Проблема структуры to be + participle II. пассив действия и пассив состояния. Способы их различения

в возможности рассмотрения активной и пассивной конструкций как единой

оппозиции на морфологическом уровне. На синтагматической оси глагольные

формы вступают в сложное взаимодействие с предицируемым именем и

приобретают новые функции.

В конструкциях с формами активного залога между субъектом и

предицируемым признаком – процессом устанавливается тесная связь: ведь

всякий процесс всегда мыслится как порождаемый, производимый кем-то или чем-

то, принадлежащий кому-то. Субъект предикативного типа связи и

отождествляется с этим предметом. Не случайно the dog barks может быть

трансформирована в a barking dog.

В приведенном выше примере a white man who taught трансформируется в a

white teacher. Важно еще раз подчеркнуть, что в активных конструкциях

действие и его деятель не примысливаются, не интерпретируются каким-то

особым образом, а непосредственно даны, выражены как сам носитель (признака-

процесса) и как сам этот признак-процесс, совершаемый самим субъектом (She

teaches English), принадлежащий ему и непосредственно характеризующий его

(The book sells well). Направленность процесса на объект здесь не

релевантна, поэтому любая конструкция с активной формой глагола (независимо

от переходности глагола) на этом уровне воспринимается одинаково, как

активная: We all changed… He changed his plan.

Отношения между процессом и предицируемым именем в конструкциях с

глаголом в страдательном залоге, наоборот, изменчивы, неустойчивы и

разнообразны и поэтому представляют большую трудность для анализа: именно

страдательный залог (а не действительный) всегда привлекал и привлекает

внимание исследователей грамматической категории залога. Хотя речь может

идти о тех де фактах реальной действительности, в пассивной конструкции

всегда репрезентируется принципиально иначе, чем в активной конструкции.

Производитель действия, а следовательно, и см сообщаемый признак-процесс

лишь мыслится, они лишь ‘незримо присутствуют’.

Рассмотрим приведенные выше примеры: “Я буду повторять это снова и

снова, пока мне не поверят” (в английском языке здесь употреблена форма

страдательного залога), т.е. “Пока не найдутся какие-то люди, которые

поверят мне”. То же и во втором примере: “Меня обучили этому” (“Я был

обучен этому”), т.е. говорящий сообщает, что кто-то где-то когда-то

занимался с ним. Сравните так же: “Рассказ был написан летом 1910 года”.

Здесь репрезентируется не само действие с его производителем (он вообще нам

не известен), а сообщается о том, что кем-то когда-то было сделано.

Конкретный производитель действия по тому-то обычно и не упоминается в

предложениях с формой страдательного залога, что не в нем их сущность. В

них дается лишь “обратная сторона” процесса, как бы его зеркальное

отражение; деятель остается где-то вне ситуации, он лишь мыслится (хотя в

отдельных случаях и может быть назван). Таким образом, в пассивных

конструкциях выражена скорее соотнесенность с производимым кем-то

процессом. Однако соотнесенность этого совершаемого (или совершенного) кем-

то процесса с предицируемым субъектом (с подлежащим) так же выражена

грамматически. Следовательно, само понятие транзитивности действия на этом

уровне следует трактовать не как направленность действия на его объект, а

как соотнесенность с субъектом сообщения того признака процесса

(привносимого откуда-то извне), который предицируется этому субъекту, как

предмету мысли сообщения. Направленность действия на его объект

оказывается, таким образом, лишь частным случаем этой соотнесенности (см.

ниже пример а).

Современные грамматики далеко не всегда связывают значения пассива с

семантикой глагола to suffer (а актива – с глаголом to act), как некогда

это делал Несфилд. Иногда авторы грамматик для раскрытия семантики

отношения компонентов в пассивной конструкции используют глаголы и других

значений. Например, Смарт считает, что глагол в пассивном залоге

характеризует предмет как “получающий” действие (“as receiving the

action”). Например: The soldier was wounded by a shell. Соответственно,

предмет именуется “получателем” действия (“the receiver”). Мартин Джоос

считает, что “ единственное, что можно сказать о значении пассива – это то,

что его субъект не означает деятеля: субъект обозначает некую субстанцию

(entity), непосредственно вовлеченную, связанную с данным явлением”

(intimately involved into event).

