Тенденции развития взаимоотношений между печатью и государством в период 1890-1904 годов

"Искра", став первой общерусской политической газетой, сыграла исключительную роль в идейно-политическом и организационном оформлении разрозненных социал-демократических комитетов и групп, в созыве в 1903 г. II съезда РСДРП. Программа и Устав партии, обсуждавшиеся на страницах "Искры", основывались на марксистской концепции классовой борьбы пролетариата и пролетарской революции, обеспечивающей установление диктатуры пролетариата. Своей программой-максимум РСДРП провозглашала построение бесклассового коммунистического общества. Ведущими публицистами газеты были: В. Ленин, опубликовавший здесь более 50 статей, Г. Плеханов, перу которого принадлежит свыше 40 статей, рецензий, заметок, Ю. Мартов, политическая судьба которого очень скоро превращает из единомышленника Ленина в его оппонента, А. Потресов и др. И в процессе обсуждения основных документов партии, и в период работы съезда, и внутри только что созданной партии наметились глубокие тактические разногласия, которые касались и вопросов движущих сил революции, их союзников, и членства в партии. Возникшие противоречия между лидерами партии В. Лениным, с одной стороны, и Г. Плехановым, Ю. Мартовым и их сторонниками -- с другой, привели к внутрипартийному расколу, образованию двух фракций, фактически двух партий -- большевиков и меньшевиков.

На II съезде была утверждена редакция "Искры" в составе: В. Ленин, Г. Плеханов, Ю. Мартов. Мартов в силу принципиальных расхождений во взглядах с Лениным на членство в партии отказался войти в редакцию и с тех пор он постоянно входил в состав центральных учреждений меньшевиков. Последние номера "Искры" (№ 46--51) вышли под редакцией Ленина и Плеханова. В дальнейшем Плеханов потребовал включения в состав редакции всех старых редакторов, оказавшихся в числе меньшевиков. Ленин не согласился с этим, и в октябре 1903 г. вышел из редакции. После перехода "Искры" в руки меньшевиков Ю. Мартов стал фактически ее редактором и главным автором. До октября 1905 г. "Искра" продолжала выходить как центральный орган меньшевиков. После II съезда партии большевики, лишившись "Искры", оказались без своего печатного органа. Больше года понадобилось им, чтобы создать свою газету "Вперед", которая подготовила III съезд РСДРП. Решением съезда центральным органом партии утверждается "Пролетарий" (май--ноябрь 1905 г.).

Общая марксистская платформа создавала предпосылки к возможному объединению фракций РСДРП, но этого не произошло. С участием представителей той и другой сторон издавались некоторые газеты -- "Наш голос", "Северный голос", а также центральный орган РСДРП газета "Социал-демократ". Но внутренний раскол в РСДРП преодолеть не удалось. Противоречия между большевиками и меньшевиками в полной мере проявились в ходе буржуазно-демократической революции 1905--1907 гг.

В начале 900-х гг. довольно многочисленной в социал-демократическом движении России была партия социалистов-революционеров. Она, как и РСДРП, была нелегальной. Возникла в конце 1901 -- начале 1902 г. в результате объединения разрозненных народнических групп и кружков, приняв главное в программе и методах борьбы народников. Название партии не было случайным. Эсеры, являясь главной партией, выражавшей интересы крестьянской демократии, видели свою основную задачу в преобразовании общества на социалистических началах. Выразителем политических взглядов эсеров стала издаваемая с января 1901 г. "Союзом социалистов-революционеров" газета "Революционная Россия". В январе 1902 г. "Революционная Россия" опубликовала "Извещение" о создании партии социалистов-революционеров. С той поры газета становится цен­тральным органом партии.

В своих выступлениях газета, ведущим автором которой был В. Чернов, выдвинувшийся в конце XIX в. в качестве наиболее крупного теоретика неонародничества, неоднократно подчеркивала, что партия эсеров считает себя выразительницей крестьянских интересов и борется за их осуществление. Партия эсеров, заявляла газета, выдвигает задачу бесплатного наделения крестьян землей за счет национализации не только государственных и монастырских, но и помещичьих земель. Эсеры выступали за демократическую республику, всеобщее избирательное право, свободу слова и печати, бесплатное обучение, восьмичасовой рабочий день. Это была программа партии, и о ней "Революционная Россия" постоянно напоминала читателям.

