, но в мире узнали правду о событиях в Цхинвальском регионе» (37, с. 75). Позже, на совещании управляющих и представителей общественности Шида Картли в г. Гори, он сказал о кровопролитии в Южной Осетии, что «это была самая бессмысленная и бесцельная война в истории Грузии. (…) Осетины не дали нам никакого повода для их выселения в массовом порядке из Тбилиси, Гори и других городов и сёл, выгонять с работы. Может, с их стороны тоже были виновные, но мы большой народ, государство, и мы обязаны раскаяться перед ними. (…) Как на ладони вижу, какое преступление было совершено против этого народа» (37, с. 76).

В РЮО после отставки Т. Г. Кулумбегова (по инициативе которого была провозглашена Республика 20 сентября 1990 г.) Председателем Верховного Совета 23 сентября 1993 г. был избран Л. А. Чибиров (работавший ректором Юго-Осетинского госуниверситета). На выборах в ВС РЮО в марте 1994 г. он и его сторонники убедительно победили, после чего начался фундаментальный процесс отстраивания югоосетинского государства и продвижения урегулирования грузино-осетинского конфликта. Состоялись три встречи руководителей сторон - во Владикавказе, в Дзау (РЮО) и в Боржоми (Грузия); 16 мая 1996 г. в Москве, в Кремле в присутствии Б. Н. Ельцина был подписан Меморандум о мерах по обеспечению безопасности и укреплению взаимного доверия между сторонами в грузино-осетинском конфликте - уникальный для конфликтных зон документ, высоко оцененный всеми без исключения участниками процесса урегулирования. В 2000 г., оценивая ситуацию в конфликте, председатель парламента РСО-А Т. Д. Мамсуров констатировал, что «конфликт Грузия - Южная Осетия находится в состоянии затухания: фактически нормализованы отношения людей на бытовом уровне, обе стороны возглавляют лидеры, не участвовавшие в вооружённом конфликте и поддерживающие между собой постоянные контакты, включая обмен визитами» (38, с.75).

«Революция роз» в Грузии перечеркнула все достижения урегулирования, отбросила процесс на исходные позиции, а летняя агрессия 2004 г. против РЮО доказала, что грузинский национал-экстремизм вернулся к полной политической власти в грузинском государстве. В эти годы возобновился и нарастает процесс, приостановленный было после 1992 г. - процесс этнического отчуждения между грузинами и осетинами. Поколение, социализировавшееся за прошедшие 16 лет, в решающем своём большинстве уже относится к грузинами с отчётливой, часто ярко выраженной неприязнью. Это принципиально новое явление, и мы с сожалением констатируем быстрое сокращение последнего реального ресурса урегулирования (православие как религиозный ресурс сближения так и не было задействовано по причине сильного филитизма грузинской автокефальной церкви).

На всём протяжении урегулирования, а также и на сегодняшней стадии конфликтного рецидива, всегда ощущалась недостаточность научного, прежде всего политологического, сопровождения и поддержки усилий сторон. В этой связи считаем необходимым привлечь внимание к некоторым обстоятельствам, без ясного понимания которых невозможно принятие адекватным организационно-управленческих и иных решений в грузино-осетинских отношениях.