На уровне субъективно-предикатных отношений в категорию залога

вовлекаются все глаголы (включая необъектные), а формы страдательного

залога выражают соотнесенность с любой субстанцией, так как на это уровне

имеется в виду предмет не как объект действия, а как предмет мысли –

субъект предицируемого ему признака – процесса.

Предикативный тип связи в пассивной конструкции не ограничивает

глагольный признак только направленностью действия на объект действия, а в

активной конструкции не исключает действия, не направленного на объект (это

может быть процесс, не предполагающий объекта, почему язык так легко и

мирится с нечеткостью границ между переходными и непереходными, объектными

и безобъектными глаголами).

Так как глагол-сказуемое в пассивной конструкции выражает признак-

процесс, направленный кем-то извне и соотнесенный с предицируемой

субстанцией, последнее может выражать:

а) объект самого действия (он же – субстанция предицируемого признака –

процесса): Tom didn’t change. I think he was changed. (“Тома подменили”),

т.е. кто-то или что-то изменило его. Том оказался объектом того воздействия

(обозначение самого факта действительности);

б) предмет сообщения (но не объект самого действия): Many people were

reported killed and wounded. A hard battle was fought by the Athenians at

Marathon.

Таким образом, грамматическое значение формы страдательного залога

(устанавливаемое через морфологическую оппозицию залоговых форм) является

устойчивым, постоянным и неизменным, семантика же синтагматических

отношений в пассивной конструкции является вариативной, изменчивой,

зависимой от лексического ее наполнения (хотя и объединяемой общим

значением соотнесенности направленного извне процесса на предицируемую

субстанцию).

В современном английском языке объектные отношения в пассивной

конструкции могут уточняться предлогом. Предлог как бы завершает пассивную

конструкцию (на подобие “рамочной конструкции” в немецком языке) и выражает

семантическую связь процесса с его объектом. Например: I do not remember

when I was first read to (J.Farrel).

Особенности трехчленной конструкции с формой страдательного залога.

Как известно, определенную трудность для синтаксического анализа в

английском языке представляют трехчленные конструкции с формой

страдательного залога типа He is reported to have arrived. He is said to

be… в грамматиках такого рода структуры иногда именуются “именительный с

инфинитивом” и даже “сложное подлежащее”. Такого рода анализ не является

убедительным, так как подлежащее + вторая часть сказуемого (выраженная

инфинитивом), естественно, не могут интерпретироваться как (сложное

подлежащее).

При анализе таких предложений следует исходить из двух уровней

семантики сообщений: сообщение может быть первичным и вторичным –

первичное характеризует предмет, обозначенный подлежащим непосредственно, в

то время как вторичное – не непосредственно, а как мнение, восприятие,

сообщение, значение и т.д. каких-то третьих лиц. Это опосредованное

сообщение о предмете осуществляется при помощи глагола в форме

страдательного залога соответствующей семантики.

Ср. следующие предложения:

He has arrived. He is reported to have arrived.

He is clever. He is considered clever.

She is his niece. She is supposed to be his niece.

They do it. They are said to do it.

She cried. She was seen to cry.

He takes their place. He is expected to take their place.

Поскольку предложения со вторичным сказуемым в английском языке

характеризуют предмет через мнение, предположение, сообщение или восприятие

каких-то третьих лиц, на русский язык они обычно и переводятся

неопределенно-личными предложениями, в которых, как известно форма 3-го

лица множественного числа глагола обозначает действие, осуществленное или

производимое неопределенным количеством лиц (как сообщают; как полагают…;

видели, как… и т.д.). сейчас нам важно подчеркнуть другое: грамматическое

значение, выражаемое формой страдательного залога, при этом так же

полностью совпадает с тем толкованием его значения, из которого мы исходили

выше. Как при непосредственном, так и при опосредованном характеристике

предмета форма страдательного залога выражает действие порождаемое,

привносимое извне ср., например: He was killed in the war и He is

reported/known (to be) killed.