Вместе с тем она лишь вскользь говорила о том, что в борьбе с монархическим строем эсеры используют террористические методы. В течение 1902--1911 гг. эсерами было совершено более 200 террористических актов, завершившихся убийствами царских министров, губернаторов, генерал-губернаторов, градоначальников, начальников охранных отделений и других царских сановников.

"Революционная Россия" выходила до декабря 1905 г. Официальным органом партии эсеров был также журнал "Вестник русской революции", вышедший в 1901 г. Он теоретически обосновывал взгляды эсеров и пропагандировал их революционные устремления. Оба эсеровских издания выходили за рубежом. Небывалый подъем революционного движения в России в начале XX в. привел к бурному развитию легальной периодической печати. Складывавшаяся система включала в себя различного типа издания: общественно-политические, специальные, отраслевые, профессиональные, сатирические, иллюстрированные, научные и научно-популярные, информационные, массовые, религиозные, детские и юношеские и др.

11. История написания и публикации «Острова Сахалина» А. П. Чехова. Сахалинская тема в русской печати до и после Чехова.

В 1892 г. Чехов по приглашению Короленко входит в редакцию журнала «Русская мысль». Двумя годами ранее в жизни Чехова произошло важное событие -- поездка на остров Сахалин, результатом которой явилась его известная книга.

К этой поездке побудило писателя, во-первых, чувство моральной ответственности за те беззакония, которые творились на Руси, стремление помочь людям, забытым обществом. «Сахалин -- это место невыносимых страданий, на какие только бывает способен человек, вольный и подневольный».

Во-вторых, Чехов желал изучить свою родину, познать жизнь народа. Именно это заставило его выбрать трудный в условиях того времени маршрут, путешествие по которому граничило с подвигом.

Чехов искренне возмутился, когда Суворин назвал предполагаемую поездку неинтересной. «...Из книг, которые я прочел и читаю, видно, что мы сгноили в тюрьмах миллионы людей, сгноили зря, без рассуждения, варварски; мы гоняли людей по холоду в кандалах десятки тысяч верст, заражали сифилисом, развращали, размножали преступников и все это сваливали на тюремных красноносых смотрителей... виноваты не смотрители, а все мы, но нам до этого нет дела, это не интересно».

Поездке предшествовало основательное изучение писателем материалов, относящихся к истории острова, его географии и климату, жизни и быту ссыльнокаторжных. Чехов широко ознакомился с научной литературой вопроса.

Очерки, составившие впоследствии книгу «Остров Сахалин», печатались в журнале «Русская мысль» как путевые заметки на протяжении 1893 и первой половины 1894 г.

По пути на Сахалин Чехов, проезжал через Ярославль, Н. Новгород, Пермь, Тюмень и далее в Сибири -- через Томск, Ачинск, Красноярск, Иркутск, Благовещенск, Николаевск.

В этой поездке, предпринятой на свой страх и риск, Чехов показал лучшие качества журналиста. Он был настойчив в достижении поставленной цели, проявил смелость, большую внутреннюю собранность, наблюдательность, строгость в отборе фактов.

Письма Чехова с дороги -- яркие образцы дорожных корреспонденции, очерков как по стилю и языку, так и по содержанию. Писатель столкнулся с диким произволом и хамством царских чиновников, кулаков и жандармов, с запущенностью сибирского тракта -- единственной магистрали, связывающей огромную территорию Сибири с Центральной Россией, убедился в экономической отсталости богатейшего края. «Многое я видел и многое пережил, и все чрезвычайно интересно и ново для меня, не как для литератора, а просто как для человека», -- писал он с дороги.