Во-первых, сущность югоосетинского национального движения не является сепаратистской. Мифологема об осетинском агрессивном сепаратизме имеет сугубо пропагандистское содержание, и используется, как правило, для решения грузинскими режимами текущих политических задач, прежде всего в выигрышном позиционировании в общественном мнении Запада. В реальности югоосетинское национальное движение является ирредентистским. Мы неоднократное привлекали внимание экспертного сообщества к этому обстоятельству, но осознание этой реалии с трудом пробивало себе дорогу. Между тем даже в резолюции Сената США по проблеме урегулирования грузино-осетинского конфликта констатируется, что «на территории Грузии в Южной Осетии существует сепаратистский режим (…) ставящий под угрозу мир и безопасность в регионе» (39). Безусловно, следует поблагодарить Сенат США за признание факта существования Южной Осетии (вопреки официальной позиции Грузии), но очевидно и серьёзное недопонимание природы конфликта. Можно предположить, что это связано не только и не столько с политическими установками сенаторов, сколько с политологическим пониманием ирредентизма как «политики, направленной на отделение части территории от какого-либо государства в пользу другого суверенного государства» (40, р. 270). Здесь, однако, упускается другой сущностно необходимый элемент понятия, а именно разделённость народа как причину подобного сецессионистского устремления. Более полным в этом отношении является определение ирредентизма, исходящее из самого происхождения термина: «Ирредентизм (итал. «неосвобождённая земля») - политическое и общественное движение в конце XIX - начале ХХ вв. за присоединение к Италии пограничных земель Австро-Венгрии, Франции, Швейцарии, Великобритании с итальянским населением (Триеста, Трентино, Ниццы, о. Мальта и др.)» (41, с. 392). Осетины - разделённый народ, которой стремится к воссоединению.

Прорывным стало в этом отношении стало интервью В. В. Путина германской газете «Зюддойче цайтунг» 10 октября 2006 г., в котором он заявил, что конфликт в Южной Осетии напрямую затрагивает Россию, так как осетинский народ «был разделён на две части (…) сейчас часть осетинского народа проживает в России. (…) В случае с осетинами в советское время эту республику просто разделили надвое: часть народа осталась на Северном Кавказе, и сегодня эта часть - российский регион, это Республика Северная Осетия - Алания, а часть была передана в Грузию и сегодня называется Южной Осетией. Сегодня этот единый народ оказался разделённым. То же самое, что было между Федеративной Республикой Германия и бывшей ГДР. Тогда это было результатом Второй мировой войны, а сегодня здесь, у нас это - результат распада Советского Союза. И сегодня осетинский народ оказался точно в таком же положении, как немецкий народ после Второй мировой войны» (42). Ясно, что тем самым дефинируется кардинально иное содержание грузино-югоосетинской проблематики, ставится иная политическая задача, для решения которой должны быть применены соответствующие именно ей политические и правовые технологии.

Во-вторых, существует необходимое рамочное условие урегулирования, также мало осознаваемое как сторонами в конфликте, так и сторонами - участницами урегулирования, хотя по смыслу не является сложным; оно выводится из теоретического рассмотрения процесса урегулирования. Состоит оно в том, что урегулирование конфликта неразрывно связано и достаточно жёстко коррелируется в каждом своём содержательном продвижении с аналогичными, соответствующими по политической значимости подвижками в югоосетино-североосетинском сближении (его принято именовать «осетино-осетинскими отношениями»). Другими словами, взаимоприемлемая политико-правовая конструкция урегулирования достижима лишь при обязательном её «балансировании» соответствующим оформлением особых отношений сторон в осетинском интеграционном процессе.

Видимо, и времени для осмысления этого обстоятельства было не вполне достаточно - менее пятнадцати лет. Тем не менее мы можем привести не менее двух доказательных примеров:

1. содержательное начало процесса урегулирования в конце 1993 г. стало возможным при (после) принятии в марте 1993 г. Концепции социально-экономической и культурной интеграции Республики Северная Осетия - Алания и Республики Южная Осетия; расстояние во времени между этими событиями 6 - 7 месяцев, и по нашему мнению, это взаимосвязанные и по своей сути одновременные события, одно полагает другое, одно недостижимо без другого;

2. подписание базового документа урегулирования - Меморандума о мерах по обеспечению безопасности и укреплению взаимного доверия между сторонами в грузино-осетинском конфликте - состоялось политически одновременно с подписанием важнейшего межправительственного Договора о сотрудничестве между РЮО и РСО-А, при этом календарный разнос дат здесь ещё уже - 16 мая и 9 ноября 1996 г.

Мы настаиваем на неслучайности этих кажущихся «совпадений». Лишь при соблюдении изложенного условия возможно реальное продвижение в решении проблемы Южной Осетии, и экстраполируя эту зависимость на предстоящий период урегулирования, становится ясно, что финал урегулирования с необходимостью должен быть политически равномощным «итоговому» оформлению осетино-осетинских отношений. Дисбаланс в этой связке будет вызывать тем большее напряжение вокруг Южной Осетии, чем более явно он будет выражен.