Итак, форма активного залога выражает сам процесс. Процесс не отделим

от производителя, носителя действия, поэтому последний, как правило,

эксплицитно выражен в предложении (подлежащее первый элемент комплекса).

Для форм активного залога не является существенным, выражена ли эта форма

переходным или непереходным глаголом. Важно лишь, что процесс не

привносится извне и не порождается каким-то внешним деятелем: форма

активного залога выражает процесс, непосредственно связанным с самим

носителем этого процесса, который исходит от него или происходит в нем.

Форма пассивного залога, наоборот, репрезентирует процесс особым

образом – как привносимый извне соотнесенный с ним, как его своеобразное

отражение. При этом источник действия так же остается где-то за пределами

сообщаемого действия и обычно даже не указывается: он лишь мыслится в форме

страдательного залога.

Таким образом в терминах семиотической грамматики активный залог

относится к сфере денотативной семантики, а страдательный – к сфере

сигнификативной.

Но и в семантической структуре пассивных конструкций также, в сою

очередь, необходимо различать два уровня и два различных аспекта

соотнесенности процесса в форме пассива с предметом, которому этот процесс

предицируется: с одной стороны, на лексемном уровне форма пассива выражает

направленность действия на его же объект (денотативный уровень семантики);

с другой стороны, включаясь в выражение субъектно-предикатных отношений, та

же форма пассива выражает предицируемый субъекту признак (сигнификативный

уровень семантики). Эти два отношения в грамматиках обычно не выделяются,

но различать их необходимо, так как последнее отношение наличествует в

пассивной конструкции всегда, а первое – не всегда. Так, например, в

предложении He was reported killed форма пассива не выражает направленности

действия на объект, а в предложении He was killed in the war такая

направленность на объект действия выражена. Во втором примере – констатация

факта действительности; в подлежащем выражен объект самого действия

(денотативный уровень семантики). В первом примере – сообщение, знание

людей о событии; в подлежащем выражен предмет, о котором сообщается, это

предмет мысли (сигнификативный уровень семантики).

Противоречивость семантической структуры причастия II.

Причастие II не без основания рассматривается как крайне противоречивая

форма. Многие крупнейшие лингвисты полагали, что причастие есть прежде

всего прилагательное. В.В.Виноградов рассматривал причастие как особую

“категорию гибридных глагольно-прилагательных форм”, а в Грамматике

русского языка АН СССР (1970) причастия включаются в число глагольных форм.

В Русской грамматике АН СССР (1980) причастие трактуется как “атрибутивная

форма глагола”. В современных грамматиках английского языка причастие II

как правило рассматривается как глагольная форма, хотя обычно делается

оговорка о принципиальном отличии ее от всех других неличных форм глагола.

Существует мнение, что причастие II находится на периферии глагольной

системы.

В английском языке причастие II органически связано с глаголом, у него

глагольная основа, оно входит в качестве полнозначного лексического

компонента в состав двух важнейших аналитических глагольных форм – перфекта

и страдательного залога (have written, is written); как и другие глагольные

формы, причастие II может определяться наречием (beautifully written), а

при определенном лексическом наполнении оно противопоставляется причастию I

по линии залоговых и видовых значений (writing-written, falling – fallen).

К тому же в отличие от русского языка, причастие II в английском языке не

изменяемо, полностью лишено морфологических характеристик прилагательного,

т.е. рода, числа и падежа, что, казалось бы, также сближает его с

глагольной системой. Почему же большинство грамматистов все же отказываются

признать причастие II полноправной глагольной формой или даже вообще

исключают ее из системы форм этой части речи? Каковы грамматическая природа

и значение причастия II? По какому принципу следует классифицировать эти

причастия? Ниже делается попытка ответить на эти нелегкие, но весьма

актуальные для теории грамматики и для практики преподавания языка вопросы.