Но Чехов видел и оценил героизм труда сибиряков, их высокие моральные качества. В путевых очерках «По Сибири» и в письмах он не раз восклицал: «Какие хорошие люди!» «Боже мой, как богата Россия хорошими людьми!». Чехов любовался могучими сибирскими реками, суровой тайгой -- богатой природой сибирского края. Все виденное вселяло в него гордость за свою родину, уверенность в лучшем будущем народа. «Какая полная, умная и смелая жизнь осветит со временем эти берега!»-- писал Чехов о Енисее.

Поездка не только обогатила нашу литературу очерками о Сахалине, она расширила кругозор самого Чехова. «Какой кислятиой я был бы теперь, если бы сидел дома. До поездки «Крейцерова соната» была для меня событием, а теперь она мне смешна и кажется бестолковой», -- заметил Чехов в одном из писем. Он увидел действительные страдания народа, и перед ним чувства изображенные Толстым, померкли.

Работая над очерками о Сахалине, готовя их к печати, Чехов вновь обращается к исследованиям и книгам об этом крае. Ему хотелось составить наиболее точное, научное и художественное описание острова. «Вчера я целый день возился с сахалинским климатом, -- сообщал Чехов одному из своих корреспондентов. -- Трудно писать о таких штуках, но все-таки в конце концов поймал черта за хвост. Я дал такую картину климата, что при чтении становится холодно».

Книга о Сахалине сочетала в себе глубину и точность научного исследования с высокой художественностью. Она явилась сильным разоблачительным документом, хотя повествование в ней ведется внешне бесстрастно, без обличительных монологов и восклицательных знаков. Чехова не соблазнила занимательность биографий отдельных каторжников (Сонька-золотая ручка и др.), как это случилось с журналистом В. М. Дорошевичем, посетившим Сахалин после Чехова.

В своих очерках писатель рассказывает о тяжелых условиях жизни и труда каторжных и вольнонаемных, о тупости чиновников, об их наглости и произволе. Администрация не знала даже, какое количество людей обитает на острове, и Чехов проделал огромную работу, в одиночку проведя перепись населения Сахалина!

Угольные разработки находились в руках паразитической акционерной компании «Сахалин», которая, пользуясь даровым трудом каторжников и правительственной дотацией, ничего не делала для развития промысла. Не удивительно, что местное русское население постоянно голодает, не имеет сносных жилищ, хотя кругом полно леса и камня. Свободные поселенцы отдаются в услужение частному лицу -- чиновнику, надзирателю. «Это не каторга, а крепостничество», -- констатировал Чехов.

Сахалин -- царство произвола. Таким его увидел и описал Чехов. Но не такова ли обстановка и в других уголках самодержавной России? Вся страна напоминает огромную тюрьму, отданную во власть царских администраторов... Этой мыслью очерки «Остров Сахалин» перекликаются с рассказом Чехова «Палата № 6».

Книга Чехова о Сахалине произвела глубокое впечатление на читателей. Она будила общественное сознание, вызывала ненависть к самодержавному строю.

Своей литературно-публицистической деятельностью Чехов являет высокий пример журналиста, патриота и демократа, отдавшего талант на службу народу. Многие его произведения вошли в золотой фонд русской публицистики.

Последние десять лет своей жизни Чехов, не порывая с «Русской мыслью», сотрудничал в большом числе периодических изданий, и всегда его рассказы являлись украшением газет и журналов. Вместе с передовыми людьми своего времени он откликался на жгучие проблемы современности: осуждал теорию «малых дел», вскрывая внутреннюю несостоятельность культуртрегерства, весьма скептически относился к толстовству («...в электричестве и паре любви к человеку больше, чем в целомудрии и в воздержании от мяса»), критиковал ненормальный, антигуманный характер отношений между людьми в эксплуататорском обществе, пошлость, безыдейность буржуазной интеллигенции, протестовал против «мелочей жизни», поработивших человека. Он понимал, что «смысл жизни только в одном -- в борьбе. Наступить каблуком на подлую змеиную голову и чтобы она -- крак! Вот в чем смысл».

Не случайно в 1895 г. имя Чехова стояло рядом с именами других писателей и общественных деятелей под петицией Николаю II о стеснениях печати в России, а в 1902 г. писатель демонстративно отказался от звания академика в знак протеста против отмены царем избрания М. Горького в почетные члены Академии наук.