Наконец, в третьих, мы подчёркиваем то в общем-то очевидное обстоятельство, что возврата к прежней политической конструкции грузино-югоосетинских отношений быть не может, так как это означало бы упразднение республики южных осетин, что на практике возможно лишь при физической ликвидации Южной Осетии (по образцу геноцида 1920 года). Кроме всего прочего, объективно в таком возврате не заинтересованы обе стороны в конфликте, так как она со всей очевидностью выявила свою политическую несостоятельность, нецелесообразность, ибо не смогла предотвратить братоубийственное кровопролитие между грузинскими и осетинским народами. «Вхождение Южной Осетии в состав независимой Грузии, - пишут исследователи вопроса Д. Н. Медоев и С. А. Хубаева, - можно было обеспечить до 23 ноября 1989 года предоставлением статуса автономной республики в составе Грузии, или до 6 января 1991 года на федеративных условиях, или до осетино-ингушского конфликта 1992 г. на условиях конфедерации. Но события пошли таким образом, что череда кровопролитий (…) поставила осетинский народ перед неизбежностью восстановления этнического единства как единственного способа национального самосохранения осетинского народа» (43, с.148). В самом деле, сейчас редко кто вспоминает, что провозглашением республики южные осетины отнюдь не нарушали территориальной целостности Грузии.

После агрессии режима М. Саакашвили против Южной Осетии летом 2004 г. силовой нажим не прекращался: только убитыми в различных инцидентах югоосетинская сторона потеряла 19 человек. Убит в результате теракт секретарь Совбеза РЮО О. Алборов, чудом избежал смерти от теракта депутат Парламента РЮО Б. Бестауты: оба входят в «список смерти» министра внутренних дел Грузии Вано Мерабишвили, опубликованный 24 ноября 2005 г. на официальном сайте МВД Грузии. На следующий день, 25 ноября 2005 г., он выступил по телеканалу «Рустави-2» с беспрецедентными угрозами в адрес членов руководства РЮО, начиная с президента Э. Кокойты, лично гарантировав их ликвидацию. Впоследствии «список смерти» был заменён на другой «чёрный список» с совершенно иными людьми, однако прежний список был сохранён в компьютерах цхинвальских ведомств и заинтересованных лиц (44).

В эти дни Грузия старается использовать в своих интересах т. наз. «альтернативное правительство Южной Осетии» во главе с перебежчиком Д. Санакоевым (аналогичное «Кодорскому правительству» в Абхазии), ставя целью скорейшее вступление в НАТО. По этому поводу лидерами Южной Осетии и Абхазии было принято специальное заявление, в котором предупреждается, что «если правительство Грузии намерено и дальше провоцировать напряжённость, разыгрывая этот кукольный спектакль, Сухум и Цхинвал будут вынуждены официально отказаться от продолжения переговоров с Тбилиси, которые могли бы в перспективе вывести на обсуждение статусных вопросов. Общеизвестно, что Грузия мечтает стать членом НАТО. Однако осетины и абхазы видят своё будущее в совершенно ином измерении. Ни у кого не должно оставаться ни малейших сомнений в том, что Южная Осетия и Абхазия не пойдут в этот блок. Если в Тбилиси всерьёз рассчитывают, что натовские солдаты захотят сражаться за идею «большой Грузии», то подобные надежды несбыточны. Членство Грузии в альянсе окончательно закроет перспективу политического урегулирования конфликта. Ответственность за это полностью ляжет на Тбилиси и тех, кто тянет его в НАТО (45).

Ясно, что это заявление опирается на новую российскую политику на кавказском направлении, обретающую внятность и адекватность угрозам безопасности России. В Южной Осетии поддерживают мнение о том, что «наиболее эффективной мерой по нейтрализации вызовов национальной безопасности России на Кавказе является размещение российских военных баз на территории Абхазии и Южной Осетии. Соответствующие предложения от лидеров Абхазии и Южной Осетии уже получены. Слово за Москвой» (46).