Семантические и грамматические характеристики причастия II.

Каковы же семантические и грамматические характеристики причастия II,

которые не позволяют отнести его к подлинно глагольным формам?

Для понимания сущности причастия II крайне важным представляется с

самого начала учитывать выводы, к которым пришел А.А.Потебня, изучавший

причастие русского языка в историческом плане: “прежде всего не нужно

представлять себе причасти непременно словом отглагольным – оно не

происходит от глагола, а появляется вместе с ним. Собственно и о позднейших

причастиях…, по крайней мере в значительной части, нельзя сказать с

уверенностью, что они произведены от глагола” (А.А.Потебня. из записок по

русской грамматике. Харьков, 1888, т.1, с.88). А.А.Потебня не однократно

обращал внимание на то, что причастие нигде не стоит вместо личной формы

глагола.

Действительно, глагол – процессное слово, между тем словоформы written,

lighted выражают не процесс как таковой, а состояние предмета, являющиеся

следствием процесса: письмо оказывается написанным вследствие того, что кто-

то его написал, комната – освещенной вследствие того, что ее освещает какой-

то источник света, листья – опавшими вследствие падения их с ветки дерева и

т.д. Один этот семантический признак уже, естественно, отделяет причастие

II от глагольных форм, связанных со значением процессности, и относит его к

периферии глагольной системы.

“Глагольный статус” причастия II, естественно, ставится под сомнение

фактом его морфологической неизменяемости, признаваемой сейчас большинством

грамматистов. Между тем, как известно, глагол как часть речи наиболее богат

формами словоизменения, и даже такие неличные формы, как инфинитив,

герундий и причастие I, имеют формы, образующие коррелятивные пары

(оппозиции) с залоговым значением (ср. to write – to be written) и

перфектные: неперфектные формы (to write : to have written). Неизменяемость

четко выделяет причастие II в системе глагола (см. ниже об отрицательном

префиксе un – причастие II).

В плане выражения грамматических значений причастие II также

существенно отличается от всех глагольных форм. Сама по себе форма этого

причастия не закрепляет за собой ни видовых, ни залоговых, ни временных

значений. Но именно в силу своей неизменяемости, причастие II является

очень гибкой формой, так как наполняясь каждый раз тем или иным лексическим

содержанием, она включается в выражение различных грамматических значений.

Однако с самого начала очень важно подчеркнуть (на это, к сожалению, почти

не обращается внимание в грамматиках), что это не те временные, залоговые и

видовые значения, которые выражаются в английском языке ( как и в других

языках) при помощи словоизменительных форм глагола. Причастие II лишь

связано с выражением некоторых глагольных категорий, но отнюдь не

тождественно им.

Временные значения по отношению к причастию II.

Причастие II нередко именуют причастием “прошедшего времени” (the Past

Participle), в отличие от причастия I, якобы являющегося причастием

“настоящего времени” (the Present Participle). С этим нельзя согласится.

Категория времени, как известно, характерна только для личных

(предикативных) форм глагола, имеющих категорию наклонения; причастие же

само по себе нейтрально к наклонению и времени и, как морфологически

неизменяемая форма, может употребляться в совершенно идентичных по

содержанию предложениях, различающихся именно по линии времени различной

соотнесенности с действительностью:

Viewed from above the city seems beautiful.

Viewed from above the city seemed beautiful.

Viewed from above the city will seem beautiful.