На рубеже XX в. «мирный» период развития капитализма подходил к концу. «Мирная» эпоха сменялась, по словам В. И. Ленина, «катастрофичной, конфликтной». В творчестве Чехова общие социальные закономерности отразились ощущением близкого изменения всего строя жизни, острым чувством исторической неизбежности коренного обновления мира. И Чехов не боялся этого. Вместе с героями своих последних произведений он говорил: «Здравствуй, новая жизнь!».

21. Дайте характеристику газетно-журнального концерна И. Д. Сытина.

Богатый и влиятельный газетно-книжный магнат, И. Д. Сытин добился в издательском деле такого же успеха, как и его американские современники Джозеф Пулитцер и Уильям Рэндольф Хёрст. Однако, в отличие от них, за рубежом Сытина мало кто сегодня знает. В России, по известным причинам, после 1917 года это имя старались не упоминать.

И. Д. Сытин, неграмотный выходец из костромской деревни, благодаря своему предпринимательскому таланту, громадному практическому уму, неистощимой энергии, стал ведущим издателем России, он в какие-то десять -- двадцать лет из ничтожного торговца лубочными картинками вырос в издателя-гиганта. Четверть печатной продукции России печаталась в его типографиях, это были сказки и поговорки, предания и былины, энциклопедии и календари, произведения лучших русских и зарубежных писателей. И все это с фантастическим размахом, миллионными тиражами, к удивлению и восхищению многих его современников.

Успех Сытина в создании издательской империи был обусловлен выпуском дешёвых, ярко иллюстрированных изданий для народа, хорошей организацией сбыта своей продукции через сеть торговцев (офеней) и применением передовой печатной техники, приобретённой на Западе. Сытин сумел наладить выпуск не только книг и брошюр на любой вкус, но и чрезвычайно популярных периодических изданий, охватывающих интересы различных групп читателей. Среди них: газеты «Правда Божия», «Русское слово» и др.; журналы «Вокруг света», «Северное сияние», «Вестник спорта и туризма», «Вестник школы», «Для народного учителя», «Заря», «Модный журнал», «Нужды деревни» и др.; детские издания «Пчёлка», «Друг детей», «Мирок» и др.; а также иллюстрированные приложения к журналу «Вокруг света» -- «Журнал приключений», «На суше и на море».

В этой массе периодических изданий крупнейшим была газета «Русское слово». Газета эта заслуживает особого внимания, так как именно о ней, благодаря хорошо и чётко налаженной работе, широченной сети корреспондентов, впервые в России заговорили как о «фабрике новостей». Таких колоссальных тиражей до «Русского слова» в России не было. Газета касалась самых злободневных социальных вопросов, оперативно отражая все текущие события.

В Москве, на Тверской, находится старинный дом, как бы вписанный в белые стены нового корпуса «Известий». Там на мемориальной доске в бронзе отлито имя одного из величайших деятелей отечественной полиграфии - Ивана Дмитриевича Сытина. Их было всего четверо - Федоров, Новиков, Смирдин, Сытин, - чьими именами названы эпохи развития российского печатного дела.

Родился Иван Дмитриевич 5 февраля 1851 года в селе Гнездикове Солигалического уезда. Его мать и отец происходили из экономных крестьян. Отца как лучшего ученика ещё из начальной школы направили для подготовки в волостные писари. Впоследствии он слыл в округе образцовым работником и всегда был для сына примером трудолюбия. Ивану учиться пришлось недолго. Он еле осилил три класса и сбежал из школы. Ничего не вышло и в лавке у дяди, державшего в Нижнем Новгороде меховую торговлю.

Большим везением для Ивана Сытина обернулась работа у купца Шарапова, имевшего в Москве магазин религиозной литературы. Этот человек стал для Ивана Дмитриевича главным наставником в жизни, советчиком в сложных ситуациях, серьёзным и строгим воспитателем. Первый год Ваня бегал в «мальчишках», выполняя всю чёрную работу по дому. Но уже через год стал камердинером, служил в покоях хозяина. Несмотря на то, что в доме было много дорогих и редких книг, хозяин всячески поощрял Ванину любовь к чтению. Иван Сытин проглатывал книгу за книгой, огорчаясь, что жечь свечи разрешалось только до 10 часов.