Слово за Россией, и в Южной Осетии, уже по сути вещей представляющей собой российский гарнизон за Главным Кавказским хребтом, верят и надеются на то, что сосредоточившаяся Россия это слово произнесёт.

Примечания.

1. Грузия (Картли), как известно, заключила с Россией Георгиевский трактат 24 июля 1783 г. (режим протектората), и окончательно вошла в состав России в 1801 г. (издание Манифеста Александра 1 - «полное и безусловное слияние Картло-Кахетии с Российской империей» (Внешняя политика России XIX и начала XX века. Документы Российского министерства иностранных дел. Серия 1. Т. 1. М., 1960. С. 94)), спасаясь от неминуемого порабощения и гибели со стороны мусульманских завоевателей.

2. Дегоев В. Присоединение Грузии к России и обострение международной обстановки в Закавказье (1801 - 1804 гг.) // Россия XXI. 2004, №1.

3. Чавчавадзе И. Сто лет назад. Полн. собр. соч. Т. IV. Тбилиси, 1955 (на груз. яз.).

4. Ограничиваясь целями данной статьи, мы не углубляемся в историю собственно осетино-грузинских отношений, насчитывающую более двух тысячелетий.

5. Novus. Ни о ком и ни о чём // Тифлисский листок. 1898, №280. - Цит. по: Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах. Составитель Л. А. Чибиров. Т. 2. Цхинвали, 1982. Имеется в виду исследование: Ковалевский М. Современный обычай и древний закон. Обычное право осетин в историко-сравнительном отношении. М., 1886 (переиздано в репринтном вопроизведении в 1995 г. во Владикавказе). «Здесь (в Осетии, - К. Д.) раньше, чем в других частях Кавказа, - пишет М. Ковалевский, - приступлено было сперва к законодательному ограничению, а затем и к совершенной отмене крепостнаго права. Начало тому и другому прежде всего положено было в южной Осетии, благодаря, с одной стороны, преувеличенным притязаниям местных князей на рабскую зависимость от них чуть ли не всего населения, а с другой - тем возстаниям, которыя эти притязания вызвали в среде последняго. (…) Графу Паскевичу и князю Воронцову южные Осетины обязаны частью сохранением переданной им предками свободы, частью освобождением от барщины и натуральных платежей, какими некоторые из них были обложены в пользу князей Эристовых и Мачабели, владения которых, впрочем, как мы видели, никогда не простирались далее входа в горные ущелья» (С. 61 - 62).

6. Чакучи (Молоток (псевдоним), - К. Д.). Странное суждение об истории // Иверия. 1903, 11 декабря (на груз. яз). Повторно на эту же тему в следующем номере газеты опубликована передовая «По вопросу заселения Картли осетинами».

7. «Письма старика» // Могзаури (Путешественник). 1904, май - июнь, № 5 - 6 (на груз. яз.).

8. Кахели Д. Арчил Джорджадзе и хизаны // Клде (Скала). 1913, 21 апреля (на груз. яз.). Общество имени А. Джорджадзе возникнет в Грузии в новейший период её истории и сыграет свою значимую роль в раздувании националистического психоза.

9. Дзеверели // Хма Кахетиса (Голос Кахетии). 1913, 2 мая (на груз. яз.).

10. Ан - Пари. Хизанский вопрос в Петербурге // Клде. 1913, 25 декабря. Вопрос о хизанах непрерывно беспокоил грузинское общество: в 1884 г. «Дроэба» предупреждала, что с освобождением крестьян в Грузии в 1864 г. хизанский вопрос, тем не менее, совершенно не был разрешён, но пора с ним покончить.

11. Ничбисели (Лопата (псевдоним), - К. Д.). Корреспонденция. Телави // Дроэба. 1910, 10 апреля.

12. КПСС в резолюциях и решениях. Ч.1. М., 1954. Общественно-экономический феномен хизанства сыграл большую роль в грузино-осетинских отношениях XIX - XX вв.