Но если значение, выраженное одной и той же формой, может относиться и

к прошлому и к будущему, то ясно, что она не обозначает ни того, ни

другого. Однако во всех трех приведенных примерах признак, выраженный

причастием viewed, является одновременным действием глагола-сказуемого,

т.е. во всех трех случаях выражено одинаковое временное соотношение между

причастием (рассматриваемый, обозреваемый) и глаголами в личной форме

(кажется, казалось, покажется). Таким образом, во временном и модальном

планах состояние, выражаемое причастием II, зависимо от предикативной формы

глагола, соотнесено с ней в предложении и только в силу этой соотнесенности

оказывается опосредованною соотнесенным с действительностью. Существенно

подчеркнуть принципиальное отличие это (вторичной предикации) от той,

которая выражается глаголом-сказуемым: в последнем случае предикация

устанавливается как бы “ сверху вниз”, по вертикали (к действительности), в

то время как относительное время устанавливается путем соотнесенности форм

на синтагматической оси, по горизонтали, в речевой цепи, в динамике речи.

Указанное отношение может быть не только отношением одновременности, но так

же предшествованием (1) и следованием (2):

1. One day passed was already a day in the past (O’Hara).

2. I don’t want to have it hung up. Just lean it against the wall

(O.Wilde).

Значение пассивности в причастия II.

Причастие II не редко именуют так же “пассивным” (the Passive

Participle), в отличие от “активного’ причастия I (the Active Participle),

опять-таки забывая при этом, что сама неизменяемая форма причастия II не

закрепляет своей морфологической формой какой-либо определенной

направленности действия на субъект, и, следовательно пассивное значение (a

letter written by N) не является неизменным, постоянным, “инвариантным”

значением формы на – ed. “Страдательное” значение причастия II не может

быть тождественным значению формы пассивного залога глагола: ведь там это

значение раскрывается в противопоставлении сложной аналитической формы

простой, не аналитической форме, причем принципиальное различие залоговых

форм (маркированная и немаркированная формы) является условием

функционирования бинарной оппозиции как грамматической категории залога.

Ср.:

|He wrote – it was written |

|Written |

Причастие II далеко не всегда выражает в английском языке значение

пассивности. Еще Г.Фаулер указывал на то, что причастие II может быть

образовано так же и от глаголов непереходных и иметь, таким образом,

“активное” значение, причем встречается в этом значении чаще, чем принято

полагать. Например, в следующих сочетаниях определяемое существительное –

не объект, а субъект процесса, следствием которого является данное

состояние: fallen leaves, the risen sun, a vanished hand, past times, the

newly arrived guests, a grown girl, escaped prisoners, the deceased lady, a

collapsed lorry, an eloped pair, an expired lease, a deserted sailor, etc.

наблюдения Г.Фаулера подтвердились и другими исследованиями.

Тот факт, что причасти II при определенном лексическом наполнении может

иметь значение активности, определяет и другую его важную семантическую

характеристику. В этих случаях оно всегда связано со значением

завершенности, а отсюда следует, что, будучи противопоставлено в системе

языка формам причастия I тех же (всегда предельных по характеру значения)

глаголов, они вместе образуют оппозицию по линии вида – завершенность :

незавершенность.

She would sit watching the fallen leaves of last years, as she had

watched the falling ashes at home (Dickens).

Значение вида (aspect) и причастия II.

Сказанное еще раз подтверждает высказанную выше мысль о неправомерности

рассмотрения причасти II в плане морфологии английского глагола, ведь то,

что традиционно именуется грамматической категорией вида в глагольной

системе современного английского языка (“общий вид” – The Common Aspect и

“продолженный” – The Continuous Aspect), не связывается просто со значением

завершенности – незавершенности: сущность грамматического значения формы

Continuous не столько в продолженности действия, сколько в его

конкретности, отнесенности к определенному времени, в привлечении к нему

внимания и т.д. Оппозиция двух причастных форм по линии видовых значений

образуется не словоизменением, она теснейшим образом связана с

семантической классификацией глаголов (предельность – непредельность), а не

только с их переходностью. Количество причастий, конституирующих указанную

Страницы: 1, 2, 3