Судьба Ивана Сытина окончательно определилась, когда в типографиях он увидел, как рождаются книги.

Пришло долгожданное совершеннолетие. Иван начал получать жалование - 5 рублей в месяц. Все называли его по имени-отчеству. Теперь должность его была - помощник заведующего лавкой в Нижнем Новгороде. Здесь-то впервые и проявился талант коммерсанта. Ивану Дмитриевичу пришла в голову простая, но замечательная идея: создать сеть коробейников-офеней - торговцев продукцией вразнос. Но для этих целей надо было подобрать честных и практичных людей. Весь товар отдавали в долг, и пропади такой офеня или обмани - за все убытки отвечал молодой заведующий.

Например однажды встретил Сытин водолива с волжской баржи. Мужик был беден, но Сытин ему поверил. Дал немного книг, духовных картинок, и тот ушёл на Волгу к бурлакам. Вернулся с деньгами. Расплатился с Сытиным и снова взял товар. Через несколько лет встретил Сытин этого человека на нижегородской ярмарке среди начинающих купцов. Другой раз в Шараповскую лавку, где стоял Сытин, заглянул подпасок-сирота, желающий с накопленными пятью рублями начать своё дело. Попросил товара на четыре рубля, с тем, чтобы рубль на еду остался, да ещё на три рубля Сытин ему поверил. В тот раз набрал подпасок товару, после вернулся и расплатился, как и обещал. А спустя несколько лет подпасок Рощин стал купцом, почётным гражданином города Яранска, попечителем гимназий и училищ, построил под конец жизни женский монастырь.

Вот из таких людей, неграмотных, бедных, но желающих заработать, в основном и набирали офеней. В первый год эксперимент удался. На следующий год пришли новые желающие торговать «святыми» картинками. О книгах тогда ещё не помышляли - крестьяне окрестных деревень были почти безграмотные. Брали лубки и другие красивые картинки. Особым изобилием продукция не отличалась: сонники, оракулы, традиционные «Бова», «Ерусланы» и «Милорды». Успех торговли во многом зависел от подбора картин в коробе офени.

Чтобы завоевать своего покупателя, Сытину потребовалась собственная литография, способная выпустить более привлекательные «картинки», но средств для этого у него не было. Поручительство на кредит дал Шарапов. Новое предприятие отнимало почти все силы и время, однако Иван Дмитриевич не оставил службу у своего покровителя, а работал за двоих. Литография находилась в маленьком помещении, где стояла одна машина. «Работали» исключительно народные картинки. Но молодой владелец понимал, что от качества товара зависит многое, и даже простую продукцию старался делать лучше других. Не жалея денег нанимал лучших художников. Среди них был и М.Т. Соловьев - простой рисовальщик, который впоследствии стал директором-распорядителем огромного сытинского дела. Литография находилась на Воронухиной горе. Сытин затемно до работы в «хозяйской лавке» прибегал сюда и усердно трудился, разрезая листы с оттисками.

Из маленькой литографии на Воронухиной горе и образовалось Товарищество «И.Д. Сытин и К». Это произошло в феврале 1883 года. Основной капитал «И.Д. Сытин и К» на начальном этапе составлял 75 тысяч рублей.

В это время в Петербурге, в Москве и в других крупных городах стали появляться различные книгоиздательства. Чтобы не разориться в условиях такой жёсткой конкуренции, Сытин, прежде всего, расширяет сеть коммивояжёров-офеней. Теперь она стала охватывать всю страну. При российском бездорожье это было принципиально. Далее Сытин делает ставку на тиражирование лубочных произведений -- как показывал его прошлый опыт, подобные издания пользовались огромной популярностью.