Слово «хизан» по смыслу означает «приютившийся», «обосновавшийся», и обозначало лично свободного земледельца. Положение хизан в отношении землепользования и повинностей было достаточно разнообразным, определявшимся конкретикой складывающихся отношений с помещиком. Исследователь вопроса В. Чередниченко отмечала, что «восстания горцев-осетин 1801 - 1852 гг., украсившие собою первые полстолетия «присоединения Грузии к России», трактовались грузинскими аграриями, а с их слов и русской бюрократией, как «бунты осетин-хизанов» против князей-землевладельцев. (…) Те документы, которые мне удалось разыскать (в грузинских архивах, - К. Д.), говорят, что история Южной Осетии в период грузинского государственного феодализма, а также за 116 лет господства в Грузии русской бюрократии, есть, главным образом, история борьбы хизанов-осетин с произволом князей-аграриев. Характерно, что господствующий класс Грузии (…) рассматривал осетин не как национальность, а как класс, рождённый для рабства, своего рода негров Закавказья» (Чередниченко В. К истории осетин-хизан (по документам Центрального Архива Грузии) // Известия Юго-Осетинского научно-исследовательского института. Вып. 1. С. 162 - 163).

13. Борьба трудящихся Юго-Осетии за Советскую власть. 1917 - 1921 гг. Документы и материалы. Сталинир, 1960.

14. Архив внешней политики СССР, ф. 148, оп. 3, п. 4, д. 39, л. 9.

15. Цховребов В. Д. Из истории Юго-Осетинской организации КП Грузии (1917 - 1925 гг.). Цхинвали, 1981.

16. Махарадзе Ф. И. Советы и борьба за Советскую власть в Грузии. Тифлис, 1928.

17. Воспоминания командира революционного повстанческого отряда Южной Осетии в 1920 г. Санакоева Матвея Кибиловича. - В сб.: Воспоминания партизан Юго-Осетии и материалы о них (1905 - 1921 гг.) Ч. II // Архив ЮОНИИ, ф. 31, оп. 3, д. 6.

18. Цховребов И. Н. Юго-Осетинский Национальный Совет. Цхинвал, 2005.

19. Воспоминания участников гражданской войны в Юго-Осетии 1917 - 1921 гг. Сталинир, 1957. С. 83. Грузинские письменные источники сохранили сведения о том, что в конце XIII - начале XIV вв. осетины контролировали Картли и длительное время владели городом Гори, затем грузинский царь Георгий Блистательный вытеснил их в горы; осетинская устная традиция также помнит о том, что Гори («Гур» в осетинском произношении) когда-то был осетинским. Иными словами, для М. И. Санакоева и его подчинённых имелась не только военная, но и историко-психологическая мотивация предложить план развития наступления на Гори.

Отметим, что М. И. Санакоев (Мате) имел военное образование, участвовал в боях Первой мировой войны и получил 14 правительственных наград, в их числе Георгиевские кресты всех степеней, кресты Святого Станислава II и III степеней, Святой Анны II и III степеней, Святого Владимира IV степени и офицерское Георгиевское оружие. После большевизации Грузии служил в Юго-Осетии командиром отряда особого назначения, военным комиссаром области, был членом бюро Юго-Осетинского обкома КП Грузии. В 1937 г. расстрелян, реабилитирован в 1956 г.

20. Партархив Юго-Осетинского обкома КП Грузии, ф. 1, св. 1, д. 2, л. 13.

21. Джугели В. Тяжёлый крест. (Записки Народногвардейца.) С предисловием Е. П. Гегечкори. Тифлис, 1920.

22. Ментешашвили А. Осетинский сепаратизм в 1918 - 1920 гг. - В кн.: Осетинский вопрос. (Составители А. Бакрадзе и О. Чубинидзе).Тбилиси, 1994.

23. В данной работе мы не рассматриваем перипетии этой фазы борьбы, однако такой анализ также был бы весьма полезным для выявления меры влияния грузинского национализма на принимаемые теперь уже коммунистической властью решения. Отметим лишь, что зная о борьбе вокруг вопроса, 6 - 8 сентября Окружком и Ревком Южной Осетии провели объединённое расширенное заседание, где по вопросу было принято постановление о признании необходимым образовать социалистическую советскую республику Юго-Осетию с центром в Цхинвале; ССР Юго-Осетия добровольно вступает в федеративную связь с Советской Грузией. Для определения границ была сформирована комиссия, представившая свои предложения на заседание Окружкома и Ревкома Южной Осетии 14 сентября. В. Д. Цховребов в указанной монографии цитирует постановление в первом пункте как о признании необходимым образовать автономную область Юго-Осетию, делая ссылку на сборник «Борьба трудящихся Юго-Осетии за Советскую власть, 1917 - 1921 гг. Документы и материалы» (с. 221). Действительно, там говорится о создании автономной области, и даётся ссылка на ЦГАОР и СС ГССР, ф. 437 (128), д. 27, лл. 164 - 169.

Мы же ссылаемся на статью Тоидзе Левана (на то время главный научный сотрудник Института демократического созидания и политологии Парламента Республики Грузия, доктор исторических наук, профессор) «Образование осетинской автономии в Грузии», опубликованную в сборнике «Осетинский вопрос» (с. 297): Л. Тоидзе указывает свой источник - Центральный Государственный архив новейшей истории Грузии (ЦГАНИГ), ф. 281, оп. 2, д. 3, л. 164. И это тот случай, когда мы больше доверяем грузинскому историку, так как цитировавшиеся осетинские издания, очевидно, искажены по приказу тбилисской цензуры.

24. Архив ЮОНИИ, д. 63, л. 43.

25. Пухаев К. П. К вопросу о геноциде // Южная Осетия. 2004, 28 июля. Показательным бюрократическим отражением дискриминационной политики грузинских властей в отношении южных осетин служит название одного из документов того времени - Приложения 2 к Постановлению Пленума Юго-Осетинского областного комитета Коммунистической Партии Грузии: «Уточнённые сроки реализации мероприятий, предусмотренных постановлением Центрального Комитета Коммунистической Партии Грузии от 25 февраля 1985 г. №117 «О дополнительных мерах по обеспечению выполнения постановления ЦК КП Грузии и Совета Министров Грузинской ССР от 9 марта 1982 г. №190 «О записке Юго-Осетинского обкома КП Грузии и исполкома Совета народных депутатов Юго-Осетинской АО о недостатках по выполнению ранее принятых (! - К. Д.) решений по социально-экономическому развитию автономной области с учётой решений задач XII пятилетки»»» (Советская Осетия. 1989, 30 сентября). Только с 1974 по 1988 гг. руководством ГССР было принято шесть постановлений по развитию ЮОАО. «Характерной особенностью этих правительственных документов, - пишет исследователь вопроса Д. Н. Медоев, - было то, что в каждое последующее постановление включались те же мероприятия, которые не были выполнены ранее» (Медоев Д. Н. Южная Осетия: право на свободу // Южная Осетия. 1995, 20 сентября).

26. Ванеев В. Д. Люди, помните о нас. Цхинвал, 2005.

27. Ванеев В. Д. Времена и годы. Рукопись предоставлена нам автором, отказавшимся на следствии подписать покаянную бумагу и загнанном в лагерь в Воркуту (личный лагерный номер 1Ш-191). Он отмечает, что сидевшие с ним в Тбилисском изоляторе МГБ грузины сочувствовали осетинам.

28. Асаев Р. Н. Никто не забыт, ничто не забыто // Южная Осетия. 1994, 22 июня - 1995, 19 января; 1995, 4 марта - 4 мая.

29. Книга Памяти. Т. 4. Владикавказ, 1997. С. 15.

30. Медведев Ж. А., Медведев Р. А. Неизвестный Сталин. М., Харьков, 2002.