Сытин становится монополистом лубка на русском книжном рынке, так как он первым начал изготовлять лубочные издания машинным способом и значительно улучшил их содержание и качество (хромолитография в пять-семь красок), увеличил их тиражи и снизил розничные цены. Его стараниями был создан так называемый новый лубок, который по своему рисунку, характеру оформления, цветовой гамме отличался от традиционных листовых изданий. Сытин впервые выпустил серию портретов русских писателей: А. С. Пушкина, И. С. Никитина, М. Ю. .Лермонтова, Н. А. Некрасова, А. В. Кольцова и других, а также подборки-переделки их произведений. Сытиным издавались лубки военно-патриотической и исторической тематики, на сказочные, бытовые, сатирические сюжеты, лубочные буквари, календари, сонники, гадательные книжки, святцы, литографированные иконы и т.п., которые тысячами закупались офенями прямо на фабриках и развозились по всей России.

Лубком, или лубочной картинкой, называлось дешёвое массовое издание, получившее широкое распространение в дореволюционной России. Термин "лубок" происходит от слова "луб" (внутренняя часть древесной коры), поэтому первоначально лубок представлял собой оттиск на листе большого формата (в лист, в 1/2 или 1/4 листа) с гравированной на дереве картинки, сопровождаемой кратким пояснительным текстом. Она предназначалась для людей, которые плохо читают или совсем не умеют читать, отличалась простотой и доступностью образов, красочностью изображения; текст писался живым и образным разговорным языком и нередко воспроизводился в стихотворной форме.

Особое внимание Сытин уделял лубочным обработкам произведений Н. В. Гоголя. Иван Дмитриевич оставил любопытное свидетельство того, чем он руководствовался при выборе одной из таких обработок. Приходит как-то к нему один из сочинителей (с Никольской) и приносит рукопись под заглавием: «Страшный колдун». Посмотрел Сытин на рукопись и видит: написано складно, а главное, очень уж страстно. Он решил, что эта книга обязательно пойдет. Купил рукопись, заплатил сочинителю пять рублей, отдал в печать. Отпечатали 30 000. Книга пошла нарасхват. Приказал ещё 60 000 печатать. Только во время второго издания Сытин заметил, что это обработка Гоголя. Пришлось переделать на свой лад, переменить имена, кое-что убавить, кое-что прибавить. Выпустили под заглавием «Страшный колдун, или Кровавое мщение». Подобные оплошности случались с издателями прошлого века, но все дело в том, что имя того плагиатора - Власий Дорошевич. Пройдет всего пятнадцать лет, и знаменитый издатель придёт к Власу Дорошевичу с просьбой, чтобы тот стал редактором газеты «Русское слово». Талант Дорошевича в ту пору был уже в зените славы. Каждое утро перед тем, как отправиться на службу, чиновник, инженер, врач, преподаватель, военный или кузнец прочитывал несколько газетных колонок «короля фельетона».

Итак, благодаря «страстям» лубочного рассказа Сытин решил опубликовать 90 000 экземпляров «Страшного колдуна», в то время как средний тираж книг крупных коммерческих издателей -- таких, как А.Ф. Маркс, -- обычно не превышал 25 000 экземпляров. Кроме того, в отличие от коммерческих издателей, лубочные обычно переиздавали те же произведения почти каждый год. Таким образом, неудивительно, что в крестьянской среде такие произведения, как «Страшный колдун», «Егор Урван», «Три ночи у гроба красавицы» и «Кузнец Вакула», были куда более популярны, чем «Страшная месть», «Тарас Бульба», «Вий» и «Ночь перед Рождеством».

Можно говорить о том, что, постепенно проникая в крестьянскую среду, произведения Гоголя в то же время утрачивали самые оригинальные черты своего стиля. Свидетельство одного из литераторов крестьянского происхождения, Г. Шпилева, помогает нам понять «литературный фон», на котором эти произведения читались крестьянами. Шпилев вспоминает тот период своей молодости, когда он начал читать произведения Гоголя. Он пишет: «...читал всё, попадавшее в мои руки, но главным образом лубочные издания, вроде «Бовы королевича», «Еруслана Лазаревича», «Битвы русских с кабардинцами» и т.п. В лубочном же издании и изложении я прочитал Илью Муромца и Тараса Бульбу. Тарас Бульба мне понравился, и это заставило меня, уже позже, прочитать его у Гоголя».

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6