31. Строго научный анализ указывает на более раннюю дату начала конфликта: публикацию профессора Т. Кванчилашвили о необходимости ограничения деторождения у негрузинских национальностей, проживающих в Грузии («Литературули Сакартвело», 1988, 30 сентября), вызвавшую волну возмущения в Южной Осетии и инициировавшую первые публичные обсуждения обозначившегося грузино-осетинского противостояния. В свою очередь, газета «Коммунисти» (!) 21 ноября 1988 г. опубликовала статью профессора З. Чкванава, предлагающего выселять из Грузии инородцев, если они посмеют иметь более двух детей.

32. Малюшкин Г. Так это началось // День. 1991, март, № 12. Отметим также, что вместе с грузинскими милиционерами в Цхинвал было введено более 2000 уголовников, выпущенных для этой акции из тюрем и переодетых в униформу.

33. Южная Осетия. Хроника событий грузинской агрессии. 1988 - 1992 (Составители Б. Е. Чочиев, М. К. Джиоев). Цхинвал, 1996.

Г. Старовойтова приводит мнение посла США Джин Киркпатрик о том, «что этот критерий - ответственность за последствия самоопределения - не должен рассматриваться как препятствие к выражению воли нации, потому что «иногда люди могут совершить чудо, которого никто не мог предвидеть». Можно добавить, что это особенно верно по отношению к людям, осуществившим мечту самостоятельно определить свою судьбу» (Старовойтова Г. В. Национальное самоопределение: подходы и изучение случаев. СПб, 1999. С. 119).

34. Южная Осетия. 10 лет Республике (Отв. ред. Дзугаев К. Г.). Владикавказ, 2000.

35. Региональные конфликты в Грузии - Юго-Осетинская Автономная Область, Абхазская АССР (1989 - 2001). Сборник политико-правовых актов (Составитель и главный редактор Т. Диасамидзе). Тбилиси, 2002 (на груз. и рус. яз.).

36. Конституция (Основной Закон) Республики Южная Осетия. Цхинвал, 2005: «Статья 1. 1. Республика Южная Осетия - суверенное демократическое правовое государство, созданное в результате самоопределения народа Республики Южная Осетия».

37. Южная Осетия. Хроника событий грузинской агрессии. 1988 - 1992 (Составители Б. Е. Чочиев, М. К. Джиоев). Цхинвал, 1996.

38. Мамсуров Т. Д. Регионы - центр: проблема согласования интересов. М., 2000. Автор - доктор политических наук, ныне президент РСО-А.

39. Резолюция Сената США № 344 «Выражение поддержки Плана Правительства Грузии по мирному урегулированию в Южной Осетии и успешной и мирной реинтеграции региона в Грузию», от 21 декабря 2005 г. Представлена сенаторами Маккейном, Лугаром, Браунбеком и Рейдом, принята единогласно // Архив МИД РЮО.

40. Mayall J. Irredentist and secessionist challenges // Hatchinson I, Smith A. D. (Eds.). Nationalism. Oxford, UK; New York: Oxford University Press. 1994.

41. Ирредентизм // Новый словарь иностранных слов. Минск, 2005.

42. Цит. по: В. Путин: «Осетинский народ оказался точно в таком же положении, как немецкий народ…» // Южная Осетия. 2006, 14 октября.

43. Медоев Д. Н., Хубаева С. А. Южная Осетия: право на свободу. - В сб.: Национальные отношения и межнациональные конфликты. Владикавказ, 1997. Д. Н. Медоев работал министром иностранных дел РЮО, в настоящее время посол РЮО в РФ, кандидат политических наук; С. А. Хубаева возглавляла комитет по делам религий, ныне уполномоченная по делам религий и правам человека при Президенте РЮО.

44. Кудухов О. Куда исчез «список смерти» Мерабишвили? // Владикавказ, 21 июля 2006 г.

45. Если Грузия намерена и дальше провоцировать напряжённость, Сухум и Цхинвал будут вынуждены отказаться от продолжения переговоров с Тбилиси. Заявление Президентов Республики Абхазия и Республики Южная Осетия от 21 апреля 2007 г. // Южная Осетия, 25 апреля 2007 г.

46. Крылов А. Угроза Абхазии и Южной Осетии - это угроза российской государственности // Аналитические записки. 2005, июнь. Автор - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН.

Страницы: 1, 2